Ультра. Кормильцев

Илья Кормильцев - поэт, переводчик, издатель умер в возрасте 47 лет несколько дней назад. Мы публикуем два интервью с ним 2003 года. Это был момент, когда только что было создано издательство "Ультра.Культура", а его главного редактора переполняли планы, эмоции, надежды на будущее. Сразу же после ухода Кормильцева прекратило существование и его детище - заменить Илью никто не смог. Кормильцев со всеми его начинаниями ушел не только в вечность, но и в историю культуры.

Интервью публикуются с согласия их автора.

ИЛЬЯ КОРМИЛЬЦЕВ: "Мне хотелось бы верить, что я существую не зря и что у меня будет продолжение. Желательно бесконечное"

- Илья, у вас довольно много занятий, какова ваша самоидентификация?

- Честно говоря, я не вижу никакой необходимости в таком занятии, как самоидентификация. Мне не очень понятно, зачем она может пригодиться в этой жизни.

- Наверное, если вы где-нибудь встретите сообщение, что "Кормильцев - поэт-песенник", то вряд ли останетесь довольным им.

- Большая часть того, что напечатано типографской краской, - глупость. Лозунг нашего издательства "Ультра. Культура" - "Все, что ты знаешь, - ложь" - выражает отношение ко всем видам информации, в том числе и к той, которую распространяем мы. Я ничего о себе не знаю, кроме того, что "cogito, ergo sum". Меня больше интересует, кем я буду, чем кто я сейчас.

- Хорошо, а кем вы будете?

- Это покажет время. Но мне хотелось бы верить, что я существую не зря и что у меня будет продолжение. Желательно бесконечное.

- Какое из своих нынешних занятий вы считаете самым актуальным?

- В настоящий момент это запуск издательства, в котором я являюсь главным редактором. Этому приходится уделять больше всего времени. Я не думаю, что так будет всегда, машина заработает на полную мощь - у меня появятся другие приоритеты.

- Ваше приобщение к рекламному делу было вызвано интересом или заботой о хлебе насущном?

- Это был эпизод, я не собирался заниматься рекламой серьезно. Мой знакомый предложил написать несколько сценариев, мне это показалось забавным. Дело было после кризиса 1998 года, тогда еще можно было реализовать смешную идею. Сейчас в рекламе работают только кадровые работники, иронический концепт пропихнуть просто невозможно, потому что реклама стала откровенно тупой и сориентированной на кретинов. Реклама могла бы быть интересным видом художественного творчества. Сейчас это возможно в сфере политической рекламы и пиара.

- Какой работой вы остались довольны?

- Роликом о пиве "Доктор Дизель", его крутили полтора года.

- Вы могли бы принять участие в чьей-нибудь политической пиар-кампании?

- Если бы был интересный персонаж, да. Я не верю, что только за деньги можно раскрутить кого угодно. Я не циник, мое убеждение основано не на вере, а на знании. Я знаю, как устроен этот мир.

- Для вас существует нравственный рубеж, дальше которого в своей работе вы не пойдете?

- Надеюсь, есть. Другое дело, что обозначить его очень трудно. Проблема состоит не в том, чтобы понимать, чего ты не сделаешь, а в том, что, сделав нечто, сможешь понять, в чем ты не прав. От греха никто не застрахован. Проблема нашего времени не в том, что люди стали делать больше гадостей, чем когда-либо, а в том, что многие разучились отличать гадость от негадости.

- Хочу коснуться феномена русского рока. Вы можете назвать это явление Роком с большой буквы?

- Вы ставите неразрешимый философский вопрос.

- Никакой философии. "Led Zeppelin", например, - это Рок с большой буквы...

- Хорошо, а "Аквариум" - это рок с маленькой буквы?

- Я могу ответить, но меня интересует ваше мнение.

- Предпочту остаться в этом вопросе на уровне подросткового сленга: есть вещи "настоященские", а есть "ненастоященские". В нашем роке есть достаточно много того, что с известной натяжкой можно назвать "настоященским". Натяжка связана с технически внешними обстоятельствами.

- Можете привести примеры "настоященского"?

- Все знают набор групп, которые в конце 80-х - начале 90-х, собственно, и создали русский рок. 80 процентов из них, по-моему, сделали серьезные вещи, которые останутся в истории. Конечно, у них можно найти кучу всяких недостатков, но на Западе, особенно сегодня, тоже полно дряни. Вы хотите спросить, есть ли среди наших коллективов такие, кто достоин включения не в местечковую энциклопедию, а в мировой контекст? С моей точки зрения, русскому року не повезло. Он родился в ту пору, когда за пределами России его не могли воспринять адекватно, сейчас это могло бы произойти, но русского рока уже не существует. Сегодня распространилась мода на этно-панк, но русский рок конца 80-х был его разновидностью. Это музыка, которую играют на электрических инструментах, в ней присутствуют элементы рока, завязанные на национальную традицию, исполняются песни на национальном языке. В эту концепцию некоторые наши группы вписываются идеально, например, "Аукцыон" или "Звуки Му". В конце 80-х такая музыка не вошла в моду, на Западе ее не восприняли, оценив это явление как часть феномена под названием "perestroyka". Русский рок у нас сыграл достаточно глобальную роль, точно не известно, когда выветрится его влияние. Что касается западного отношения к нему, то Запад в принципе с трудом понимает наши культурные процессы. И происходит это в силу его упадочной тупости.

- Получается затянувшийся закат Европы?

- Скорее, закат Европы вручную.

- Судя по вашей редакторской деятельности и планам вашего издательства, вас интересуют экстремальные явления, находящиеся на границе общепринятого, а часто и выходящие за ее пределы.

- На самом деле нас интересует то, что реально движет этим миром. Сейчас мы переживаем момент большого антропологического кризиса, когда реальные движущие силы истории постоянно маргинализируются и скрываются, подменяя манифестируемое ирреальным. Отсюда безумные теории вроде "Конца истории" Фукуямы. В них провозглашается то, чего определенные люди хотели бы добиться, создавая систему мировой дезинформации. Этому нужно противостоять, потому что людям, чтобы принимать участие в решениях, необходима реальная информация о движущих силах мировых процессов. Эти силы сейчас стали предметом глобальной мистификации, что таит в себе чудовищные последствия. Возникающее искажение оптики очень опасно. Например, известно, каким было первое внешнеполитическое решение Конгресса США по Афганистану после замены талибов коалиционным правительством: Афганистан был исключен из черного списка стран, являющихся потенциальными наркоторговцами. Там что, уничтожили весь мак или в стране изменился климат? Дело шито белыми нитками, но на это не обращают внимания.

- Вы сторонник теории заговоров?

- Обратите внимание, что в словосочетании "теория заговоров" уже практически заложен ответ. Никто не говорит "гипотеза заговоров", таким образом, речь идет о работающей модели, а не о модели, требующей экспериментальной проверки. О теории заговоров принято говорить с презрением, а, например, о теории всемирного тяготения - нет. На самом деле все просто: со времен Древнего Рима работает формула "cui prodest?" - "кому выгодно?" Все, что происходит в мире, кому-то выгодно, надо постараться понять - кому. Всегда, наряду с явными, действовали и тайные силы. Говорить, что они ответственны за все, что происходит, нелепо. Иногда они сами до конца не просчитывают последствий, поэтому их действия наносят вред им самим. Я не сторонник теории некоего всеохватного и непобедимого заговора тайных сил, но совершенно отчетливо вижу, что в мире действуют группы людей, интересы которых направлены против большинства населения земного шара. У них достаточно власти и денег, чтобы из-за кулис воздействовать на развитие событий. Кто, находясь в здравом уме, может это отрицать?

- Как с этими группами можно бороться?

- На силу можно отвечать только силой. Не обязательно физической, это может быть сила знания. Я не берусь предсказать, как она сработает, но я добился неплохих результатов именно там, где я руководствовался знанием, а не шел напролом.

- В ваших речах сквозит неподдельный оптимизм: много планов, все впереди, как будто нет уходящих лет.

- Без этой веры жизнь превращается в неуклонное движение под гору. Если ты этого движения не видишь, то его и нет. Телу не прикажешь, оно изменяется, но в этом можно найти свое удовольствие. Телесное старение спасает от большой суеты, которой человек страдает в молодости. Тогда можно было протанцевать несколько часов и не задумываться, что ты попусту теряешь время, а через 20 лет приходишь в ужас от таких воспоминаний.

* * *

- Илья, как бы вы описали своеобразие вашего издательства?

- Хотя мы и предполагаем публикацию художественных книжек, главный акцент будет на литературе non-fiction. Первая выпущенная нами книга - это тюремные дневники Эдуарда Лимонова. Специфика нашего издательства описана его названием - "Ультра.Культура". Мы будем издавать книги, затрагивающие не те темы культуры, которые находятся в центре внимания общественности, а рискованные, пограничные сферы, легитимность существования которых вызывает много вопросов. Все, что экстремально, маргинально, противоречиво, по нашему мнению, и представляет антропологическую проблему. К примеру, торговля хлебом критической проблемой не является, а торговля героином считается именно таковой. При этом торговля героином имеет гораздо более крупное значение в мировой торговле, чем торговля хлебом. Если говорить о легальном рынке, то по стоимости мирового урожая хлеб находится на пятом месте, а на первом месте стоит кофе - продукт, совершенно бессмысленный с точки зрения выживания, к тому же обычный легальный наркотик.

Я упомянул слово "маргинальный", оно мне очень не нравится. Ведь оно переводится как "находящийся на краю, на дне", то есть малозначимый. Маргинализация возникает в результате процессов знакового плана и в результате реальной весомости проблемы. Проблема может быть очень важной, но неприличной, отторгаемой, потому что в данном социуме она создает неразрешимое противоречие, поэтому ее стремятся вывести за пределы поля обсуждения. Понятием "маргинальный" у нас зачастую обозначаются некоторые явления, в которых заинтересовано гораздо большее число людей, чем в тех вещах, которые гордо именуются мейнстримом. Например, сколько человек читает книги, отмеченные премией Букер? Если реально оценить вес явлений, то настоящий мейнстрим - это водка, а Букеровская премия - маргинальное явление. У нас есть внутриредакционная шутка: название издательства превращается в аббревиатуру "УК". Наша специфика в значительной мере определяется именно этим сокращением.

Мы уже сдали в типографию вторую книгу, ее написал профессор Лестер Гринспун, вице-президент американской ассоциации психиатров, который в качестве научного эксперта стоял за декриминализацией марихуаны в штате Калифорния. Книга называется "Марихуана - запретное лекарство", она посвящена медицинским аспектам применения каннабиса.

- Не боитесь, что вам пришьют пропаганду наркотиков?

- Пусть пришивают, это даже интересно. Книгу написал не пацан какой-то, а официальный эксперт Конгресса США.

- Но это "их нравы".

- Да, но товарищи у нас должны, наконец, определиться: мы с их нравами или против них.

- Почему вы сориентированы в первую очередь на non-fiction? Что вас не устраивает в художественной литературе?

- Если говорить о переводной литературе, то процесс сейчас уже вовсю запущен и развивается по своим законам. В отечественной литературе я плохо понимаю, ею нужно специально интересоваться, листать толстые журналы, общаться с писателями. Я - "иностранщик", я понимаю, как устроен процесс книгоиздания на Западе, как приобретаются права, как работают агентства и издательства. Как все это делается в России, мне не очень ясно.

- Но вы ведь не только издатель, вы, наверное, и читатель?

- И даже рецензент. Могу сказать, что ничего сногсшибательного за последнее время я не обнаружил. Умеренный интерес у меня вызвал Стогоff в момент его появления, больше, пожалуй, ничего.

- Ваше издательство некоммерческое, как вы собираетесь решать финансовую проблему?

- Ну что значит - некоммерческое? При правильно организованной деятельности окупаемость можно обеспечить, работая и на узкую, но благодарную аудиторию. Рынок для подобного рода книжек существует, он не слишком велик, но имеет явную тенденцию к расширению. Существуют люди, постоянно обращающиеся к такой продукции, тут и элемент моды, но их число прирастает. Об этом, к примеру, свидетельствует успех книжного магазина при "ОГИ".

- Для возникновения издательства нужны были инвестиции, откуда они?

- Наши инвесторы из области большого издательского бизнеса, которые понимают, что этот сектор рынка нужно захватить и держать. Но удержать его силами крупного издательства невозможно, потому он очень специализирован. Как показывает успех издательства "Ad Marginem", на этом сегменте лучше работать маленькому коллективу со специфическими интересами, вкусами и представлениями о мире. Мы реально смотрим на жизнь и не собираемся зарабатывать дикие деньги, пытаясь стать примером коммерческого успеха.

- У вас есть конкуренты?

- Мы начали игру на этом поле синхронно с несколькими проектами. Время покажет, кто лучше. Но этот сектор устроен таким образом, что на нем, как ни странно, достаточно легко организовать сотрудничество между издательствами и проектами. Здесь господствует другая энергия.

- Какое сотрудничество вы имеете в виду?

- Самое разное: взаимная раскрутка, общие акции, взаимная реклама, копродукционное сотрудничество и т.д. Это не тот рынок, на котором нужно друг друга давить.

- Насколько я понимаю, у вас будет превалировать переводная литература?

- Так получается потому, что глупо переделывать уже хорошо сделанное. Это относится в первую очередь к справочникам. Например, мы приобрели серию американских энциклопедий, которые, естественно, будем модифицировать и адаптировать к действующему здесь информационному полю. Странно было бы переделывать добротные справочники "100 запрещенных фильмов" и "100 запрещенных книг". Сейчас мы готовим интересный сборник. По материалу он переводной, по составлению и комментариям - это авторская работа. Это 800-страничная антология под названием "Анархия. Антология анархизма и левого радикализма второй половины ХХ века". С книжки Лимонова мы начали серию "ЖЗЛ" - "Жизнь запрещенных людей", в которой в течение года выйдут биографии Тимоти Лири, Хью Ньютона, Чарлза Мэнсона, Луи-Фердинанда Селина и т.д. Мы откровенно пародируем знаменитую серию "ЖЗЛ": если они представляли биографии Мальчишей-Плохишей, то мы обращаемся к жизнеописаниям настоящих Мальчишей-Кибальчишей.