|
"Клезмер" в переводе с идиш - "музыкант-любитель". Но это еще и определенный стиль: бытовая еврейская музыка, сплавленная с традициями тех регионов, где евреи проживали длительное время. А самих видов клезмера существует столько, сколько стран на земле. Есть клезмер украинский, польский, молдавский, турецкий, венгерский, немецкий, арабский. То есть - любой. Первоначально эта музыка звучала, развлекая посетителей, в корчмах и закусочных. Со временем клезмер "посерьезнел", вошел в концертную практику и стал необычайно популярным во многих странах мира. Например, весной в Москве побывал знаменитый американский саксофонист Джон Зорн - у себя дома, в Штатах, он возглавляет музыкальное течение "Radical Jewish Culture" ("Радикальная еврейская культура" - по сути, тот же клезмер). А совсем недавно у нас, в Белокаменной, выступал другой саксофонист - японец Казутоки Умезу. Он тоже играл клезмер.
Несколько лет тому назад покойный музыковед и блистательный арт-менеджер Николай Дмитриев задумал провести в Москве международный фестиваль, посвященный этому жанру, - показать его во всех возможных ипостасях. Друзья и коллеги Дмитриева осуществили этот замысел, строго следуя очерченной Николаем схеме фестиваля. В результате - три разных, дополнивших друг друга "клезмер-вечера".
Вечер первый
Финский квартет "Doina Klezmer": скрипач/альтист Хану Вассара, аккордеонист Марку Леписто (на самом деле баянист, ибо клавиши на инструменте отсутствовали; исполнитель нажимал только на кнопки), контрабасист и композитор Сампо Лассила и ударник Тапани Ямсен. Белокурые шевелюры музыкантов сразу выдали в них типичных северян - этнических финнов. А то, что они играли, было музыкальным сплавом: финские и карельские напевы сочетались с восточноевропейскими, прежде всего с балканскими. Уже в самом названии группы затаилось молдавское слово "дойна". Дойна - популярный на Балканах и в Прикарпатье танец: по характеру сначала скорбный, элегический либо лирико-эпический, а во второй части - подвижный, яростно-огненный. В этих необычных "карело-финских" дойнах отчетливо прослушивались еще и вкрапления еврейских мелодий. Да, эклектично, но и очаровательно.
Исполнители продемонстрировали безукоризненную технику. Барабанщик неистово отбивал цепочки ритмов ладонями либо миниатюрными палочками. Это был бы отличный музыкальный ряд к видовому фильму о Балканах, о жизни пастухов, о ночах, проведенных в карпатских ущельях.
Вторая группа - израильский "Крузенштерн и пароход". Трио: бас-гитарист и вокалист Игорь Крутоголов, кларнетист Руслан Гросс и ударник Гай Шехтер. К клезмеру отношение имеют, по-видимому, исключительно местом своего проживания. А так - экспрессия, жесткий звуковой напор, бешеные темпы. Самое крутое ответвление хард-рока и авангардного джаза.
Вечер второй
Наконец-то в Москву попал американский пианист-виртуоз Бора Бергман (с программой "Meditations"). Музыкант почтенного возраста (71 год). Один из наиболее эксцентричных персонажей нью-йоркского джазового мира. Таинственный солист, стиль которого музыкальные критики стремятся определить и описать уже не первый год. Пока сошлись на том, что это один из наиболее крутых радикалов джаза: если первое место среди авангардистов давно уже отдано чернокожему Сесилю Тейлору, то на втором закрепился Бергман. Оказался бы, наверное, и на первом, если бы был афроамериканцем по крови...
Бергман создал свой индивидуальный стиль, требующий фантазии, выносливости, использующий игру скрещенных рук и космические темпы. Впрочем, иногда это еще и наивные миниатюры, своего рода фортепианный "детский альбом", в других случаях - "испанские" интонации в духе Альбениса или Равеля. Еврейские напевы чередуются с колкой полифонией - в диапазоне между Бахом и Шостаковичем.
Несмотря на обилие диссонансов, Бергману удаются выразительные, легко запоминающиеся мелодии. Его любимый прием - свободное глиссандо по клавиатуре вверх и вниз; в этих эпизодах кажется, что пианист просто вытирает пыль с клавиш. Другой прием - ударность: пальцы собраны в "пучки", которыми Бергман наносит тычки и уколы, пикируя - причем чисто спонтанно - туда, "куда рука попадет". В этом он схож с художниками-ташистами, чья живопись состоит из произвольно нанесенных цветовых пятен, или поэтами-дадаистами, имитирующими бессвязный детский лепет.
Однако, как ни известен маэстро Бергман, меня более тронуло выступление мало пока известного - и уж точно чисто клезмерского! - трио из Белоруссии под названием "Минскер капелье". "Минская капелла" - именно так называли себя клезмерские музыкантские цехи, игравшие на свадьбах, бар-мицвах и других важных событиях из жизни восточноевропейских евреев-ашкенази. В "Капелье" две девушки: обладающая красивым, полным звуком виолончелистка Виолетта Коренькова и изящная цимбалистка Татьяна Кукель, хрустально позвякивающая своими палочками. Третьим в группе - заводной, полный сил и энергии кларнетист Дмитрий Слепович. Слепович - исследователь и пропагандист еврейской традиционной музыки - богатого наследия, хранящегося в музеях и библиотеках Белоруссии, Украины, Польши, Литвы и России.
Группа стремится к аутентичному звучанию. Этнографические экспедиции позволили ввести в программу неизвестные ранее композиции. Среди дюжины прозвучавших в программе "Минскер капелье" номеров была, например, расшифровка записи, сделанной фольклористкой Софьей Магид еще в 1931 году. По словам Слеповича, этот фоновалик был обнаружен в Пушкинском Доме в Санкт-Петербурге. Прозвучали в программах "Капелье" и хасидские напевы, и хаззануты (синагогальные песни), и веселые танцевальные фрейлехсы, и даже марш из оперы Верди "Аида", аранжированный в клезмерской манере. В исполненных песнях идиш чередовался с русским языком, белорусский - с литовским. Нежная россыпь пассажей на цимбалах, сочные легато и арпеджио виолончели - и виртуозные фигурации кларнета. Минский клезмер стал лучшим эпизодом всего феста, который на этом, однако, не завершился.
Вечер третий
Играл знаменитый американский ансамбль "THE KLEZMATICS". Группа, которую относят к направлению "новый клезмер". Традиция (мистическое звучание музыки) подверглась здесь постмодернистской трансформации. Все участники группы, а их шестеро (Мэтт Дарьё - флейты, кларнет, альт-саксофон, болгарский кавал, Лайза Гуткин - скрипка, Дэвид Лихт - ударные инструменты, Фрэнк Лондон - труба, Пол Морриссетт - бас-гитара, цимбалы и Лорин Скламберг - аккордеон, вокал) - звезды мирового класса, впервые приехавшие в Москву. Стиль группы "Клезматикс" - экстатический, шуточный, но и возвышенный, местами трагический - проникнут то печальными, тяжелыми, то разудало танцевальными интонациями и ритмами.
Ведущий вокалист группы - аккордеонист Лорин Скламберг, обладатель мощного и в то же время легкого, светлого, лучезарно-небесного тенора. В его вокале сочетались нежная мечтательность и прихотливая, острая ритмика, изобилующая узорчатыми орнаментами. Песни печальные, а временами ироничные (клезмерские частушки?) о любви. Второй красивый голос принадлежит скрипачке Лайзе Гуткин, являющейся также композитором (музыка к фильму "Секс в большом городе") и знатоком кельтской (ирландской) музыки.
Слушателей очаровал трубач Фрэнк Лондон, игравший параллельно со своим основным инструментом на синтезаторе (другой рукой). Не будь он мастером клезмер-музыки, мог бы претендовать на самые высокие позиции в джазовой табели о рангах.
Одним словом, поклонники "Клезматикса", коих среди московских меломанов достаточно, получили то, чего хотели, а некоторая предсказуемость заключительной программы феста не омрачила общей радости.
|
