|
 |
| А.Васнецов. "Вешают белье". 1960 г. |
Андрею Васнецову восемьдесят... Неумолим ход времени: те, кто, казалось бы, еще так недавно были знаменем обновления нашего искусства, с кем связывались представления о молодости, о втором после 1910 - 1920-х годов свободном взлете русского искусства ХХ века, - ныне почтенные "аксакалы", "классики", чье место в музеях...
Только ли в музеях? Сегодня, когда Россия с мучительным напряжением пытается связать, восстановить оборванные нити своей истории, вернуть незыблемые опоры народной жизни, так легко и высокомерно разрушенные, Андрей Васнецов современен как никогда. Такие, как он, - мосты не между настоящим и прошлым, а между двумя берегами русской жизни.
Он всегда стоял несколько особняком среди живописцев своего поколения; был и близок другим шестидесятникам, и отличался от них не столько своим художественным почерком, сколько своим мироощущением.
Судьба его была обычной для мальчиков рождения 1924 года, тех немногих из них, кому довелось вернуться с войны. Прямо после школы, в 1942 году, - фронт, путь от Курской дуги до Кенигсберга; после демобилизации, в 1945-м, - наверстывание упущенного, учение, доучивание... Васнецов поступил в Московский институт прикладного и декоративного искусства - институт Дейнеки (он был директором), как тогда называли МИПИДИ в Москве. В 1948 году, в пору жестокой борьбы с "формализмом", институт "формалиста" Дейнеки был закрыт, профессоров, среди которых были лучшие наши художники, уволили, студентов распихали по другим вузам. Васнецов в начале 50-х окончил факультет монументальной живописи Ленинградского высшего художественно-промышленного училища имени В.И.Мухиной.
Он начал творческий путь как художник-монументалист и живописец в годы хрущевской "оттепели" - эпоху яростных переоценок, увлеченного обращения к традициям 1920-х - начала 30-х годов, страстных надежд и быстро рухнувших иллюзий. Как и другие шестидесятники, увлекался живописью ОСТА ("Общества станковистов" 1926 - 1932 гг.), многим в своем творчестве был обязан прямым своим учителям по МИПИДИ - "остовцам" Александру Дейнеке и Андрею Гончарову. Своим сдержанным, часто почти монохромным колоритом, строящимся на сочетаниях оттенков серого, коричневого с вкраплениями охристо-красного, белого цветов; обобщенностью и строгой простотой Васнецов был близок эстетике "сурового стиля", его живописному строю. Как и многие художники его поколения, отдал щедрую дань монументальным работам - росписям, гобеленам, мозаикам, декоративным украшениям из дерева и металла; оформлял концертные залы, театры, административные здания в разных концах страны. В этих своих работах, таких, как мозаика "Покорители космоса" в вестибюле Музея истории космонавтики в Калуге, более всего смыкался с другими художниками 1960 - 80-х годов, своими сверстниками и единомышленниками.
И все-таки было в Андрее нечто такое, чего не было и не могло быть ни у кого из его поколения. Он был Васнецовым из рода Васнецовых; родным внуком знаменитого Виктора Васнецова; в нем жили "гены" Васнецовых; самый его облик, могучий, народный северный русский тип - Васнецовы родом из Вятской губернии - живо напоминал облик его прославленного деда. Искусство - не напоминало.
Андрей никогда, ни одной чертой своего творчества не подражал эпической былинности и истовому православию Виктора Васнецова, не уходил в историю, реконструкцию быта России XVII - XVIII веков, как Аполлинарий Васнецов; не увлекался стилизаций в народном духе, столь ярко проявившейся в иллюстрациях к русским сказкам Юрия Васнецова. А между тем присущее художникам Васнецовым острое чувство России воскресло и жило в их внуке не только с не меньшей, но, быть может, с еще большей остротой.
Россия Андрея Васнецова - не страна ностальгических воспоминаний о то ли бывшей в действительности, то ли пригрезившейся "святой Руси". Но нет в его искусстве и тенденциозной рассудочности, нарочитого "русофильства", оглядки на политику, которыми грешили многие мастера "сурового стиля" конца 50-х. Россия Васнецова живет в настоящем как реальность жизни его самого, его семьи, его друзей. В простоте и обыденности сюжетов ("Вешают белье", "Двое на диване", "Разговор", "Стирающая", "Сборы на охоту" и т.д.) нет ничего экстраординарного, демонстративного, декларативного. Просто жизнь.
Живописные работы Васнецова - не рассказ о России, не мечта о России, не скорбь за Россию - они сама Россия. Женщины, чистящие картошку за кухонным столом, - скудная, полуголодная и терпеливо-гордая Россия послевоенной, "послесталинской" поры. Мальчик, задумавшийся над пустой тарелкой, погруженный в себя, не по годам взрослый, - молодая Россия тех трудных лет осмысления и прозрения. Белая лошадка в темном, с нависшими стропилами сарае, бережно склонившаяся над лежащим на полу жеребенком, - не часто увидишь такой проникновенный, горестно-светлый образ России, как в этой едва ли не лучшей работе Андрея Васнецова середины 80-х годов.
Многое из нашего недавнего и уже такого далекого прошлого и впрямь ушло, отболело, отшумело, обрело "вечную память и вечный покой" в музейных экспозициях. Но запечатленная в работах Андрея Васнецова Россия - с ее все еще неустроенностью и чернотой, скудностью и долготерпением, с ее, несмотря ни на что, способностью сопереживать, сострадать - живет в настоящем, как жила и двадцать, и тридцать, и двести лет назад. Не так уж много у нее "певцов", способных так ощущать ее, как Андрей Васнецов, один из тех подлинных художников, для которых возраст - почтенные, юбилейные восемьдесят лет - не имеет никакого значения.
|
