Неутраченные иллюзии

Алексей Ратманский попрощался с Большим театром

Елена ФЕДОРЕНКО
Фото Михаила ЛОГВИНОВА (Большой театр)

И.Васильев -Филипп в балете "Пламя Парижа"

О том, что прошедший год был отмечен многими кадровыми перестановками в руководстве балетных театров страны, писалось неоднократно. По старой, но недоброй традиции эти перемещения сопровождались если не скандалами, то ссорами-обидами. Большой театр предложил исключение. Достойно и красиво попрощались партнеры: балетная труппа и ее худрук Алексей Ратманский, несмотря на поступавшие предложения остаться на своем посту решивший не продлевать контракт.

Программа прощального вечера долго держалась в тайне, чем интригу подогревали, зато о перемещениях в руководстве объявили еще в разгар сезона прошлого. Вообще, в последние годы в Большом балете произошли существенные сдвиги в сторону культуры отношений, цивилизованных форм общения со зрителями и прессой, хотя, наверное, это связано с командой, а не только с Ратманским. Но именно о его назначении и уходе было объявлено заблаговременно, сам он мягко и деликатно отвечал на вопросы, не участвовал в PR-играх, в его манерах не было замечено диктаторских замашек. Все это было слишком непривычно.

Так распорядилась история, что каждый, кто попадает в Большой театр, особенно на посты руководящие, становится человеком обороняющимся. Столь круто сплетены здесь звездные амбиции. Пять лет назад назначение Ратманского казалось странным. Для должности худрука ему недоставало не только опыта работы в Большом театре, но и прожитых лет. Помню, как одна из театральных прим сказала: "То, что его съедят, несомненно. Вопрос - когда". Вопреки прогнозам Алексей доработал положенную по контракту пятилетку. А если зачесть в "трудовую книжку" "Светлый ручей", осуществленный им на сцене Большого, после чего и последовало приглашение возглавить труппу, то год стоит прибавить. Конфликта со звездами Ратманский, правда, не избежал: кому-то впоследствии удалось отношения уладить, кто-то так и остался в "оппозиции" - куда ж без нее в современном мире!

Н.Осипова -Жанна в балете "Пламя Парижа"

Ратманский не бросал громких слов, не трепетал перед легендой Большого. К слову, в годы его руководства историческое здание было обнесено строительными лесами. Однако он имел внятную программу, основанную на уважении - и к русской классике, и к московской сцене. Западная традиция, прививаемая им, не забивала и не отторгала существующих традиций. Он попытался доказать, что можно двигаться вперед, не теряя накопленного. И годы его руководства упрямо убеждали в том, что всем рассуждениям стоит противопоставлять чеховское "Надо, господа, дело делать".

Ратманский делал и действовал. Он инициировал воркшопы - творческие мастерские молодых хореографов, этот западный эксперимент не всегда и не сразу приносит плоды, но, несомненно, стимулирует поиск нового. Из мирового опыта принялась и практика предпремьерных презентаций. Сверхуспешные гастроли вернули балету Большого славу мирового лидера, явно пошатнувшуюся в пору частой смены руководителей, которые подпадали под молох бессмысленных манипуляций сверху.

Ратманский, не вступавший в дебаты и дискуссии, похоже, решился на разговор художественный, "отчитавшись" о проделанной работе прощальным концертом, который составили фрагменты балетов, появившихся на афише Большого театра в последние пять лет свидетельством новой репертуарной политики. Она отличалась взвешенностью. Театр сохранял лучшие свои спектакли, были предложены и пути восстановления утраченного наследия - "Корсар", гран па из "Пахиты", "Класс-концерт", отчасти и "Пламя Парижа". Плюс неведомый ранее репертуар и сочинения самого Ратманского. Все - спектакли разных форматов и жанров, числом - 30. Но разве дело в цифрах? Главное, что рождались яркие балеты разных стилей, о которых говорили, спорили, полемизировали. В них засверкал чуть было не потерянный московский стиль - темпераментный, сочный, азартный, ликующий. На них выросло новое поколение талантливых танцовщиков, которых теперь во всем мире именуют "молодежной сборной Большого". Молодежь и открыла прощальный вечер Ратманского фрагментом из московского наследия: "Класс-концерт" Асафа Мессерера - театрализованный парад балетных па был возобновлен при Ратманском, как и "Кармен-сюита" Альберто Алонсо, тоже московский балет и - тоже 1960-х.

О том, как труппа освоила спектакли мирового репертуара, напомнили Фарукка из "Треуголки" (солист - Руслан Скворцов), впервые поставленная в начале прошлого столетия для дягилевской антрепризы. Это - один из трех балетов Леонида Мясина, пополнивших репертуар Большого. Та же молодежная команда "Комнатой наверху" доказала, что буря и натиск американской постмодернистки 80-х Твайлы Тарп им под силу. Вырванные из контекста спектакля и потому не прозвучавшие сцены из балета "Сон в летнюю ночь" тем не менее напомнили о стиле Джона Ноймайера, непростые сюжетные ходы которого тоже осваивали артисты Большого, в том числе Марианна Рыжкина, Ян Годовский и Владимир Непорожний.

Отдельный сюжет в драматургии вечера - сочинения современных хореографов. Их представил еврейский танец из "Магриттомании" Юрия Посохова, американского хореографа, экс-солиста Большого театра, и дуэт англичанина Кристофера Уилдона из балета "После дождя". Это единственный номер концерта, который не имел прямого отношения к репертуару театра. Но аргументы все-таки были: Уилдон сочинил для Москвы одноактный балет "Милосердные", а Венди Вилан и Крейг Холл специально приехали из "New York City Ballet", чтобы пропеть песню печали красивыми, "сшитыми" без всяких стыков и швов движениями.

И, наконец, блок фрагментов из сочинений Алексея Ратманского, что приоткрыл тайну балетной лаборатории хореографа, где результат зависит не столько от движенческого и режиссерского каркаса и уж никак не от кружений в лабиринтах сюжета, а от ироничного или элегического взгляда каждого исполнителя, артистизма, обаяния и внутренней свободы каждого артиста, способного, как сам Ратманский, обращаться к разным временам, окликать разные стили. Потому небеспочвенны опасения за дальнейшую судьбу авторских балетов Ратманского, остающихся теперь без присмотра автора.

Повзрослевший Журавль Дмитрия Гуданова из "Снов о Японии" и фрагмент из балета "Светлый ручей" (Сергей Филин в образе Сильфиды и Алексей Лопаревич - Дачник сохранили иронический взгляд на своих невероятно забавных героев) представили работы, созданные Ратманским до прихода в Большой в качестве худрука. "Морская конференция" из балета "Болт" подхватила комедийную тему концерта. Карикатурный Диверсант Геннадия Янина и кокетливые пловчихи (Анна Окунева, Виктория Осипова, Ольга Стеблецова) от души повеселили публику.

Мистическая "Леа" - тоже из ранних сочинений хореографа. С радостью встретила публика свою любимицу Нину Ананиашвили (сейчас она, без всяких торжеств покинувшая Большой, руководит Государственным балетом Грузии), на которую ставил первые московские спектакли Алексей Ратманский. Драматический дар Нины не потускнел со временем - роль еврейской девушки, в которую вселился дух погибшего возлюбленного, она играла со страстью, доступной очень умной актрисе и танцовщице. В дуэте с Андреем Уваровым они словно прислушивались к закрытым для других смыслам.

Знаком из прошлого, когда Ратманский ставил "Золушку" в Мариинке, стало пленительное выступление Дианы Вишневой в паре с Андреем Меркурьевым. Он же стал партнером еще одной звезды - Светланы Захаровой - в философском, насыщенном обертонами, трагическом "Среднем дуэте". По пронзительности "Средний дуэт" сравним с совсем иным фрагментом из недавней премьеры "Русских сезонов", в котором солировала Нелли Кобахидзе.

Зажигательный "Танец басков" и па-де-де из "Пламени Парижа" из последней постановки Ратманского (с использованием оригинальной хореографии Василия Вайнонена) в Большом предвещал темпераментный финал. Обе пары солистов - Анастасия Меськова и Владислав Лантратов, Наталья Осипова и Иван Васильев - танцевали с такой страстью, словно от этого выступления зависела вся их жизнь. Но финал оказался ложным, последовал реконструированный Юрием Бурлака, преемником Ратманского, "Оживленный сад" из балета "Корсар" - многолюдная роскошь от Мариуса Петипа с великолепными solо Светланы Захаровой и Екатерины Крысановой. Эстафету сдал, эстафету принял. Чтобы снять невольную грусть прощания, был повторен шуточный "Танец капельдинерш", поставленный для чествования Майи Плисецкой: располневшие ветераны театрального хора в синей униформе билетеров с золочеными нашивками на рукавах легкой походкой прошагали по сцене с корзинами алых роз.

Сам Алексей Ратманский на поклоны не вышел, что, возможно, кто-то и может счеcть за неуважение к публике. Но он попрощался со зрителями перед "Оживленным садом", выразив благодарность всем, с кем довелось работать. Было заметно его волнение. Это скромное появление - тоже знак культуры и такта европейского толка в противовес купеческим московским замашкам с долгими аплодисментами и подношениями цветов виновнику торжества.

Завершилась пятилетка Ратманского в Большом - один из этапов, который не отбросить за пределы истории. Как бы этого кому-то да ни хотелось. Впереди у хореографа громадье планов: "Конек-Горбунок" Родиона Щедрина в Мариинском театре, "Русские сезоны" Леонида Десятникова в Сан-Франциско, работа в должности "artist-in-residence" в Нью-Йоркском "American Ballet Theatre", дебют уже объявлен - им станет балет "На Днепре" на музыку Прокофьева. Потом Ратманского ждут в Австралии для постановки балета по комедии Карло Гольдони, надеется на сотрудничество и Музтеатр имени Станиславского и Немировича-Данченко. Как и Большой, которому несколько лет придется подождать. Открыта тайна, долго хранимая Десятниковым: он пишет для Большого и Ратманского балет "Утраченные иллюзии" по роману Бальзака.

• Неутраченные иллюзии
  Алексей Ратманский попрощался с Большим театром
  

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ

• ВЛАДИМИР МИНИН: Надо петь страстно
  

ПРЕМИЯ

• "Золотой Орел" в звании "Адмирала"
  

АНОНС

• "Классика" в Сети