Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 22 (7230) 15 - 21 июня 2000г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
Под занавесИ проповедник, и поэт...Давид Самойлов. "Перебирая наши даты" Иосиф ГАЛЬПЕРИН Меньше всего эта книга похожа на свод мемуаров: минимум подробностей своей и окружающих личной жизни, скупые картинки - обширное осмысление, философские выводы из превратностей судьбы. Обязательный отчет об отношении к историческим событиям, вне зависимости от нынешней оценки отношения и когдатошней прямой причастности. Скорее всего, перед нами не мемуары, а учение, не исповедь, а проповедь. И главным в названии книги является слово "наши" - попытка истолковать историю не страны, а историю общества. Удивительнее всего, что эту книгу написал признанный лирический поэт, от которого, по идее, можно было бы ждать лавину жалоб и восторгов. И этот факт заставляет задуматься, правильно ли мы понимаем поэзию. Получается, поэт Давид Самойлов создал учение о том, как писать и понимать лирику. Практически с отроческих лет, с начала дружбы с Павлом Коганом, Михаилом Кульчицким, Борисом Слуцким, с уроков Ильи Сельвинского он ставил перед собой задачу построения собственного творчества, планировал наступление своего поэтического поколения. Слова "планировал" и "наступление" не случайны - они порождение того романтического идеального социализма, который позволял умным и все понимающим мальчикам ощущать себя частью страны победивших недоучек. И который их научил быть снисходительными к чужим и беспощадными - к своим. Гражданственность, величина и глубина идеи - вот главный, по Самойлову, масштаб для оценки поэта, состоятельности его таланта. Поэтому он спокойно относился к позднему появлению на сцене русской словесности и своей взрослой, достойной заданного уровня книгой считал сборник, опубликованный на границе его пятидесятилетия. Созрел лирик... И ведь правда, его зрелые строки гораздо пронзительнее, проще, прямее их путь к замызганному ужасами и красотами сердцу читателя. Гражданственность сыграла выбранную в юности роль: строки Самойлова вошли в мировоззрение народа. Проповедь услышана. Научил не лозунгами, а личным примером. Впрочем, как и всякая стоящая проповедь, книга Самойлова не поучает, а отвечает на вопросы, волнующие сами по себе, без книги и автора. Как так случилось, что люди поколения, вынесшего основную тяжесть советской истории, смогли без надрыва и трагедии перейти от искреннего марксизма к трезвому антисоветизму? Как им удалось, не утратив патриотизма и сохраняя спокойствие, принимать с насмешкой кондовый идейный "самопал"? Органично ли сочетается их западничество, пришедшее с культурой и укрепленное войной, с подлинным чувством отечественной истории? Почему принадлежность к поколению первых советских интеллигентов не помешала признать гражданственное лидерство Пастернака и Ахматовой? Многие из этих вопросов я не задал Давиду Самойлову, когда лет двадцать тому назад был у него дома в Пярну. Ответы на них я нашел в книге мемуаров и дневников, вышедшей в этом году. Также в рубрике:
|