Три карты сделали игру

"Пиковая дама" в Рязанском драмтеатре

Ирина МЯГКОВА

Старая графиня Анна Федотовна Томская, дама знаменитая, но редко выезжающая в свет, объявилась нынче в Рязани. Некогда славно понтировавшая, сия загадочная и капризная особа последние сто лет почти не заглядывала в отечественные игорные дома, если там не было оркестра и дирижера. Кроме того, она предпочитала видеть нелюбимую свою воспитанницу Лизавету Ивановну утопленницей в канавке, нежели замужней матроной. Да к тому же редкий игрок отваживается поставить на Пиковую даму. Было, правда, что несколько лет назад в Нижнем Новгороде, но очень в узком кругу: и зрители, и игроки сидели вместе за огромным карточным столом, а игра шла профессиональная и по-крупному. Потом в Хабаровске Томская явилась инкогнито и в небольшом игорном заведении "Триада" согласилась участвовать в живых картинах под названием "Страсть", дабы одним видом своим отомстить уже безумному, но все еще дерзкому Германну. Наконец, два года назад в столице Анна Федотовна всем и в полной мере показала, на что способна в изощренных своих кознях. Общество так и ахнуло.

Стоило ли, спрашивается, после эдакого большого бала утруждать себя визитом в Рязань? Впрочем, почему бы и не посетить старинный и почтенный город, где более двухсот лет публика имеет обыкновение собираться вечерами и следить за игрой. К тому же игра обещалась сильная: отменный состав игроков, вышколенная обслуга, хозяйка дома, хоть и не княжеского рода - из Виноградовых, но зовется по-французски Жанна, да и преазартная госпожа. Дозналась каким-то образом (уж не ведьма ли?!), что Графиня (представшая в волнующем обличье Людмилы Коршуновой) не может забыть Сен- Жермена. Что сей славный, благородный и обольстительный муж, каковым представляет его Сергей Леонтьев, внушал ей столь сильное чувство и взял над нею такую власть, что еще тогда, в Версале, она остановила мгновение счастья со всеми вытекающими из этого последствиями. И вот теперь, пребывая в старости и немощи, отлученная от избранника, межзвездного скитальца, возможно, Агасфера, возникающего то тут, то там, но не здесь, только ждет и наблюдает никчемность жизни и страстей человеческих.

Обозначив жанр спектакля как мистическую притчу, режиссер и художественный руководитель Рязанского театра драмы Жанна Виноградова вместе с автором сценической версии Татьяной Амоковой создали произведение лаконичное и цельное, как и подобает притче, достойное и стильное. Всего час - мгновенно пронесшийся жизнью - длится действие. Но многое в себя вмещает. Например, занимавшие Пушкина фаустовские мотивы. Ибо не только влюбленная Графиня, но и играющий в демонизм Германн Александра Зайцева, и загадочный Чекалинский Леонида Митника связаны дьявольским договором. А также вечную любовь, обманутые надежды, дуэль, смерть, безумие, игру.

Пушкинскую интонацию удалось сохранить в ее простоте и клавесинной повествовательной нейтральности. Разве что авторская ирония оказалась востребованной не вполне. Впрочем, нехватка этой краски восполняется Игорем Мишиным в роли Томского. Прелестные в своей женственности Лиза Марии Вдовиной и Полина Натальи Кротковой - узнаваемые образы русской литературы. Весь актерский ансамбль существует слаженно, никто не фальшивит. Игроки (Владимир Приз и Евгений Зырянов) вместе с Томским держат напряженный ритм карточного поединка. Домочадцы Анны Федотовны бесшумно обволакивают ее заботами, время от времени вскрикивая по-французски. Призрачный бал шелестит изящной переменой фигур по команде Шталмейстера (Анатолий Конопацкий).

Огромное значение придается в этом спектакле не только Слову, но и Молчанию. Кстати сказать, этим нелегким искусством овладевают в Рязанском театре достаточно последовательно. Не забыть молчания Надежды Кротковой в "Кроткой" Достоевского (надо же случиться такому совпадению даже и в имени!). В "Пиковой даме" Людмила Коршунова держит паузу виртуозно, наполняя ее мощной, можно сказать, мистической энергией сосредоточенности и внутреннего напряжения при внешней отрешенности.

Немаловажно, что "Пиковая дама" в Рязанском театре всерьез располагает к разговору о театральной культуре. Пустое пространство сцены (сценограф и автор чудесной программки Владимир Луник) подчеркивает весомость Слова, черный бархат этого пространства оттеняет цветовую гамму костюмов и игру света, способствует трансформациям. Тактично и красиво, не заставляя вспоминать о шоу-бизнесе, используются дымы. Например, на явлении Сен-Жермена из черного небытия и особенно в финале, когда после сцены последней игры-дуэли при участии дьявольского Игрока (Александр Леушкин) от зеленого планшета игорного стола остается лишь повисшее в воздухе зеленое облачко.

И, конечно, музыкальное оформление Ануш Аветисян. Преимущественно Бах. И как удачно, что сцену бала режиссер не превращает в цепочку хореографических номеров, столь тяжело дающихся и столь тягостных в драматическом спектакле, а видит как бы глазами Графини - фрагментарно и почти беззвучно, призрачно.

Призрачность как тема Графини интересно обыгрывается и в сцене в спальной, после бала. Самый процесс раздевания, разоблачения служит не демонстрации уродства, нет, скрытой сущностью Графини оказывается бесплотность, фантомность, готовность явиться к Германну с тремя картами, что происходит почти немедленно.

И, наконец, заслуживает внимания обрамление, "рамка" - пролог и эпилог. Они построены, как смена ночи и дня, загадки и прозы жизни. В черном прологе метель кружит фигуры Петербурга в черных плащах, и меж ними Некто в красном настигает и останавливает Германна. В эпилоге движение круга обнаруживает изнанку черной тайны - прозаическую белизну той же конструкции. Может, и не было никакой мистики? Вот звучит и вполне "бытовое" пушкинское завершение событий и судеб: "Германн сошел с ума. Он сидит в Обуховской больнице в 17-м нумере, не отвечает ни на какие вопросы и бормочет необыкновенно скоро: "Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама!.." Лизавета Ивановна вышла замуж за очень любезного молодого человека; он где-то служит и имеет порядочное состояние: он сын бывшего управителя у старой графини. У Лизаветы Ивановны воспитывается бедная родственница. Томский произведен в ротмистры и женится на княжне Полине"... Но, позвольте, кто произносит этот текст? Граф Сен-Жермен собственной персоной - в камзоле и кружевах. Прибыл навестить дорогую могилу? И за белой дверью - черная пустота.

• Мой бедный, бедный Гамлет
  Шекспировский герой в конце тысячелетия
  
• Три карты сделали игру
  "Пиковая дама" в Рязанском драмтеатре
  
• Мадемуазель из "Табакерки"
  Француженка Камий Кайоль выбирает русскую сцену
  
• Та встреча краткая, земная...
  "Два рассказа Ивана Бунина" в Театральной группе А.Шевлякова
  

ЗАМЕТКИ НЕТЕАТРАЛА

• Меж пустячком и пропагандой