Алексей БОРОДИН: Китай, Акунин и свежий ветер в театре

В начале этого сезона Российский академический молодежный театр побывал с гастролями в Китае. Там, на фестивале, посвященном 100-летию со дня смерти А.П.Чехова, театр играл пьесу "Вишневый сад".

- В конце прошлого сезона мы получили приглашение для участия в фестивале, который называется "Чехов навсегда". Он проводился в Китае в связи со 100-летием со дня смерти Антона Павловича. У нас эта дата тоже отмечалась, но я не помню ни одного фестиваля, посвященного ей. Нас пригласили со спектаклем "Вишневый сад": они о нем услышали, потом посмотрели кассету. Судя по всему, он им понравился. Фестиваль проводило их министерство культуры. Все это происходило в Пекинском "Народном театре" - огромном дворце, который был построен 50 лет назад. На его открытии тогда танцевала Галина Уланова. Несколько спектаклей приехали из других стран: из Канады, Израиля и т.д. Нам удалось увидеть китайского "Платонова". Мы сыграли два раза, после первого спектакля была научная конференция, на которой речь шла и о Чехове вообще, и о нашем спектакле в частности. Они к нашему "Вишневому саду" отнеслись хорошо.

- В прессе отмечалось, что отношение было не просто хорошим, а восторженным.

- Пожалуй. У них принято после спектакля несколько секунд вежливо похлопать. А тут была настоящая овация, и весь зрительный зал даже встал.

Для гастролей мы с художником Станиславом Бенедиктовым решили придумать особый вариант. И даже сыграли его перед поездкой на нашей Большой сцене, хотя раньше он шел в условиях Малой.

- Правда ли, что ваш спектакль был одним из первых, которые показали в Пекине за 50 лет с момента открытия "Народного театра"?

- Да, посол России в Китае сказал нам, что это был первый приезд драматического театра из России спустя 50 лет. Но, наверное, имелись в виду масштабные гастроли.

- Почему китайцы так отнеслись именно к Чехову?

- Я понял, что, как ни странно, Чехов для них не является каким-то далеким иностранным автором. Мне кажется, что между китайцами и русскими очень много общих точек, есть какое-то объединяющее нас чувство.

- А правда ли, что эти гастроли совпали с 50-летием вашего отъезда из Китая?

- Да, ровно 50 лет назад вся наша семья: бабушка, родители, я и мои сестры - приехали в СССР из Китая, где мои родители провели всю жизнь и где я родился. Мы жили в Шанхае, но тема возвращения "в свой сад" для них всегда было очень важной. Тогда в Шанхае была очень большая русская колония, и в 1954-м все стали разъезжаться: кто в Америку, кто в Канаду, кто во Францию, кто в Австралию. Но мои родители были нацелены на Родину. Для меня это понятие с самого детства было не абстрактным, а очень конкретным и острым. Когда мы сюда приехали, не услышали от родителей ни единого звука о том, что трудно, что это - не то, чего они ждали... Ведь наши представления об СССР базировались на фильмах "Падение Берлина", "Сказание о земле Сибирской", "Кубанские казаки". Это воспринималось там, в Шанхае, почти буквально. И для меня на недавнем фестивале было символично то, что вернулся я на землю своего детства с "Вишневым садом"!

- Как на ваш взгляд складывается в РАМТе нынешний сезон?

- Две премьеры уже состоялись: "Роман с кокаином" в постановке известного режиссера О.Рыбкина и "Идиот" по Достоевскому, наш невероятный хореографически-драматический эксперимент с мировой театральной фигурой Режисом Обадиа. Я начал работу над пьесой, которую специально для нас написал Борис Акунин. Наша творческая дружба с этим замечательным писателем завязалась после спектакля "Эраст Фандорин" - сценической версии его известного романа "Азазель". В новой пьесе будет также "жить и работать" Эраст Фандорин, правда, повзрослевший. Пьеса называется "Инь и Ян". Это - детектив, но абсолютно оригинальное произведение, не повторяющее прежних романов о Фандорине. Планируем сделать два спектакля - "белую" и "черную" версии. Но эта премьера состоится после Нового года. Будем работать и над спектаклями, которые уже идут. Потому что для каждого зрителя, пришедшего сегодня в театр, спектакль есть та самая единственная премьера.

- Здесь всегда привечали молодых режиссеров. Сохранится ли эта линия на будущее?

- Наш театр всегда открыт для молодых режиссеров, и я очень радуюсь их успехам. Я - за то, чтобы в театре гулял "свежий ветер", который бы действовал на всё (и на меня в том числе). Молодежи нужно давать возможность пробовать, заявлять о себе. Потому что только через практику можно двигаться в этой профессии. В новом сезоне уже начал репетировать свой новый спектакль ученик Анатолия Васильева Александр Огарев. Это инсценировка знаменитого романа "Повелитель мух" Голдинга. У нас установилась традиция, что молодые режиссеры пробуют себя сначала на Малой сцене, а потом ставят на Большой. Так было и с Огаревым, и с Александром Назаровым. После "Правил поведения в современном обществе" последний будет ставить на Большой сцене "Кентервилльское привидение" по Оскару Уайльду. А на маленькой сцене мы выпустим наконец детский спектакль. Это будет сказка нашего замечательного соотечественника Евгения Клюева, который сейчас живет в Дании. Он пишет совершенно изумительные сказки и для взрослых, и для детей. У нас будут поставлены несколько вещей из его книжки "Сказки на всякий случай".

- Многие театры сегодня считают своим долгом ставить "остросоциальные" пьесы, в которых речь идет о терроризме, разврате и других язвах нашего общества. Теперь и матерщина на сцене - дело привычное. Как в этом смысле будет себя вести ваш театр?

- Это, наверное, очень индивидуально. Я тоже за то, чтобы в театре проявлялись сегодняшние острые, болевые темы. Но при этом должен сохраняться художественный уровень. Должна быть какая-то планка. Мне кажется, что, например, ненормативная лексика - за пределом искусства. Я это в своем театре услышать не смогу. Даже если бы хотел. А если говорить о терроризме, то, как это ни печально, те впечатления, которые мы получаем в реальной жизни, гораздо сильнее любой придуманной драматургии. Для передачи этих ужасных эмоций должна появиться какая-то очень мощная, глубокая драматургия. А черный юмор в этом случае просто безнравствен. Но если бы нашелся такой человек, как, например, покойный Юра Щекочихин, то я бы взялся за современную пьесу.

Я прекрасно понимаю, что мы работаем в конкретном театре. Все дело в том, как относиться к молодежи. Если мы относимся к ней как к толпе, которая на стадионе слушает заразительную музыку и доходит до экстаза, это одно. Но есть ведь и другие группы. Мы должны предоставить молодежи право выбора. Ведь мы не можем поступать по "ведомственному" принципу: в Театре Армии ставить про армию, а в молодежном - про молодежь. Я неплохо знаю эту молодежь: у меня есть свои дети, внуки, свой курс в театральном институте, молодые артисты, которые приходят в театр. Да и на рок-концерты я часто хожу, потому что это меня очень интересует. Я вижу, что наши зрители - это не однородная масса. Поэтому мы распахнуты для каждого. Пушкинская фраза: "Здравствуй племя младое, незнакомое!" - мне очень близка. Мне это поколение интересно. Меня корежит, когда кто-то призывает отнестись к нему как к массе, громадной тусовке, толпе. Я - за театр для людей.

- Ваши актеры уже довольно востребованы на стороне: и в кино, и на ТВ, и даже в проектах иностранных режиссеров. Вас это радует, печалит или оставляет нейтральным?

- Оставить нейтральным это не может, потому что это касается каждого дня работы театра. Радует, потому что, мне кажется, хорошо, когда артисты востребованы. Но тут возникает проблема элементарного воспитания: что можно, а что нельзя. Есть некие вещи, которые позволять себе нельзя. Хотя я прекрасно понимаю, что съемки в плохом сериале - это не от хорошей жизни, надо зарабатывать. Но, как показывает практика, конца этому не бывает: хочется все больше и больше. Тут тоже нужно уметь себя остановить. Но самое главное, что востребованные артисты делятся на две части: для одних центром жизни является театр, для других он становится частью в череде всех остальных дел. Поэтому я часто их спрашиваю: "Где твой центр, где твой дом?" Этим творческим домом может быть только репертуарный театр, где тебе нужно чем-то жертвовать. Важно - до какой степени ты окунаешься в пустую суету. Выход здесь один - актеру в театре должно быть интересно. И это касается не только нашего театра.