После захода солнца

Гастроли БДТ им. Г.А.Товстоногова в Москве

Наталия КАМИНСКАЯ
Фото Е. ЦВЕТКОВОЙ

А.Куликова - Инкен и К. Лавров - Маттиас Клаузен в сцене из спектакля "Перед заходом солнца"

Почти весь июнь прославленный товстоноговский театр играл для московской публики. "Поселился", как не раз бывало прежде, в помещении Малого театра, в здании, которое своими классическими итальянскими параметрами почти не отличается от родного дома БДТ на Фонтанке. И по-прежнему, как при жизни Мастера (он ушел 12 лет назад, а последние большие гастроли БДТ в Москве были еще раньше), в театр невозможно было попасть, лишние билеты спрашивали у метро, а ярусы балконов и проходы в партере ломились от "безместных" зрителей. Такова слава, такова ностальгия по прежнему БДТ, таков, надо думать, неугасающий интерес к БДТ сегодняшнему.

С прошлой встречи круто изменилось, кажется, все. Начиная с общественной формации, кончая неумолимым уходом тех, кто составлял уникальную товстоноговскую актерскую плеяду. Нет Стржельчика, Лебедева, Ковель, Медведева. Нет легендарного завлита Дины Шварц. На нынешних гастролях мы обидно недосчитались блистательных Макаровой и Трофимова, ныне здравствующих, но почему-то не принявших участие в спектаклях. Суперэпоха товстоноговского театра с ее суперактерами, у тех кто ее застал, и сегодня ноет, как ампутированная часть души. Когда на сцену выходят Лавров или Шарко, Басилашвили или Заблудовский, Толубеев или Штиль, Неведомский, Кузнецов или Богачев, фантомная боль оборачивается фантомной радостью. Бывает, наверное, и такое, отнюдь не медицинское явление. Товстоноговские "премьеры" и актеры "вторых" ролей намеренно выстраиваются мною в один ряд, ибо всех их объединяет не только качество, но и некий особый сценический менталитет, узнаваемый с первого выхода и с первого же произнесенного слова. На этом, пожалуй, стоит покончить с ностальгическими вздохами. Ибо восемь гастрольных спектаклей последнего десятилетия - это целая жизнь, жизнь без Мастера, с новой режиссурой, с новой актерской сменой... Да что уж там - все, решительно все поменялось и за стенами дома № 65 по улице Фонтанка.

"Освободите места! - зычным голосом орали билетерши на безбилетников. - Люди заплатили большие деньги!"

"Деньги - и - и - и!.." - эхом неслось под сводами зала на каждом спектакле. "Что вы хотите? У нас - коммерческие гастроли!" - оправдывались службы БДТ перед московскими критиками, загнанными на последние ярусы балкона. Особое, однако, удовольствие - разглядывать актерские макушки и обдумывать при этом будущую статью в свою газету. В душе автора этих заметок, для которого БДТ - первая и самая сильная театральная любовь, происходили нешуточные борения. Бессмысленная и, прямо скажем, обидная ситуация толкала к профессиональной мести. А романтическая память возвращала к эпизодам тридцатилетней давности, и я видела саму себя московской школьницей в том же самом зале, на том же ярусе балкона, восторженно взирающей на сиятельные макушки Юрского, Лаврова и Басилашвили. Вот и коллега по газетной странице, волшебной силой денежного знака вознесенная к потолку другого театрального зала, ощутила себя в исторической перспективе. Так что нет худа без добра!

Но в "Аркадии" Т.Стоппарда, между прочим, об этом и речь. Несколько веков, пронесшихся через английскую усадьбу, не выветрили из ее пространства дух События и Личности. Тень Байрона, чертежи перестройки усадебного парка, черты предков, узнаваемые в потомках, - вот истинный "сюжет" этого длинного, многословного, но поразительно гармоничного спектакля, поставленного эстонцем Э.Нюганеном. Сам Нюганен, до встречи с БДТ замеченный исключительно в активной режиссуре, здесь, похоже, "умер" в актерах и волшебном пространстве художника Э.Кочергина. На самом деле, думаю, он испытал в зале Большого драматического то же самое, что испытывают герои "Аркадии", - ведь воздух уникальной сцены тоже насыщен неумирающим прошлым. Поразительно, как дочь Кирилла Лаврова Маша (Ханна Джарвис), ни минуты не работавшая с Товстоноговым, наследует почерк его прославленных актрис: густые хрипловатые интонации, особую нервно-женственную пластику. Более того, юная Е.Гороховская (театровед по образованию), играющая девицу Томасину Каверли, - и та нащупывает эту особую, с первых нот узнаваемую тональность. И талантливый додинский актер П.Семак - учитель Септимус Ходж в атмосфере иного "дома" обретает не свойственные ему музыкальность, сосредоточенность и глубину. "Аркадия" - спектакль двойной темы, в нем торжествует генетический театральный код БДТ, необыкновенно мощный и живучий. С этой точки зрения гастроли театра как бы разваливаются на две неравные части. Спектакли, поставленные Т.Чхеидзе ("Макбет", "Борис Годунов", "Антигона") и Г.Дитятковским ("Федра"), заставляют задуматься о совместимости режиссерской и актерской групп крови. Когда имеешь дело с такой материей, как грандиозная империя Мастера, осиротевшая однажды, рецепты новой жизни из серии "до основанья, а затем" особенно проблематичны. Молодой Дитятковский, показавший в прошлом году на фестивале "Золотая Маска" с актерами БДТ "Отца" А.Стриндберга, а ныне - "Федру" Расина, просится в эту тему. Его собственная активная режиссерская воля очевидна, как очевидны и широкий жанровый диапазон, и нешуточный интеллект, и известная дерзость. Обращаясь к архаичному переводу М.Лобанова, Дитятковский рискует нагрузить классицистскую "Федру" дополнительной порцией скуки. Рискует... и выигрывает, ибо возводит в абсолют красоту слова, столь высоко ценимую на товстоноговских подмостках. Т.Чхеидзе тем временем пишет эпические полотна особого рода, где исторические ходы пристрастно поверяются судьбой отдельно взятой личности. Психологическая суть Макбета - Г.Богачева, леди Макбет - А.Фрейндлих, Креона - О.Басилашвили или царя Бориса - В.Ивченко интересует режиссера тем сильнее, чем более эти герои отданы в залог социально-историческим обстоятельствам. Великая "человеческая комедия" БДТ продолжается. Ивченко играет Годунова трагическим негодяем. Остро отрицательное обаяние актера в этой роли дает неожиданный эффект - тяжесть шапки Мономаха физически невыносима. Не жаль царя "Ирода", которого боится даже его собственный сын. Сцена, когда тяжелобольной царь призывает мальчика для последних и важных наставлений, а тот ежится от страха и готов убежать, страшна и исторически логична одновременно. Очередной реформатор вновь оставляет после себя руины и гуттаперчевых политических "последователей". Очевидная социальная острота спектаклей Чхеидзе окрашена горечью и человечностью, как бывало на этой сцене и раньше.

Увы, оглядка на грандиозное "раньше" Большого драматического театра долго еще будет сопровождать его жизнь. А грустно ли сие обстоятельство? Из немногих наших прославленных театральных "империй" БДТ, кажется, единственный сохранил дух, не исказил букву и при этом не стал музейным экспонатом.

Не оттого ли другая, к счастью, меньшая, часть гастрольного репертуара так обескураживает, что ее чепуховая непритязательность тоже есть обратная сторона добротности и серьеза? "Калифорнийская сюита", поставленная Н.Пинигиным, впрочем, вполне лакомое блюдо: крепкая актерская пьеса, вполне антрепризное, по сути, начинание и мощный "человеческий фактор", один из главных во все времена БДТ. На этот раз им стал дуэт А.Фрейндлих и О.Басилашвили. Играют всласть. Чего же боле, если перед нами очевидная взаимная актерско-зрительская радость? Но "Ложь на длинных ногах" того же Пинигина с дурной "итальянской" беготней (только ленивые не имитировали этот "неореализм" еще лет двадцать назад в спектаклях, капустниках и КВНах), с отчаянным "премьерством" расшалившихся Г.Богачева и А.Толубеева, которых, блестящих и неуправляемых, в былые времена быстро призвали бы к ответу, со смехотворной невнятицей декораций Э.Капелюша и чудовищным музыкальным "компотом" - ее-то зачем привезли? Однако и она укладывается в мозаику - как узор на тему о бьющих через край актерских силах, не отведенных в осмысленные режиссерские берега.

"Перед заходом солнца" Г.Гауптмана, спектакль, показанный в рамках Всемирной театральной олимпиады, оставляю напоследок. Курс БДТ на новую режиссуру на этот раз проявился в выборе Г.Козлова, одного из самых известных представителей молодой петербургской плеяды. Козлова с головой сокрыли суровые драматургические воды. Плавание же обеспечили изысканные декорации А.Орлова и счастливо возникшая перекличка актерских поколений. Дуэт молодой А.Куликовой (Инкен Петерс) и К.Лаврова (Клаузена) - одно из самых сильных гастрольных впечатлений. Для Лаврова роль Клаузена стала, кажется, одновременно и неким итогом прожитого и проекцией в будущее. Он играет нового Короля Лира, во всех его тончайших эволюциях - от властной самоуверенности, через мальчишескую безоглядность к горькому и "детскому" прозрению. Куликова рядом с ним - отчаянная и стойкая юность. Два странных духа, две неординарные судьбы сливаются в щемящем двухголосье. Снова, как в "Аркадии", звучит двойная тема и напоминает о себе мощный генетический код БДТ. Кто знает, какое новое "солнце" еще взойдет над домом № 65, что на улице Фонтанка?

ТЕАТР

• После захода солнца
  Гастроли БДТ им. Г.А.Товстоногова в Москве
• Зови меня Ди-Джеем
  "Последний Дон Жуан" Эдварда Радзинского