МАХМУД РАФИКОВ: Я буквально катался верхом на атомной бомбе

ПЕРСОНА

Ромен ГУЗАИРОВ

Снимок, где Юрий Гагарин докладывает руководству СССР о первом в истории человечества полете в космос, обошел в апреле 1961 года весь мир. Докладывает так, как это мог сделать только Гагарин - раскованно, без помпы, с большой внутренней радостью: так сообщает влюбленный муж родным и друзьям о рождении первенца. Автор этого снимка-шедевра - кинорежиссер и оператор, заслуженный деятель искусств России Махмуд РАФИКОВ. Совсем недавно ему исполнилось 85 лет, и события, участником которых он был, определили лицо самой Истории.

Ю. Гагарин. Первые минуты после приземления

- Махмуд Мухамедзянович, когда возникло у вас желание стать кинематографистом ?

- Как говорят, шерше ля фам. 1945 год. Кончилась война. Я, студент 2 курса МАИ, иду-шагаю по Москве, молодой, полный жизни и ожиданий, и - навстречу две девушки: "Молодой человек, вы нам нужны". Я даже покраснел. Они почувствовали мое смущение: "Режиссер Александров снимает фильм "Весна". Приходите завтра..." Я пришел и участвовал в массовке, увидел съемки музыкальной части, главная героиня поет, девочки танцуют. Тут-то меня и обожгло - надо идти в кино, хотя собирался я переходить из МАИ в архитектурный. В ту же осень я пошел поступать, у меня были хорошие фотографии - я по Башкирии поездил. Поступил во ВГИК со второго захода и в 1951 году окончил операторский факультет, мечтал делать музыкальные картины, а оказался на секретной службе! Попытался возразить, но ни в какую - "тебя бесплатно учили, поработай на государство!" До ВГИКа я в конце войны, еще мальчишкой, успел поработать на авиационном заводе в родной Уфе, закончил 3 курса авиационного института, то есть имел отношение к авиации.

Строгость, которая существовала в стране, ко многому обязывала. Подумал - ладно, потерплю. И в результате чего только мне не довелось снимать! Испытания атомных и водородных бомб, баллистических ракет, атомные подлодки, наши полярные станции, приземление Гагарина и других космонавтов.

М. Рафиков

- Как и когда вы впервые "встретились" с атомной бомбой ?

- В 15 километрах от Семипалатинска есть местечко с казахским названием Жана-Семей, там расположился авиационный гарнизон, который обеспечивал атомные испытания. Через день-два, когда мы обустроились, я там впервые увидел атомную бомбу. И я должен был снять, как производится устройство атомной начинки в кожух авиационной бомбы. Формы она была каплеобразной, традиционной, но больше, чем обычная бомба - длиной, наверное, 2,5 метра. И в диаметре они были разные, видимо, в соответствии с мощностью. Взрывы зарядов производились на разных высотах. Каждое испытание именовалось буквой-звуком "ч". Никто не называл это бомбой. Вообще, были условные слова. Офицерский военный городок находился на Иртыше, и поэтому назывался просто "Берег". Иногда день взрыва называли буквой "д". И вот через день-два после приезда я катался буквально верхом на атомной бомбе (она была без начинки). У меня, еще недавнего студента ВГИКа, был пыл, острое желание скомпоновать кадр поинтересней, я был внутренне заряжен, как и сама бомба, на неожиданное и мощное.

- А защита от радиации была ?

- Никакой защиты. Потом нам давали какие-то препараты. Однажды я снимал, как подвозят начиненную, уже подготовленную атомную бомбу под брюхо самолета "Ту-16"... Я понимал - атомная бомба, не дай бог... Но, может быть, чего-то я и недопонимал. Люди, работавшие со мной, умудрялись шутить, по-студенчески друг друга подкалывали, не чувствовалось в них ни страха, ни напряжения. Это классные мастера были, удивительные люди, особой категории народ.

На съемках эпизода "Приземление". 1961г

- Как проходила сама съемка ?

- Самолет-носитель сбрасывал бомбу с высоты 12 километров. Взлетал он часа на полтора раньше нас. Заходил на потолочную высоту трудно - должен был вначале пролететь над целью вхолостую, а потом, развернувшись, снова там пролететь и сбросить. На это уходило часа два с половиной, если не больше. За это время я ставил камеру на штатив, обустраивался у отведенного для меня иллюминатора и ждал сигнала. Бомба летит в свободном падении почти минуту. Пилоты точно знали, когда произойдет взрыв, и давали мне знак.

Я снял одним объективом, быстренько поменял его, поставил широкий, а потом снова стал ставить крупный, смотрю - уже развитие взрыва, когда образовался гриб, шляпа эта гигантская, я ее впервые видел и снимал. Самое ужасное - конечно, первая стадия. Вспышка страшная. Когда смотришь даже через пленку, все белым-бело, ничего понять невозможно. Все равно что вы навели длиннофокусный объектив на солнце. И самолет тряхнуло крепко. Я получил чувствительный, до крови, удар лупой окулятора, тогда еще губчатой резины не было.

- А случались нештатные ситуации ?

- Случались. Так, 20 ноября 1955 года вылетел самолет уже на испытание водородной бомбы, или, как мы ее называли, "водородки". Я заснял взлет и готовился к взлету на параллельный курс. Но появилась низкая облачность, ничего не видно, а самолет-то поднялся, уже набрал высоту, 2,5 часа там крутится. Выясняется, что сбросить не могут. Как быть? Еще ни разу самолет не садился с такой бомбой! Неизвестно, что произойдет. Самолет кружился, освобождаясь от лишней горючки. Военные обсуждали, можно сесть или нельзя, спрашивали у Курчатова: сработает замок или нет от удара при посадке. Если произойдет взрыв, то Семипалатинск пострадает, как Хиросима. Курчатов сказал, что берет все на себя. Зельдович к нему присоединился, и было дано добро на посадку. И вот эту посадку я снимал. Самолет садился на расстоянии примерно 70 метров от меня.

- Значит, обошлось ...

- Иначе мы бы сейчас с вами не разговаривали. Все благополучно, самолет выбросил два тормозных парашюта. Я тогда впервые увидел эти парашюты. Снял хорошую панораму. Самолет ушел вдаль по полосе и в конце замахал крыльями. Думаю: наверное, мне показалось. Но оказывается, летчики боялись резко тормозить, и самолет вышел за пределы взлетно-посадочной полосы. Почему сброс не состоялся, тогда скрывали. И только недавно я прочел, что на самолете приемник-пеленгатор вышел из строя. Его исправили и через день сбросили эту бомбу. Я вышел на параллельный курс, снимал с высоты 25 километров.

Другой случай. Тогда мне пришлось снимать не с самолета, а с вертолета. Это было в октябре 1954 года. На вышке стоял запрограммированный для подводного атомного взрыва заряд. Первый подводный атомный взрыв состоялся позже, в 1955 году, а сейчас надо было испытать саму атомную боеголовку. Мы, пять операторов, уже приготовились к съемкам. До взрыва осталось 10 секунд, 9, 8... На 6-ю включаем все камеры. И вдруг услышали щелчок. Какая-то маленькая волнишка подошла, шлепнула, а вдали вместо мощного гриба выросла такая поганка с длинной ножкой, и шляпка обрисовалась малюсенькая. Стоит и дымится. И ничего. Взрыв был, но какой-то неполноценный. Думали, вот-вот по-настоящему взорвется. Но нет. Мы выключили камеры.

Приехал Курчатов. Тут состоялось первое мое знакомство с ним. Атомщики обсудили ситуацию, и к нам подошел режиссер Боголепов, говорит: "Ребята, попытка неудачна, взрыва нет. Задача такая - подлететь вплотную на вертолете, крупным планом снять заряд. Только имейте в виду: в любой момент может взорваться".

На вертолете "Ми-4" экипаж - четыре человека, но летел один командир, первый пилот, а остальных троих оставили - зачем рисковать, может взорваться. Ну, и я, оператор. В общем, сели, я на месте второго пилота, а слева от меня первый, подлетели вплотную, зависли примерно в 50 метрах и со всех четырех сторон, как просили, я все это снял. Хотелось сделать побольше кадров, и я предложил: "Давай, еще поближе". Летчик громко матюгнулся, сказал, что у него семья, двое детей, ему жить хочется, и мы оттуда чесанули.

Пилоту вертолета дали Героя Советского Союза. Он ко мне в столовой подошел, обнял, повел к своему командиру дивизиона. Тот говорит: "Я бы и вас представил к награде, да не могу, ведь вы не наш, не армейский".

- В чем цель была этих съемок - научная, учебная или прикладная ?

- Первая задача - проконтролировать работу техники, которую сконструировали ученые, инженеры. Вторая - просто увидеть, что же происходит. Например, ракета не взлетает, можно посмотреть это на экране, чтобы распознать, в чем дело, почему она не полетела или стартовала легко, но до цели не дошла. Какие-то вещи специфические просили снять скоростной камерой или замедленной. И вот средствами кино можно было расчленить и проанализировать тот или иной момент испытания. Кинематограф в данной ситуации используется как научно-исследовательский метод.

Я производил съемки испытания не только ракет, но и испытания первых атомных бомб и первых ядерных подводных лодок, начиная с их спуска на воду. Я снимал также на Севере, на Новой Земле первый атомный подводный взрыв. Тогда разработчики очень опасались, что от колебаний водных масс в результате взрыва возможен эффект цунами. Потом ученым стало ясно, что это может произойти в том случае, если взрыв осуществляется не просто в воде, а на дне моря или океана. По подводным ядерным взрывам мы опередили американцев, подвесили под днищем корабля, на котором находился передатчик сигнала, торпеду с атомной боеголовкой.

- Курчатов и Королев - крупнейшие фигуры ХХ века, яркие, незаурядные личности. А каков был их стиль работы, отношение к людям ?

- Курчатов был сама интеллигентность, обходительный, эрудированный во всех вопросах человек, с ним хотелось общаться и находиться в его обществе. Но ситуация секретности требовала особой деловитости, не позволяла вести себя запросто, во всем была строгость. Курчатов был всегда внимателен к людям. Помню такой случай. Я должен был снять, как в торпеду вкладывают атомную боеголовку. Привез осветительные приборы и только собрался включить, тут подскочил пожарный: "Я не разрешу, у вас открытые лампы, да еще рубильник". Пожарные, конечно, были правы. Я сидел понурый. В это время мимо проходит Курчатов: "Что вы такой грустный? Что произошло?" Я объяснил, Курчатов сказал: "Батенька, пойдемте вместе, может, мы его уговорим".

Курчатов иногда приглашал меня для разговора, чтобы уточнить

детали той или иной съемки. "Ну, расскажите, что сегодня видели с высоты взрыва, какая была цветность в развитии вспышки?" Мои друзья отмечали, что вроде все мы одинаковые, а он только мной интересовался. Думаю, это потому, что я снимал с высоты. Он-то не летал, ему запрещалось рисковать. Ведь самолет страшно трясло, и все могло случиться. Не случайно потом члены экипажа самолета, с которого велись съемки, получили звания Героев Советского Союза.

У Королева был иной стиль. Это был очень жесткий администратор, очень требовательный, работу строил четко, все расписано до деталей. Правда, у Курчатова сотрудников раз в 20 меньше было. У Королева же тысячи исполнителей, там с каждым работать невозможно, только жесткая рука нужна. И сама жизнь показала - не стало Королева, пошли неприятности. У него еще было одно качество, я уверен и у Курчатова оно было, он интуитивно чувствовал, где может быть погрешность.

- Расскажите о съемках, связанных с первым полетом в космос ?

- В тот момент я уже не был связан с атомной тематикой. Когда я хватанул радиации на третьей подлодке, слег в больницу, казалось бы, подлечили, но неожиданно при выписке мне сказали тихонечко, очень нежно: "Давайте, мы вам инвалидность дадим". Это морально меня чуть не уничтожило: "Что вы! У меня такая красивая жена, представляете, у нее будет муж-инвалид! Ни в коем случае!" Категорически отказался. И меня направили в распоряжение студии документальных фильмов. Это было в марте 1961 года. А в начале апреля меня вдруг вызывает руководитель студии и сообщает, что мне необходимо срочно вылететь на ответственное задание. Я сразу подумал - опять бомбы. У меня ведь была "форма № 1" - высшая по тем временам степень доступа к секретности. Но оказалось то, что я и предположить не мог. Командировка была связана с освоением космоса. Уже 9 апреля я был в Куйбышеве.

Серьезность исторического момента осознавали все, кто так или иначе был причастен к полету. Меня включили в поисковую группу № 1. Эта была единственная группа, которая должна была заниматься только Гагариным, даже не космическим кораблем. Моя задача - отснять первого космонавта сразу после приземления, еще "горячего", не остывшего после невероятного доселе рывка в космос. 12 апреля после старта корабля "Восток" поисковая группа вылетела из Куйбышева (ныне Самара) в сторону Энгельса, что в Саратовской области. Предполагалось, что посадка произойдет между Саратовым и Энгельсом. Юрий Гагарин приземлился в чистом поле, перепугав женщину с ребенком, которые сажали картошку. Не прошло и 15 минут, как его доставили в тот самый гарнизон. И я немедля приступил к работе, строго следуя указанию Сергея Павловича Королева, - снимать как можно крупнее и длинными кадрами, для того чтобы оценить физическое и психологическое состояние первого космонавта, насколько он был усталый, не произошло ли что-то с психикой. Когда я уже в Москве проявил отснятый материал, пришли особисты в лабораторию, срезали из моего материала 5 кадриков и растиражировали через прессу...

- А как Гагарин себя чувствовал ?

- Великолепно. Он был уже не в скафандре, а в голубом костюме, розовощекий. Я видел счастливого, редкой обаятельности человека. Он улыбался, и мне хотелось как можно богаче запечатлеть его лицо, на котором выразительно отражалась целая гамма душевных переживаний. Кстати, в фильмотеке есть еще очень хороший неиспользованный материал. Я отснял 180 метров пленки, это довольно большой объем. А в известный фильм "Первый рейс к звездам" вошла только часть моих "гагаринских" кадров, где-то метров 35. Если взглянуть сегодняшними глазами на всю ту кинопленку, думаю, можно найти немало любопытного. К сожалению, пока к ленте той доступа еще нет.

- Кого вы снимали после Гагарина ?

- Николаева, Поповича, Быковского, Терешкову. Троицу - Комарова, Феоктистова и Егорова - они летали в одном корабле.

Каждый фильм, связанный с космонавтикой, государственная комиссия рассекречивала. Мы с Владимиром Андреевичем Суворовым вдвоем сделали фильм "Космический мост" - он был последним из тех, которые рассекречивал Королев. Он нас похвалил. 31 декабря 1965 года Королев принял этот фильм уже на новой студии на Речном вокзале. И буквально через 14 дней его не стало.

Последним из космонавтов я снимал Берегового и ушел оттуда, потому что на одной тематике можно постепенно дисквалифицироваться. Хотя многие уговаривали: тут ты нахватаешь себе званий...

- Звания-то были все-таки ?

- Звание мне дали в 1992 году. Заслуженного деятеля искусств России.

ПЕРСОНА

• МАХМУД РАФИКОВ: Я буквально катался верхом на атомной бомбе
  

ЭКСПЕРТИЗА

• Снять белую ленту...
  Почему фильм Ханеке оставил российского зрителя безучастным?
  

СОТРУДНИЧЕСТВО

• "Золотое руно" нашли в Григолети
  Прошел III Международный русско-грузинский поэтический фестиваль
  

СУДЬБЫ

• "Бабушка" Русского балета
  Неизвестные страницы из истории дягилевской труппы