Падает, но держится

Двойная премьера "Пизанской башни" Н.Птушкиной

Лариса КОСОВА

В подземном переходе на Пушкинской площади вывешены рядом две афиши: "Пизанская башня" и "Пизанская башня". Премьеры по пьесе Надежды Птушкиной в театрах имени Станиславского и Пушкина следуют одна за другой.

Пьеса-фаворит не претендует ни на революционность, ни на эпатаж. Всего-то еще одна история о том, как однажды некая женщина чуть не ушла от своего мужа.

Эпиграфом к спектаклю Бориса Мильграма в Театре имени Станиславского могла бы стать строка из Бернса: "В недобрый час я взял жену". Короче, феминисткам смотреть этот спектакль не советую. Муж (Михаил Жигалов) с каждой новой репликой, с каждым новым выкинутым коленцем семимильными шагами удаляется от своей изначальной ипостаси - завалящего предмета домашнего обихода - в какие-то ну просто экзистенциальные выси. И принципами не отягощен, и покрасивее видали, и не семи пядей во лбу. А поди ж ты, не поддайся его обаянию. На каком-то этапе - это ходячий митьковский манифест. Счастлив по определению, и все тут. А кто-то уже разглядел за персонажем Жигалова русский национальный характер. Я же скажу: берите шире, господа. Эта актерская работа перекликается и с персонажами Марчелло Мастроянни, и, если как следует приглядеться, даже с Фанфаном Жерара Филипа. В кои-то веки пред нами Герой Народного Романа. Ну и пусть затаившийся. Быть не востребованным еще не значит быть мелким. Как проникновенен этот обыватель смутного времени, заполняющий все черно-зияющие паузы семейной разборки жизнеутверждающими советскими шлягерами и ровным счетом ничего при этом не имеющий в виду. "Как невесту, родину мы тра-та, бережем, как тра-та-тра-та ма-а-ть!" И умный зритель ни за что не поймет его превратно. Ну а Жена (Диана Рахимова)? Увы, заунывна, как шарманка. Ее образ решен в какой-то смазанной гротесковой манере. Жена совсем не грозного Мужа ходит на цыпочках и обмирает от звуков собственного голоса.

Пьеса населена до боли родными атрибутами повседневности. Атрибуты эти не болтаются без дела. Дача, ужин, теща, пол- литры, стоптанные тапочки - все виртуозно обыгрывается в контексте пережившего свой жанр скандала и вызывает в зале адекватную реакцию - смех. Мы сделались настолько мудры, что полюбили своих верных попутчиков - все эти маленькие бытовые уродства. Так почему бы и не посмеяться, любя?

Декорации Юрия Устинова попадают прямо в яблочко. Предметы, которые, собственно, и формируют дом - стул, телевизор, холодильник, - подвешены косо и безжалостно. Декорации продолжают тему Пизанской башни с ее обманным падением в каждой отдельно взятой семье. А вот музыка не очень-то подыгрывает действу. Густо вплетенная в первую часть спектакля знойная "In the death car", хороша, кто же спорит! Изъятая из фильма "Аризона", она вещает о том же, о чем и сам фильм, то есть о заморских страстях-мордастях. Драматургия же Птушкиной говорит на сей раз совсем о другом. А именно о том, что любовь нельзя внушить, привить или воспитать. Дар любви, ну совсем как способность к математике или к музыке, - либо есть, либо нет. Помимо этого, пьеса затрагивает тему фатального обаяния инерции и почти мазохистского самодовольства безысходности. О чем же, собственно, спектакль, режиссер до конца так и не определил. Но недосказанность его художественна и непременно так или иначе заденет зрителя за живое.

А теперь о спектакле Театра имени Пушкина. Режиссер Юрий Еремин выказывает прямо-таки обидное недоверие к уровню зрительского понимания. Иначе чем объяснить странную идею разложить "Пизанскую башню" буквально по полочкам, переиначив текст. Полочек, однако, не хватило, в результате чего пьеса практически полностью утеряла свой изначальный пафос, превратившись в милое ретро семидесятых. Любовь разбивается о быт, но Муж (Владимир Николенко) и Жена (Вера Алентова) навсегда останутся вместе, как живой монумент славному прошлому. Любовь бывает странной, неприглядной, уродливой даже, но при этом может оставаться самой взаправдашней. В справедливость последнего утверждения публике придется поверить на слово: грубость, хамство, мелочность, лживость сыграны более чем убедительно, чего нельзя сказать о проявлениях чувств. Немало уже слов сказано о том, сколь порочна практика сокращения пьес. Пьесе же Птушкиной "повезло" вдвойне. Ее не только урезали, где следует, но и дотачали, где надо. Если кто-то возьмет на себя труд записать то, что в результате прозвучало со сцены, и сравнить режиссерскую версию с оригиналом, то станет понятно: свобода выбора не всегда есть благо. Птушкина - драматург с режиссерским образованием и режиссерским прошлым, вероятно, поэтому в большинстве ее пьес уже содержится режиссерское решение, и театр только выиграет, если постановщик будет иметь это в виду. Но Театр Пушкина больше заботится о непонятливом зрителе. Чтобы уже и распоследнему олуху стало все ясно, переродившиеся супруги в финале доверительно и ласково обращаются в зал с фразой: дескать, семейная жизнь, как Пизанская башня, падает, падает, а никак не рухнет. Дедушка Крылов остался бы доволен.

Оказывается, московский театр "На пятом этаже" тоже предложил свою версию этого произведения. Постановка, к слову сказать, пиратская. Теперь осталось познакомиться с третьей "Башней", дабы с чистой совестью предаться мечтаниям в духе гоголевской невесты: "Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича..."

ТЕАТР

• Шестьсот персонажей в поисках автора
  "И вдруг ночи стали бессонными". Театр дю Солей, Париж
• Несчастливцев, скушай "Твикс"!
  Островский - загадка для режиссеров
• Падает, но держится
  Двойная премьера "Пизанской башни" Н.Птушкиной
• От нашего Шекспира - вашему Вильяму
  Труды российских шекспироведов изданы в США

ЗАМЕТКИ НЕТЕАТРАЛА

• Что здесь, что там