Трудно быть оком

Ларс фон Триер. "Танцующая в темноте"

Анастасия МАШКОВА
Фото из журнала "Домовой"

Бьорк на каннской премьере "Танцующей в темноте"

О том, что фильм Ларса фон Триера "Танцующая в темноте" стал событием отечественной прокатной отрасли, можно узнать из Интернета: согласно отчету правовладельцев, картина в премьерный уик-энд собрала в российских кинотеатрах 75 тысяч долларов. Ошеломительная цифра, в которой многие видят даже некий подвох: ну не может же этого быть в самом деле! Зарегистрированы и случаи истерии вокруг фильма, аналогичные тем, что случались в европейских кинотеатрах, но поразительные среди нашей, казалось бы, очерствевшей сердцем и ко многому притерпевшейся публики. Якобы одну зрительницу, не выдержавшую эмоционального накала фильма, вывезли из кинотеатра "Ударник" прямо на "скорой"... Именно поэтому известное предупреждение режиссера - не рассказывать знакомым финал фильма - нельзя не воспринять поначалу как еще одну циничную шутку этого необычного и экстравагантного человека, безвылазно проживающего в родной Дании и оттуда потрясающего мир своими странными и бескомпромиссными фильмами.

Фон Триер, конечно, шутник, но не циник, а романтик, идущий до конца, один из последних персонажей мирового искусства, что берет на себя смелость рассуждать о самых больных и страшных проблемах человечества. О проблеме смертной казни, например. Фон Триер до сих пор уверен: обратись к людям с последней правдой - и тебя услышат. Романтики, "те самые", первые, за кем закрепилось это название, как многие помнят из истории литературы, настаивали, что о человеке надо судить не по делам его, но по намерениям. Намерение, посыл - вот всеобъемлющая характеристика личности. Отсюда, например, целая коллизия из "Фауста" Гете: Гретхен оправдывают небесные силы, которым ясна изначальная чистота ее помыслов. "Танцующая в темноте" - это видение некоего небесного ока, слегка подслеповатого и абсолютно беспомощного демиурга, которому внятны не только поступки главной героини Сельмы Жесковой, сыгранной культовой певицей Бьорк, но и ее помыслы, которые Сельма преобразует в картины ее любимых мюзиклов. Но он всеведущ, этот взгляд, только потому, что не укоренен в реальности фильма: режиссер отказывается от традиционного вмешательства в действительность через жанровые схемы. Сельма эмигрирует из Чехословакии в Америку, надрывается на нескольких работах: у ее сына, как и у самой Сельмы, прогрессирующая слепота, но мальчика еще можно спасти с помощью операции. Чем не американизированный вариант Золушки? Тем более что Сельма обожает старые мюзиклы с Джуди Гарлэнд. Эти редкие киносеансы да участие в самодеятельном мюзикле - ее единственная отдушина в изматывающих трудовых буднях.

Постановочную стратегию, изобретенную фон Триером, названную им "Догмой", можно долго описывать, приводить манифест "Догмы", но "простые" зрители обычно приблизительно следующим образом описывают "догматическое" кино: так снимала бы камера, будь она самостоятельной в чисто техническом смысле, абсолютно не связанной с творческой индивидуальностью человека. Обычно режиссер стилизует "картинку" под собственное видение. Режиссер, исповедующий идеологию "Догмы" - под взгляд камеры. В "Танцующей в темноте", где в стилистике "Догмы" сделаны и эпизоды повседневности, эпизоды мечтаний героини (интроспекции), фон Триер делает следующий шаг: он не просто изымает из своего фильма "человеческую" (слишком человеческую!) точку зрения, но как бы настаивает на том, что режиссер и есть то всевидящее Око, коему если не подвластно, то ведомо все. В этой стратегии режиссера отделяет от зрителя только то, что он уже знает ужас финала. На мой взгляд, тут же разница, но и сходство и между режиссером и героиней: Сельма обладает удивительной способностью творить из ничего прекрасные миры своего воображения, а доброта, почерпнутая ею из собственных фантазий и из полузабытых старых кинокартин, помогает Сельме согревать ближних, делать их хоть чуточку добрее. Созданные фон Триером и певицей, актрисой и композитором Бьорк эти "фильмы в фильме" и впрямь впечатляют. И эта трогательная женщина была обречена еще с самого начала выдуманной режиссером жизни.

Наблюдать, как по незнанию и человечьей глупости (они не знали всего!) простые смертные посылают на казнь маленькую беззащитную женщину, как вместе с ее телом уходит целый мир - это невыносимо. Именно поэтому многие как раз чувствительные и добрые люди, многие тонкие кинокритики не приняли "Танцующую в темноте". Ведь если в кино создают циничные кадры физического растерзания человека, то их может "вырезать" цензура. А тут точно так же, вроде бы тоже "понарошку", изматывают зрителю душу, ставят его перед невыносимой реальностью. Здесь, как правило, срабатывает внутренняя психологическая цензура каждого человека. Режиссер, видимо, испугавшись, предоставил всем эту спасительную подножку: надейтесь, не знайте финала.

КИНО

• ИВАР КАЛНЫНЬШ: "Сыграл бы верующего полицейского"
• Трудно быть оком
  Ларс фон Триер. "Танцующая в темноте"