Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 23 (7231) 22 - 28 июня 2000г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
МузыкаДа тут чудасiя, мосьпане!Камерный театр в поисках рая Лариса ДОЛГАЧЕВА
Почему из оперного океана театры вылавливают для постановки эту, а не другую "рыбку" - почти всегда загадка. С "Сорочинской" у Покровского все было ясно. Она - продолжение традиции, согласно которой в Камерном театре от века ставят незапетое (комическая опера Гоголя - Мусоргского, не шедшая в Москве лет 45, из этого числа). Она - проявление здешнего курса на комедию, проистекшего в последние годы из отчаянного желания мэтра построить среди хаоса свое маленькое царство радости и покоя. И она - революция в одном отдельно взятом театре. До последнего хранивший верность камерному жанру, Борис Александрович припал к "большой" опере, чего, впрочем, ждали. Жить в обществе "Санктъ-Петербургъ Оперы" и "Геликона", давно соблазнившихся могучими "Аидой", "Борисом", "Пиковой", и не желать попробовать того же плода?.. Разумеется, "Сорочинская ярмарка" скромнее и размером, и драматургической коллизией, но и она писана крупным театральным мазком. Что само по себе не представляло опасности для мэтра и его труппы, давно таким мазком работающих. Опасность, как оказалось, таилась в том, каким образом режиссер Борис Покровский и художник Станислав Бенедиктов впишут оперу в спичечный коробок зала на Никольской. Вписали так: в том и другом конце зала - публика, посредине -"сцена", которая, впрочем, была везде. На расстоянии вытянутой руки приготовлялся к запретным любовным утехам попович Афанасий Иванович, за спиной, где-то в 3,4-м ряду, воссоединялась романтическая пара Параська - Грицько, на хорах спивали дивчата в украинском прикиде, из последних рядов выскакивали парубки попугать подкаблучника Черевика. Все маски, как под микроскопом, - прописаны четко, ярко, сочно, тем самым крупным мазком, который на расстоянии, да хоть бы на законной сцене, всем хорош. А лицом к лицу - отчаянная фальшь. Исключение - органичнейшие Черевик Виктора Боровкова и попович Николая Курпе. У остальных, то есть у Людмилы Колмаковой - Хиври, Оксаны Лесничей - Параси, Эдуарда Акимова - Кума, Олега Губарева - Грицько, Ярослава Радивоника - Цыгана, - все слишком накладное: румяна, блеск в глазах, энтузиазм. И - швы (как делают роль, не должно видеть. Аксиома). Идея поместить действие в гущу публики была апробирована еще в "Коронации Поппеи". И с успехом - благодаря мощному эффекту отстранения, который обеспечивала суперрафинированность монтевердиевского творения. Даже оказавшись перед самыми глазами, сей драгоценный раритет вызывал священный трепет - никак не чувство сопричастности. Создатели же "Сорочинской", опуская "народную комедию" в народ, по всему, именно этого чувства в публике и искали. Другая опера, никаких рафинадов, "чужих" гармоний и психологических загадок - а поди ж ты! - они нашли то же, что и в "Поппее". Священный трепет. Публика ни жива ни мертва следовала за колоссом Покровским, ищущим Атлантиду, то бишь сказочную Малороссию, а еще точнее - рай на земле. Куда привел он? В рай. Но в тот, которого так боятся грешники. И красиво там, и светло, и серафимы поют, что соловьи (опера неплохо легла как на голоса Камерного, так и на здешний оркестр, ведомый Ара Маркосяном). Компания же и вовсе подобралась - пальчики оближешь: Мусоргский, Гоголь, чью роль в опере расширили дополнительными отрывками из "Диканьки" в чтецком исполнении. Шебалин, чью редакцию не завершенной автором оперы использовал театр. А скука смертная. Может быть, потому, что поиск Атлантиды - слишком никакая концепция, и даже Гоголю без той пронзительной ноты одиночества, которой он завершил свою шальную "Ярмарку", этот рай был не в радость. Также в рубрике:
|