Пунктирные люди

10 лет назад МТЮЗ сказал Америке "Good bye"

Юрий ФРИДШТЕЙН
Фото В.БАЖЕНОВА

Сцена из спектакля "Good bye, America!"

Юбилейными датами сегодня удивить трудно - напротив, они, кажется, способны вызвать скорее ироническую усмешку, нежели неподдельный интерес, и причина одна: перекормили! И все же устроенный Московским тюзом праздник - десятилетие одного из первых на этой сцене спектаклей Генриетты Яновской "Good bye, America!" - стал праздником настоящим. Во-первых, спектакль этот напрочь опровергает миф о том, что в Тюзе будто бы нет постановок для юного зрителя. Свидетельствую: подавляющую часть сверх головы заполненного зала составляли именно они, юные зрители. Разумеется, до юбилея дела им не было никакого, просто они с наслаждением ловили шутки и репризы, смеялись над упоительной пластикой актеров, подхватывали знакомые мелодии - словом, ловили свой кайф.

Но словно поверх их симпатичных голов шли к тем, кто постарше, совсем иные токи и мысли возникали тоже иные. Спектакль этот не устарел не только по форме, что непросто: держать на таком уровне зрелище, целиком построенное на ритме, на бешеной, сиюминутной энергии, на импровизации и лихости, - словом, на чисто театральной игре, каковая, как известно, имеет обыкновение довольно быстро себя исчерпывать. Он не превратился в анахронизм и по тому запалу, что десять лет назад явился основой режиссерского замысла, а это еще труднее, ибо открытая публицистичность конца 80-х выглядит ныне смешной. Значит, было именно здесь что-то более прочное, обеспечившее спектаклю такую долгую жизнь. Быть может, вот именно эта замечательная игровая рамка, в которую оправила Яновская свои тогдашние (наверное, сегодня не слишком изменившиеся) размышления.

Впрочем, конечно же, не только размышления, но и свою боль, и тоску, и ностальгию, и тревогу, и мечту. И пусть себе юные зрители нового тысячелетия беззаботно радуются и весело смеются, пусть им никогда не дано будет понять, почему в этом феерически красочном зрелище по всему периметру сцены висят сотни убийственно одинаковых серых телогреек. И пусть никогда не узнают они, кто эти двое, Он и Она, в нелепых потертых пальто, с кошелками в руках, что, не произнеся ни единого слова, ибо Маршак слов никаких им не написал, возникают, словно бы вечно некстати, всякий раз, когда всеобщее веселье достигает своего апогея. Почему они, привстав на цыпочки, так жадно ловят обрывки слов или отголоски мелодий и почему перепуганно, по очереди хватая друг друга за шиворот, всякий раз бочком-бочком, чтобы не дай Бог никто не заметил, уходят? Пусть никогда наши резвые и раскованные дети не поймут, кто они, эти "пунктирные люди", которых здесь, среди разудало-разухабистой толпы, всего двое, но в действительности были и те сотни, от которых остались эти лишь телогрейки, и те тысячи и миллионы, от которых вообще ничего не осталось. Яновской присущ этот особый дар: вводить в ткань своих спектаклей таких вот "других" персонажей, придающих действию другую объемность.

Мне кажется, что именно эта ее подспудно ощутимая боль дала возможность спектаклю сохраниться.

ТЕАТР

• Все там будем
  "Старосветская любовь" Николая Коляды
• Актерский дом
  Безумная идея Аркадия Каца
• Пунктирные люди
  10 лет назад МТЮЗ сказал Америке "Good bye"
• Но кто мы и откуда?
  О статье Александра Свободина, не опубликованной при его жизни
• ЕЛЕНА ГРЕМИНА: "Нейтральная полоса драматургии"

ХРОНИКА

• Пушкин нон-стоп
• Сюжеты от Петра