Стоит ли бояться будущего?

Санкт-Петербургский театр Комедии имени Н.П.Акимова в Москве

Ирина ВАСИЛИНИНА
Фото В. БАЖЕНОВА

Сцена из спектакля "Клавир для начинающих карьеру"

Елена Алексеева, известный петербургский критик, не так давно написала грозную статью о неблагополучии Театра Комедии, том самом некогда прославленном коллективе, которым многие годы руководил Н.П.Акимов. Тогда практически каждый спектакль становился общественно-художественным событием. С уходом из жизни Акимова многое изменилось и далеко не в лучшую сторону. Конечно, обидно, досадно, горько, но в общем-то более чем естественно. С тех пор начался поиск нового художественного руководителя. Е. Алексеева пишет: "...труппа знаменита более всего способностью "съедать" худруков". Длинный список не прижившихся в театре режиссеров подтверждает это. Ищут нового Акимова? Но эта прекраснодушно-благородная цель вполне может прикрывать самые обыкновенные склоки-интриги, неотъемлемую сторону почти любого сценического закулисья.

Мечтать об идеале можно и по принципу гоголевской Агафьи Тихоновны. Но лучше терпеливо извлекать уроки из того, что предлагает объективная реальность, не требуя от нее с детской наивностью лишь лучезарных подарков.

Три спектакля, которые Театр Комедии и его нынешний руководитель Татьяна Казакова показали в Москве, прошли при полных аншлагах. Уже говорит о многом. Хотя критики бывают и менее терпимы, чем нормальный зритель...

Надобно иметь немалое мужество, чтобы после прославленных акимовских "Теней" вновь обратиться к пьесе М.Е.Салтыкова-Щедрина, которая сегодня идет на этой сцене под названием "Клавир для начинающих карьеру". Режиссер Т. Казакова, словно присягая на верность Мастеру, отважно взялась за это в общем-то тяжеловатое классическое произведение.

Спектакль получился подробно-неспешный, красивый, очень актерский. Каждому исполнителю дан выигрышный, по-концертному броский номер. Е. Баранов (Клаверов), С. Кузнецов (Набойкин), А. Ваха (Бобырев), В. Сухоруков (Свистиков), С. Карпинская (Мелипольская) то в один момент, то в другой целиком подчиняют себе внимание зала, демонстрируя отточенное мастерство, умение быть по-комедийному легкими, живыми, музыкальными.

Знакомый сюжет постепенно втягивает в себя, вновь и вновь заставляя удивляться, - надо же, и по сей день не устарел! Подумать только - бежим, бежим, а все на том же месте!

К сожалению, Т. Казакова, словно боясь, что мы не все точно поймем, о чем-то не догадаемся, решила еще более определенно проявить социально-разоблачительную идею, подать ее как учебное пособие, наглядно. Сначала карьеристы, подхалимы, все эти "тени" людей издевательски цитируют пушкинские строки - "Мой друг, отчизне посвятим души прекрасные порывы", - потом, в финале, выбегают детишки и с надсадным пафосом декламируют то же самое. И странное дело, чем больше мне вбивают в голову мысль о вековой обреченности в России любых прекрасных порывов, тем равнодушнее становлюсь я к этим праведным сентенциям. Со всех сторон сегодня кричат об этом, к тому же гораздо звонче, чем с той же сцены. Благо, что можно. Ну прокричали лишний раз, и что? А ничего...

Сложнейшие "Тени", как и более изящное и совершенное на эту же тему "Доходное место", и Н. Акимов, и М. Захаров ставили совсем в иное время. Они пробивали стену, а не ломились в открытую властями дверь.

Можно, конечно, не без оснований огорчаться, что социально-политический пафос, которым когда-то так был силен наш театр, покинул сцену, а можно и порадоваться этому - ведь взгляд театрального художника на мир, на человека и его судьбу стал во многом терпимее, внимательнее, шире...

Щемяще-грустным и добрым спектаклем на сцене Театра Комедии стали "Трудные люди" Й. Бар-Йосефа в постановке Т. Казаковой.

Вечная тема горького одиночества. Вечная тема поиска любви. И столь же вечное - крах всяческих надежд. Все на сцене достоверно, понятно, близко: захламленная, неуютная квартира, ничем не прикрытая бедность, взвинченные, нервные, трудные от невзгод люди... Но как же они преображаются от нечаянно поманившей их надежды на возможные счастливые перемены! Актеры живут на сцене психологически правдиво и одновременно раскрепощенно комедийно. Их герои и нелепы, и смешны, и драматичны. По-домашнему уютная тихая Рахель И. Цветковой вдруг темпераментно взрывается, поднимаясь чуть ли не до трагедийных высот, с беспощадной откровенностью рассказывая о своей жизни. Поначалу чуть ли не до безобразия странный Лейзер Е. Баранова с проблесками веры в возможность лучшей доли приобретает все более и более симпатичные черты. Настырный, шумный Саймон С.Кузнецова в конечном итоге - добрый, заботливый человек. А деликатный, затаенно влюбленный в Рахель сосед Бени в ювелирном исполнении М. Светина пребывает на сцене почти под непрерывные аплодисменты зала.

Эта постановка убеждает, что Т.Казакова оказалась способной ученицей А.В.Эфроса.

А на спектакль "Страсти по Мольеру" спрашивали лишний билет далеко от входа в метро.

В основе этой работы - пьеса М.А.Булгакова "Полоумный Журден". Режиссер В.Крамер не стал учиться у Булгакова, как через конкретное драматическое произведение сказать обо всем творчестве великого французского классика. Но обращаясь именно к этому "Журдену", постановщик тем самым стремился приблизить к нам мольеровского "мещанина" и добился своего. Он расслышал и призыв Булгакова к яркой театральной игре, к театру в театре. И, опять же вслед за Булгаковым, доказал, что сценические герои, лицедействуя и резвясь, могут оставаться лукаво-трогательными и человечными.

Заметим, сегодня, когда неожиданно возник интерес к "Мещанину во дворянстве", Журден редко подвергается простенькому высмеиванию. Да и вообще мы, к счастью, давно перестали делить героев на положительных и отрицательных. Люди как люди... Как тот же славный Журден, который сделал такую неуклюжую попытку вырваться из повседневности в иной, как ему показалось, расцвеченный всеми цветами радуги мир. Смешно и грустно.

"Страсти по Мольеру" в Театре Комедии - некое площадное развлекательное зрелище, карнавальный вихрь, действительно театр в театре. Чуть грубовато, но в основном уморительно смешно. Актеры, как говорится, играют взахлеб, не щадя живота своего. Худая лохматая госпожа Журден В. Киселевой наделена таким шармом, юмором, темпераментом, что от нее глаз не оторвать. Наивный увалень Клеонт А. Вахи невероятно смешон и симпатичен. Учитель философии Б.Улитина умен, тонок, ироничен. Очаровательно лукава Николь И.Сотиковой, и так под стать ей живенький хитрец Ковьель А. Назикяна.

Но вспомним наконец о главном персонаже - Журдене, которого сыграл А. Равикович, давний и заслуженный любимец публики.

Уже априори можно было догадаться, что этот Журден будет наделен безмерным обаянием и ласковой печалью глаз. Смущенная улыбка, юмор, который присутствует даже в самых его грозных окриках... Доверчивый человек, рвущийся в некую райскую даль, о которой не имеет никаких, даже смутных представлений. Что там даль, он и у себя под носом мало что различает. Не видит даже вопиющей вульгарности (скажем честно - вульгарности сверх всякой меры) Доранта и Доримены, стремясь лишь покорно угождать им.

Эта святая простота, наивность, улыбчивое обаяние, которыми в избытке наделил своего Журдена Равикович, необычайно подкупают и располагают к себе, привнося во все происходящее детское простодушие и очарование. Но можно предположить, что высокая комедия жизни, где так тесно соседствуют смех и слезы, требует дополнительных красок.

А в общем, лично мне кажется, что петербургский Театр Комедии очень серьезно, уважительно относится к тому жанру, которому служит. Он ищет смешное, комедийное в реальности, в достоверном характере, а не в нелепых положениях или глупейших ситуациях. И если добавить, что в театре есть крепкая профессиональная режиссура и большое количество превосходных актеров, то, может быть, есть основания не слишком бояться будущего?

Вот только хорошо бы излишне не стремиться к новомодным веяниям. Имею в виду те, как ныне говорят, прикольные моменты, ребусы и шарады, которыми отягощены многочисленные спектакли на самых различных сценах. По поводу иных штучек-дрючек даже и не задавайтесь дремучим вопросом - зачем, почему... Свободный творческий полет. Так, в московской постановке В. Мирзоева "Укрощение строптивой", первый акт которой я приняла от души, во втором Петруччио предстает в образе Петра I. А у Т. Казаковой в "Клавире..." старый князь Тараканов появляется в финале под звуки знаменитого романса из оперы "Пиковая дама" в образе... старухи графини. Не знаю, видела ли Казакова спектакль Мирзоева, но, судя по всему, подобные заморочки просто носятся в воздухе.

Конечно, критик, изумляя окружающих изыском собственного интеллекта, может выстраивать любые концепции по подобным сценическим изобретениям. Может, на то и расчет - все лишняя реклама. Но... стоит ли перенапрягаться!

Могу только присоединиться к Булгакову: "Театр для меня наслаждение, покой, развлечение, словом, все, что угодно, кроме средства нажить новую хорошую неврастению... Желаю ходить в понятный театр".

ТЕАТР

• МИХАИЛ УЛЬЯНОВ: "У нашего поколения было чувство дома"
• Стоит ли бояться будущего?
  Санкт-Петербургский театр Комедии имени Н.П.Акимова в Москве
• Души у всех несчастные
  "Дети Ванюшина". Театр им.Вл.Маяковского

ЗАМЕТКИ НЕТЕАТРАЛА

• В темноте, товарищи!

ХРОНИКА

• Доронина вновь играла в Петербурге
• Этот мучительный выбор
• Отзвук Дня Победы