НИКОЛАЙ ЦИСКАРИДЗЕ:
"Я артист, а не спортсмен!"

Беседу вела Виолетта МАЙНИЕЦЕ
Фото И.ЗАХАРКИНА

Н.Цискаридзе

Конкурс - прорыв в будущее. Трамплин для карьеры. Испытание на прочность и пробу. Тестер таланта и характера. Таким он оказался и для премьера Большого театра - золотого медалиста Николая ЦИСКАРИДЗЕ, с которым беседую в канун предстоящего IХ Международного конкурса артистов балета в Москве.

- Коля, вы, несомненно, натура артистичная, скорее эмоциональный танцовщик большого спектакля, чем самоуверенный спринтер-рекордсмен. Что же заставило вас участвовать в предыдущем московском конкурсе?

- Виной всему именно романтический склад характера да преданность идеалам. В 1973 году, в год моего рождения, на Втором московском конкурсе Гран-при получила балерина Надежда Павлова, которую обожаю с детства. Этого было предостаточно, чтобы я подал документы. К тому же через этот конкурс прошли многие блистательные танцовщики - Михаил Барышников, Александр Годунов, Вячеслав Гордеев, Ирек Мухамедов, Андрис Лиепа... Я был молодым и амбициозным. Решил - поучаствую и я! Испытаю судьбу и счастье. Притом был уверен, что окажусь в несколько привилегированном положении - буду выступать на привычной для себя сцене родного Большого театра. Но меня ждало разочарование. Предшествующий конкурс, единственный за все годы его существования, проходил вне стен Большого: старт и финал на сцене Кремлевского дворца, а три тура - в Московской оперетте! Я обожаю оперетту. Но одно дело быть зрителем, другое - танцевать на сцене этого театра. Хотя само здание долгие годы и было филиалом Большого, я с моими длинными конечностями да привычкой к большетеатровским просторам едва "вписался" в его небольшое сценическое пространство. Порой чувствовал себя скованно, как посаженная в клетку птица. Притом в отличие от многих конкурсантов в свои 23 года я уже был солистом и танцевал ряд ведущих партий в Большом. Нагрузки в театре в тот сезон у меня были колоссальные. Приготовил Альберта в "Жизели", Дезире и Голубую птицу в "Спящей красавице". А "Паганини", по сути, тяжелейший моноспектакль, танцевал буквально в канун конкурса...

- А было ли время на подготовку?

- Да, конечно! Я готовился основательно, хотя и составил конкурсную программу из разных по стилю отрывков собственного репертуара. В нее вошли григоровичевское па де де из "Щелкунчика", датская бурнонвилевская "Сильфида", французское "Гран па классик" В.Гзовского. Я не мог себе позволить на всех трех турах делать одни и те же технические трюки. Скажем, большие пируэты да прыжки с раздиркой, как часто бывает! Я артист, а не спортсмен, исполняющий обязательные элементы! Притом с моей психофизикой мне легче станцевать целый спектакль, чем небольшие отрывки. Как всегда, были накладки с современным номером - готовил в последний момент. Это для нас всегда камень преткновения. Сочувствую нынешним конкурсантам - теперь по условиям конкурса в программе должно быть целых два современных номера! Я лично - за преобладание классики...

- На конкурсе, как правило, у каждого свои радости, свои печали...

- Безусловно! Но сначала расскажу о злоключениях. Помню несколько ужасных моментов. Прежде всего - жеребьевка. Она проходила 19 июня, в день рождения моей мамы. Все страсть как боялись вытащить первый или тринадцатый номера. А для меня "чертова дюжина" - счастливое число. Но ее вовсе не было - мне достался нейтральный "номер 38". Правда, нейтральным он был только в тот момент - впоследствии я его запомнил на всю жизнь. Помню, как, стоя в кулисах перед выступлением, я каждый раз умирал со страха, когда диктор объявлял: "Номер 38. Николай Цискаридзе, Россия". В глазах темно. Дрожишь как осиновый лист. Только одно желание - смыться, да поскорее. Собираешь всю силу воли, стараешься улыбнуться и, словно кидаясь в пропасть, выходишь из полумрака кулис на освещенную пустую площадку. Как танцевал - не помню. Но вне сцены, скорее всего, напоминал дрожащую мокрую мышь, которая всего боится! Ко всем стрессам прибавилось еще одно - в канун выступлений у меня сменилась партнерша. Я бесконечно благодарен балеринам Большого Анастасии Яценко и Марианне Рыжкиной, которые тогда меня выручили. Весь конкурс рядом были концертмейстер Лена Сердюк, педагог-репетитор Виктор Барыкин, массажист Борис Праздников, гример Лена Стребкова - все из Большого. Они помогали и поддерживали как могли. И, конечно же, друзья. Пока я летал себе по сцене, они со страху умирали, стоя за кулисами или сидя в зале. Конкурсная публика - особая: коллеги, балетмейстеры, педагоги, журналисты со всего мира, знатоки и любители балета. Среди них безразличных нет. Выступать перед таким зрителем нелегко - они все понимают, видят тебя насквозь, как в рентгеновском кабинете. А в жюри Уланова, Григорович, Макарова... Каждый - эпоха в балете!

Страшно, когда после тура подходишь к стенду, где вывешиваются списки. Судорожно ищешь свою фамилию и гадаешь: прошел, не прошел на следующий тур. Не говоря про ночь перед объявлением итогов. Все финалисты сидят в театре. Глядя на них, никогда не угадаешь, кто из них премьер, кто - будущий победитель. Притихшие, какие-то растерянные, они терпеливо ждут высочайшего вердикта. И когда силы, кажется, иссякли, тебе наконец-то сообщают про долгожданную победу. В момент все меняется - душа ликует и поет. Вот сейчас бы на сцену да чудеса творить...

Я свою награду получил из рук самой Улановой. И радуюсь, что нынешний конкурс посвящен именно ей - Галине Сергеевне Улановой, легендарной балерине, моему педагогу и председателю жюри первого московского конкурса. Тогда, в 1969 году, именно она заложила многие традиции - от председателя жюри во многом зависит его атмосфера. В этом году его снова возглавит такая величина в мире балета, как Юрий Григорович. Один этот факт уже определяет статус предстоящего конкурса - впереди серьезное, очень профессиональное соревнование. Притом все члены жюри должны быть не только отменными профессионалами, но и обладать даром предвидения и способностью угадать в дрожащем от страха конкурсанте будущую звезду. Сохранять доброжелательность и чувство юмора даже в "экстремальных ситуациях", когда пятнадцатый раз подряд неважно танцуют "Корсара" или "Дон Кихота", а нервы у всех на пределе...

Да, конкурс - тяжелая физическая работа для всех. Радость приходит потом, когда уже после мытарств бокал шампанского за твои успехи поднимают вчерашние строгие судьи, с которыми теперь можно запросто обсудить профессиональные проблемы. Наконец-то спадает напряжение. И на заключительном концерте танцуешь свободно - знаешь, что неудачное па уже не сгубит карьеру...

- Кстати, что вам дала победа на конкурсе?

- Очень многое. Среди множества конкурсов московский - один из самых ответственных и престижных. Огромное значение имеет не только победа, но даже участие в нем. Ведь на конкурс идут, чтобы себя показать да на других посмотреть. Более отчетливо понять свои плюсы и минусы. Осознать, над чем работать в дальнейшем. Мне повезло - меня увидели и запомнили. А Галина Сергеевна Уланова потом мне сказала: "Коля, жизнь очень длинная. Она покажет, кто есть кто на самом деле". Действительно, после конкурса изменилось мое положение в театре и значительно расширился репертуар. Почти сразу я получил почетное звание заслуженного артиста, а в этом году и народного артиста России. Мне присудили две "Золотые Маски", международный приз "Бенуа де ля Данс", премию мэрии Москвы. Сейчас я один из номинантов Госпремии-2000...

Как-то незаметно пролетели четыре года. И вот 8 июня начнется новый конкурс, на открытии которого я буду танцевать Злого гения в григоровичевской редакции "Лебединого озера". Хотя по роли являюсь роковым злодеем, тем не менее конкурсантам желаю только счастья и удачи!

• НИКОЛАЙ ЦИСКАРИДЗЕ: "Я артист, а не спортсмен!"
  
• Великолепная шестерка
  Перкуссионный перформанс в Новой Опере
  
• Мой грустный Моцарт