ХЕЛЬМУТ МАТИАСЕК:
"Неладно что-то в театральном королевстве"

Беседу вела Ирена ЛЕЙНА
Мюнхен

Х.Матиасек

Профессор Хельмут МАТИАСЕК педагог и общественный деятель - президент Комитета музыкальных театров и вице-президент Немецкого центра Международного института театра, а также член Наблюдательного совета театров Австрии, интендант Принцрегентен-театра в Мюнхене, художественный руководитель музыкального фестиваля в монастыре Андехс и наконец президент Баварской театральной академии. Сорок лет назад он был самым молодым интендантом немецкой сцены и по сей день страстно болеет за свою любимую, хотя и ветреную музу. Мы встретились со знаменитым режиссером, чтобы поговорить о прошлом, будущем и философии двух таких различных театральных империй - русской и немецкой.

- Господин Матиасек, в последние десять лет Европа стерла с карт государственные границы. Аналогичное происходит в музыке: все оркестры мира играют примерно одно и то же. Молодежная поп-культура не знает и не хочет иметь границ. Возможно, что театр тоже потеряет свои национальные черты?

- Я глубоко убежден, что национальное своеобразие театру нужно, и было бы бесконечно жаль иметь всеобщий универсальный театр, который не в состоянии извлекать пользу из разнообразия культур. Кто нам лучше расскажет о жизни в Венесуэле или России, чем местный театр? Это касается и оперного, и даже балетного театра. Скажем, я много лет был интендантом у Пины Бауш, которая дала миру, в общем-то, новый пластический язык. Но язык был бы совершенно иным, живи она не в немецком Вуппертале, а, например, в Санкт-Петербурге. В этом я убежден.

Мы становимся свидетелями "уничтожения границ", если здесь, скажем, в Штутгарте, ставится на сцене американский мюзикл вроде "Мисс Сайгон". Приглашаются хореограф и режиссер из США. Замечательно. И что мы получаем? Вьетнамскую войну в стиле "Мадам Баттерфляй" времен Пуччини, сентиментальный и совершенный китч. Импортный товар, плохая копия, больше ничего. И после этого можно говорить о том, что такой стиль есть всемирный театр?.. Нет, это оскудение и уравниловка. Большую потерю индивидуальности трудно даже вообразить...

Да, мы говорим сейчас о глобализации, но, на мой взгляд, это означает - взаимообмен, изучение, сравнение, а вовсе не задача "подстраивания" собственной культуры под критерии другой. Таких потерь я не пожелаю никому.

- Театр в России ХХ века был трибуной: общественной и политической. Иной трибуны у людей не существовало. "Переигрывая" старые драмы, режиссеры пытались вложить в них современный смысл. И сегодня продолжают играть много классики. Есть ли сейчас чему поучиться у русского театра или он, по вашему мнению, остался в "хвосте прогресса"?

- Вот этого я совершенно не нахожу. Со времен моих "университетов" в Вене я помню уроки Елены Полевицкой, которая была ученицей Станиславского, а потом опять вернулась в Москву и играла у Вахтангова. Собственно, система Станиславского - это основа профессии, важнейшее, что вынесли из юности лучшие немецкие актеры, как, например, Отто Шенк.

Что касается театра как трибуны, то это явление и в Германии известно, скажем, в ГДР, где театр занимал определенную позицию по отношению к современным событиям, хоть и в зашифрованном виде. Теперь немецкий театр такой задачи уже не ставит или ставит в очень косвенной форме. Мы видим на сцене скорее образ сегодняшнего человека, довольно пессимистическую картину, что меня тоже тревожит. В моде театр-разрушитель, искусство деструкции, разгром классиков. В этом я не участвую и наблюдаю, надо сказать, с огорчением. Однако отгородиться вместе с нашими студентами от влияния времени тоже невозможно. Я думаю, мода пройдет, как миновали мода на политический театр шестидесятых годов или сменившая ее мода на поэтичные и чувственные вещи.

- Как выглядит сегодня театральный ландшафт Германии, по-прежнему есть цитадели искусства и театральная провинция?

- Нет, этого бы я не сказал. Остается некий "перепад качества", между столичными театрами и сценами маленьких городов. Но пресловутой театральной провинции больше не осталось. Везде играют современные пьесы, везде репертуар весьма пестрый, и ориентиры знаменитых постановок у всех на виду. Нет больше провинциальных балаганов, в которых ставят всякую чепуху, лишь бы зритель смеялся. Разве что в самодеятельных сельских театрах, которые как раз в Баварии еще сохранились, но и на них есть любители. Как раз в маленьких городах я видел порой прелестные постановки. Скорее всего потому, что там играют молодые и талантливые артисты, еще не требующие больших гонораров. Потенциал честолюбия провинциальных городов намного выше, поэтому и результаты бывают неожиданно убедительны.

Конечно, деньги играют свою роль. Всем известна "команда" режиссеров, художников, дирижеров, которые знают себе цену на этом рынке. Скажем, Люк Бонди не поедет ставить в Регенсбург; он извинится и двинется в Париж, Берлин или на Зальцбургский фестиваль.

- Следует ли, по-вашему, опекать и поддерживать этот культурный ландшафт или лучше дать ему свободу и не вмешиваться в те процессы, которые там происходят?

- Я думаю, надо пытаться делать обе вещи одновременно. И это не противоречие. Известно, авторские идеи возникают в головах талантливых личностей как бы сами по себе. И лучше туда не лезть. Поощрение юных авторов и исполнителей заключено в том, чтобы давать им шанс на постановку. Дальше театр развивается изнутри опять сам. Если появляется новый писатель, на чьи пьесы публика идет, как завороженная, значит, произошло экстремальное театральное событие. Поэтому так важна роль интенданта, который имеет "ухо" и способен заполучить "своего" автора, "своего" композитора в дом. Хорошо даже с незаконченной вещью, чтобы ее уже "надевать" на конкретную труппу и с готовым режиссером. Помните, как это было у Шиллера с Ифландом на первой постановке "Разбойников"? Да, давно, 220 лет назад, но лучше-то пока не придумали...

- Как вы думаете, почему в минувшем году в Москву на Чеховский фестиваль - Всемирную Театральную олимпиаду, кроме пары уличных трупп, не приехал ни один театр из Германии?

- Действительно? Это скорее вопрос к русской стороне. Или все так испортилось в последнее время в нашем "королевстве"? Нет, с этим я тоже не соглашусь... А может, дело в том, что есть как бы факт ожидания, что московские устроители найдут здесь самые замечательные спектакли, а немцы заплатят за то, чтобы гастролировать на русской сцене? Надо подумать...

- В России постановки живут десятилетиями, в Германии, наоборот, считается нормой после премьеры отыграть 6 - 10 представлений, после чего спектакль навсегда исчезает из афиши. Не расточительно ли?

- Я думаю и нашим театрам было бы приятно играть удачные постановки многие сезоны. Однако публика не идет... С одной стороны, зритель в Германии очень консервативен, с другой - ему все время подавай новые спектакли. Парадоксальная ситуация, но факт.

Если я как интендант запланирую "Летучую мышь" или "Коварство и любовь", публика будет валить целыми семьями. Стоит рискнуть поставить современного автора, естественно, понаедут критики со всех немецкоговорящих окрестностей, и это будет короткий, но все же успех. Однако театр в соседнем городе эту пьесу уже не возьмет, потому что критики дважды об одной пьесе не пишут. А с помощью местной прессы зрителей наберется, хорошо, если на десять представлений. Я работал во многих городах и знаю проблему изнутри. Бывают исключения, но очень редко. Вот, скажем, в Мюнхене было 150 аншлагов музыкального спектакля "Гоголори" современного композитора Вилфрида Хиллера. Пока реквизит не износили, как говорится, до дыр.

- Этот образец вашей необычной режиссерской удачи вспоминают по сей день при том, что "Гоголори" - вещь смешная и веселая. Выходит, что немецкая публика желает лишь развлечений и в театр ходит отдохнуть и расслабиться?

- О нет. Сказать так - значит упростить ситуацию. Есть и другой зритель, который с удовольствием платит за свежие впечатления, но и он чаще всего тоже консервативен, а значит, скептически смотрит на экстремальную экспериментальную режиссуру. Он хочет героев Шекспира узнавать, а на комедиях смеяться и получать удовольствие. От наших молодых режиссеров такого не очень-то дождешься.

- И в какой же стране живет та самая идеальная, благодарная публика, которая хочет все, - в Италии, во Франции?

- Хороший вопрос... Итальянцы, определенно, очень театральный народ, я бы сказал - "комедиантский". И французы, ну и англичане, конечно. Но и театральные деятели там не так булыжно-интеллектуальны, как в Германии. У нас, к сожалению, очень заметно, что мы имеем науку "Театроведение", через которую, как через пресс, проходят драматурги и режиссеры. В университетах они учатся "думать, думать и еще раз думать", а потом на сцене не живут ролью, а "продумывают" ее, "интерпретируют". Это несет порой на сцену жуткую искусственность и умерщвляет жизнь.

- Скажите, почему в Германии сегодня так редко выступают зарубежные театры и того, что называется международным культурным обменом, почти не заметно?

- Это не совсем верно. Международный обмен практикует даже Баварская театральная академия, к примеру, с московским РАТИ или с французскими студентами. Или такой вот пример - в Берлине прошлогодние августовские гастроли и семинары театра университета Сан Марко из перуанской столицы Лимы со спектаклем по Гарсиа Лорке... Как раз со студентами обмен еще может функционировать, но не со звездами и оркестрами. Обычные театры едва ли могут позволить себе подобное: бюджета еле хватает на собственные программы, а пригласить зарубежный театр невероятно дорого. Словом, из соображений здравого финансового смысла я уже не могу себе представить, чтобы итальянская труппа сидела в Германии неделями на гастролях. Изменилась сама жизнь: подумайте, как просто сейчас путешествовать. Если кто-то желает послушать оперу в Ла Скала или посмотреть балет в Париже, он покупает билеты и едет в свое удовольствие.

- Это известно, появился даже театральный туризм. Но кому он доступен - богатым? Что остается нормальной средней публике, молодежи?

- Вы правы, нужно всегда желать большего. Но и сейчас у нас немало делается. Не надо забывать про фестиваль "Театры мира", который проходит в Германии каждые два года. Штутгарт, Франкфурт и Мюнхен уже принимали его, в этом году - Кельн, а дальше - Дюссельдорф и Бонн. Есть еще Боннская биеннале, но только для постановок новых драматических пьес. Или, скажем, в минувшем декабре мы провели в Мюнхене несколько иной фестиваль - музыкальных театров... на видео. Мы пригласили к участию 120 стран-членов Международного института театра, в том числе, конечно, Россию.

Условия простые: спектакль любого жанра - опера, оперетта, мюзикл, пластический театр, балет, но непременно недавно поставленный, не более трех лет назад. Мы отобрали 15 произведений, которые прошли на большом экране. В Мюнхен были приглашены их создатели для участия в семинарах и беседах с экспертами и критиками. Так что, возможно, вскоре мы сможем поговорить с вами о новых веяниях на русской сцене?

- С удовольствием. И спасибо за сегодняшнюю встречу, господин Матиасек.

• ХЕЛЬМУТ МАТИАСЕК: "Неладно что-то в театральном королевстве"
  
• Нюансы - нерв головоломки
  Роберт Олтмен воспользовался услугами бывших британских лакеев
  
• Когда зрелища дороже хлеба
  За развлечения американцам приходится платить все больше и больше. Больше становятся и доходы звезд
  
• Искатель приключений
  Бернар Лавилье - новый фаворит "Олимпии"
  

ВСЕ ОБО ВСЕМ

• Победила "Соседка"
  
• "Аида" споет на родине
  
• "Оскар" переезжает?
  

• ПЕРСОНАЛИИ