БОРИС АЛИМОВ:
"Раньше "книжники" считались аристократами"

Беседу вела Юлия ОВЧИННИКОВА

Карманных книг одноразового использования выпускают сейчас великое множество. Броская глянцевая обложка и "слепой" текст без иллюстраций - так издаются не только детективы и бульварные романы, но и классика. Где же художники-иллюстраторы? Исчезли совсем или рисуют "в стол"? О книжной культуре и судьбе иллюстраторов рассказывает председатель отделения художников книги Московского союза художников Борис АЛИМОВ.

- Борис Александрович, скажите, как вы оцениваете сегодняшнюю ситуацию в книгоиздательском деле и какова здесь роль профессионального объединения "художников книги"?

- В последнее время мы только сетовали, что мы в ужасном положении, книга гибнет, все рушится. Но я сейчас не вижу большой катастрофы на книжном фронте, на книжном рынке, в судьбе книги вообще, потому что у нас продолжают издаваться великолепные книги, выпускаются замечательно оформленные альбомы по искусству. На ярмарках, кроме стендов с "макулатурой", представлена очень хорошо оформленная серьезная литература. Есть и издательства, и магазины, которые предлагают прекрасные книги, и это вселяет надежду на то, что наше книжное дело не погибнет.

Что касается нашего профессионального союза, то с нами произошло то же, что и со всеми, - мы получили самостоятельность, суверенитет. Но ничего, кроме разобщения и огромных проблем, нам это не принесло. Потеряв опору на централизованную государственную систему, мы оказались в ситуации полного бесправия и зависимости от произвола издателей.

- Одна зависимость заменилась другой. В чем же разница?

- Раньше "книжники" в Союзе художников считались даже аристократами... Мы получали четкий заказ, договор, довольно большой объем работы, хорошие гонорары. Это тогда мы чувствовали себя независимо и неплохо. Сейчас положение резко изменилось именно по отношению к художникам, которые занимаются иллюстрацией. Те же, чье призвание - оформление, создание книжного дизайна, не только востребованы, но еще и адекватно оплачиваются. А самый трудоемкий процесс - создание иллюстраций, который требует не только профессионализма, но и особого таланта, вдохновения, всех компонентов творчества, - вот это оплачивается чудовищно низко, оскорбительно для художника. Раньше, до всех изменений, мы были в рамках так называемого 314-го приказа. Он регламентировал взаимоотношения всех издательств с художниками. Там были четко обозначены цены на все, вплоть до крошечных виньеток. Теперь же произвол издателей безграничен. Мы получаем буквально гроши. Есть и ситуация прямого обмана. Нам показывают прайс-лист, где обозначено, что, например, полосная иллюстрация стоит 80 у.е. Очень вроде бы неплохо. Только потом оказывается, что у.е стоит не 27 рублей, а всего 8. Издатели, сговорившись, установили собственную цену на у.е. И художники ничего не могут поделать. Если раньше Комитет по делам печати мог воздействовать на любое издательство, применить санкции к руководителям, занимающимся произволом, то сейчас все независимы. В тисках этой свободной, но очень жесткой рыночной ситуации оказываются прекраснейшие художники, например Лев Токмаков, Евгений Монин, Николай Устинов, Владимир Перцов... Некоторые издатели начинают разговаривать об оплате, когда работа уже сделана. И приходится соглашаться на кабальные условия, потому как жалко затраченного труда, нет средств к существованию, да и если художник откажется, то не увидит свою книгу изданной, отпечатанной, а это, конечно, мечта каждого "книжника".

- Есть ли хоть какая-то надежда изменить эту ситуацию?

- В одночасье ничего не произойдет. Восстанавливать уважительное отношение издателя к художнику - дело, боюсь, долгое и трудное. Хотя издатели тоже должны понимать, что их деловую активность в будущем может обеспечить только качество, а качество может дать только художник. Я говорю о книге, как о товаре, который должен понравиться и должен быть продан. Беда в том, что сейчас механизм этот работает в прямо противоположном направлении. Особенно это касается детской книги. Она ведь вообще не может обходиться без иллюстраций, но от художников буквально требуют работать на заниженном уровне, выпадающем из всех рамок пристойного вкуса. Это слащавая, сентиментальная, мультипликационно-диснеевского плана иллюстрация, которая вытеснила буквально все остальное. А ведь на протяжении многих десятилетий художники культивировали очень высокий уровень иллюстрации для детских книг - это Конашевич, Лебедев, Курдов, Маврина... Эта школа катастрофически разрушается на глазах. Привычность "попсы" порождает спрос, спрос порождает художников, готовых работать на потребу дня. Круг замыкается. Редкие издательства позволяют себе нарушить эту порочную зависимость. Я знаю только детскую редакцию издательства "Дрофа", которая настроилась на высокий уровень книжной иллюстрации. Возникает какая-то надежда...

- А как же обстоят дела с иллюстрированными книгами для взрослых?

- Проблем, конечно, не меньше... Но мне хотелось бы начать разговор о них с некоторого отступления. Не так давно, гостя у хороших знакомых в Германии, я обнаружил в их доме удивительные книги. Изумительные кожаные переплеты, роскошная бумага, великолепные иллюстрации, а иногда и офорты, оттиснутые на листах, вошедших в книжный блок... Это были немецкие издания Гофмана, Томаса Манна, Келлермана, Гессе... Но годы: 1921-й, 22-й, 25-й! А ведь в Германии в это время - полная разруха, чудовищная инфляция, безработица... Значит, находились люди, которые даже в такое безнадежное, отчаянное время понимали историческую ценность подобных деяний, сохраняли невероятно высокую издательскую культуру. У нас в эти времена - в 20-х, начале 30-х - тоже существовали замечательные издательства. Правда, такой роскоши, как в Германии, мы позволить себе не могли, но даже бедные издательства - бумажные переплеты, тетрадочная брошюровка, бумага чуть ли не оберточная - делали книги, полные особого эстетизма, продиктованного только одним - высоким профессионализмом и образованностью людей, этим занимавшихся. И отпечаток этой культуры лежит на всем периоде. Германия - страна, где родилось книгопечатание, и эту высокую традицию уничтожить просто невозможно. У нас столь высокой полиграфической культуры не было, но были художники, которые делали книгу невероятно эстетичной. Со второй половины 30-х началась постепенная деградация. Ушли люди - издательские работники. Под корень было истреблено замечательное издательство "Академия", главным редактором которого был Лев Каменев. Исчезли и другие издательства, детские в том числе. Вот с тех пор и началась деградация. Конечно, сейчас она дошла уже до уровня недопустимого... Происходят качественные потери, которые будут невосполнимы. Это характерно для всех общественных процессов, но мне как профессионалу-книжнику особенно больно смотреть на то, что в этой сфере происходит.

- Разве процесс деградации книжного дела шел так ровно по нисходящей? Ведь, кажется, были еще какие-то подъемы, периоды вполне достойные и благополучные?

- У меня есть свои мерила. Положим, что взлет такой и интерес к книжному иллюстрированию, к книжному делу с конца 50-х годов, конечно, был. Но я смотрю на идеологов, вдохновителей этого процесса и сравниваю их с людьми начала века и все-таки склонен считать, что это уже скольжение вниз.

Я начинаю мерить от "мирискусников"... Вот 60-е годы. На слуху у всех Феликс Збарский и Юрий Красный, например. Художники тогда очень модные. Но я сейчас смотрю на работы того периода - они элегантны, артистичны, но пустоваты. Много здесь подражательности, вариаций на чьи-то темы. Не было за всем этим серьезного фундамента эстетического, личностного. Я считаю, что серьезные хорошие художники появились уже в 70 - 80-е годы, такие, как Митурич, Попов, Костин, Монин, Васильев, Спирин, Калиновский, Кошкин... Вот они подняли этот уровень гораздо выше и сделали принципиально важную вещь - заострили внимание на проблеме взаимоотношения художника и текста. Художник в книге стал существовать более автономно, он стал выражать себя более сложно, иной раз - иносказательным языком. Иллюстрации стали не просто сопровождающим элементом текста, а самодовлеющей ценностью в книге. Это очень важная веха, потому что даже "мирискусники" выполняли в книге лишь две функции - украшательскую и познавательную, хотя и мастерски сплавили их в новое единство. А художники, о которых я говорю, заявили еще и право художника выражать и свое отношение к тексту, к самой графике, к ее эстетическим возможностям. Это не абсолютная новация, в мире есть художники, которые движутся этим же путем. Но для нашей страны это явление важно еще и потому, что развивалось на высоком профессиональном уровне.

- Насколько я знаю, многие замечательные художники теперь занимаются не книгой, а изготовлением картинок для газет и журналов?

- Да они вынуждены это делать, потому что там платят деньги. Но это работа на износ. Им хорошо платят, но и выкладываться нужно полностью, работать в невероятно высоком темпе. Да, здесь художники востребованы, но совершенно в другом качестве, к книжной иллюстрации это уже не имеет никакого отношения. Такие невеселые дела.

- Чем же ваша организация может помочь в этой ситуации?

- К сожалению, мало чем. Единственное, на что я очень рассчитываю, - оживление выставочной деятельности. Конечно, как-то помогают авторам выживать продажи в нашем салоне. Покупатели в последнее время стараются обращаться к профессиональным организациям, потому что здесь есть гарантия качества. Но главное, по-моему, просто делать хорошие интересные выставки не для продаж, а для искусства. Это художников как-то объединяет, вдохновляет. Зрителям, читателям, издателям надо показывать тот высокий уровень художников книги, который есть и, надеюсь, все же будет задействован в книгоиздательском деле.

• Собеседник классиков
  Портрет Андрея Костина
  
• БОРИС АЛИМОВ: "Раньше "книжники" считались аристократами"