Паук, Вермеер и другие искусства

Осенние выставки в Государственном Эрмитаже

Ольга КУДРЯШОВА
Санкт-Петербург - Москва

Л.Буржуа. "Паук"

Казалось бы, наступившие заморозки и все более краткие, серые и промозглые дни не самое подходящее время для наплыва сильных художественных впечатлений. Однако именно к ноябрю Эрмитаж собрал поистине осенний, как по разнообразию, так и по количеству, урожай временных выставок высокого класса. Часть из них открылась довольно давно и уже вписалась в привычную повседневную жизнь музея, другие - только что пополнили экспозицию. Последней в череде десяти одновременно действующих выставок для обозрения открылась коллекция гемм Екатерины II. Императрица, собирательской деятельности которой Эрмитаж фактически обязан своим существованием, была, по собственному признанию, буквально заражена "камейной болезнью". Ничто так не ценила она, как геммы, коллекционированием которых, в отличие от других видов искусств, занималась самолично. В 1787 году Екатерина купила у Луи-Филиппа-Жозефа Орлеанского его знаменитый кабинет гемм, который к тому моменту насчитывал 1500 резных камней. На выставке представлено 500. Среди них вещи, от IV века до н.э. до середины XVIII века, принадлежавшие Лоренцо Медичи, Рубенсу, Фульвио Орсини, входившие в сокровища Гейдельбергского замка, а также камни из коллекции Крозa. После столь удачной покупки Екатерина II продолжала сама собирать геммы, и попытка выделить именно вещи из кабинета герцогов Орлеанских, собственно, и является основной задачей выставки. Как и любая выставка резных камней, эрмитажная рассчитана на любителя (коему рекомендуется прихватить с собой лупу для более тщательного рассмотрения фривольных сюжетов античных гемм) и, безусловно, - из числа тех, что делают честь любому музею. Впрочем, едва ли не большую честь ему делает выставка декоративного искусства совершенно иного рода, объединяющая экспонаты из коллекций музеев Башкирии и Эрмитажа.

Л.Буржуа. "Истерическая арка". 1993 г.

В данном случае эрмитажные вещи лишь дополняют экспозицию, основная часть которой, клад V - IV вв. до н.э., найденный в курганах Филипповки (около 100 км к западу от Оренбурга). Раскопки велись с 1986 по 1990 годы и стали одним из крупнейших археологических открытий ХХ века, на территории России по крайней мере. Вместе с так называемыми царскими курганами Северного Причерноморья и Алтая Филипповский клад является одним из самых значительных памятников скифской культуры. Претерпевшие многолетнюю реставрацию "Золотые олени Евразии", как сверкающее стадо диковинных древних животных, из-за гипертрофированных рогов подобное золотому лесу, завораживают, оживляя в душе нечто, кажется, столь же древнее, как и эти олени, - тотемный зверь наших гипотетических предков.

Я.Вермеер. "Дама в голубом, читающая письмо"

Некоторым образом корреспондируются с ними и "Сокровища Золотой Орды" - выставка, открытая значительно раньше и представляющая более 600 редчайших экспонатов в основном из серебра и золота, найденных в составе пяти кладов XIII - XV вв. на территории Волжской Булгарии, а также других земель, захваченных кочевниками.

В Отделе западного искусства "редким гостем" стала выставка пастелей XVIII - начала XX веков из собрания Эрмитажа, постоянно экспонировать которые невозможно из-за хрупкости (как и графика, они боятся ультрафиолетовых лучей). Крайне разнородный состав, различие стилей, школ, эпох и качества произведений, требования сохранности вещей, обуславливающие интенсивность освещения, наконец, зал, не совсем подходящий для столь утонченного материала, - все это очень затрудняет создание органичной экспозиции. Тем не менее нынешняя выставка в любом случае является большим событием в жизни музея. В последний раз 70 пастелей выставлялись в Эрмитаже в 1972 году, а с того времени многое изменилось и во взглядах на искусство конца XIX - ХХ века, и в музейной политике: среди представленных ныне экспонатов 6 вещей прежде находились в коллекции О.Кребса в Хольцдорфе и принадлежат к так называемым перемещенным ценностям, то есть к спецхрану. Собственно, вместе с эрмитажными вещами эти пастели составляют хорошую коллекцию импрессионизма и сильную сторону выставки. В качестве изюминки старой (то есть XVIII - начало XIX века) части коллекции представлены прелестные женские головки Розальбы Каррьеры. Академически утонченные и лелеющие собственный эстетизм, они оказываются зримым антиподом экспансивному и эпатажному искусству другой дамы, чье имя связано уже с художественным процессом ХХ века. Луиза Буржуа. Выставка этой американской художницы французского происхождения лишний раз доказывает, что музею такого ранга, как Эрмитаж, бояться нечего - он может себе позволить и пошутить. Личное мнение вашего покорного слуги, что изобразительное искусство современных творцов типа Буржуа существует в хорошую погоду, желательно летом, когда ничего не болит и личная жизнь в порядке. Уже осенью, в проливной дождь и холод, а тем паче зимой, не дай бог, с мозолью на ноге или головной болью большинство не просто зрителей, а даже и людей, сопричастных искусству, подвергают существование контемпорального формотворчества серьезному сомнению. Биография известной западной художницы длинна и богата - в декабре этого года ей исполнится 90 лет. В Париже в 30-х годах ХХ века она посещала мастерские таких мастеров, как Константин Бранкузи и Фернан Леже, который, кстати, первым и оценил ее дарование. А ее творческая карьера началась в Нью Йорке в 40-х, где она общалась с мэтрами современного искусства Марселем Дюшаном, Андре Бретоном, Вильямом Кунингом Джексоном Поллоком, Марком Ротко. В залах музея представлены скульптуры из металла и камня и инсталляции, некоторые из которых выполнены не ею собственноручно, но по ее проектам, а также рисунки, сделанные ночью во время бессонницы, выставленные на третьем этаже вместе с некоторыми ранними скульптурами, отражающими влияние парижского искусства того времени. Однако самое масштабное творение - два гигантских паука, точнее, паучиха с паучонком, - посвященное художницей любимой маме, разместилось в Большом дворе Эрмитажа. Таким образом, счастливыми зрителями гения Буржуа могут стать посетители большинства залов Зимнего дворца, окна которого в этот двор выходят, - не захочешь, а увидишь. Я не люблю пауков, но не отрицаю того, что идеальная форма этого творения природы может быть воспета в искусстве. Однако в наследии Буржуа ни большая инсталляция, озаглавленная "Истребление отца", ни весьма обаятельная композиция из старых обшарпанных дверей, ни рисунки во время бессонницы (лучше бы она спала), ни фаллосы разных размеров под нежными названиями типа "Девчушка", наводящие на грустные мысли о не совсем удавшейся личной жизни мастера, не могли уже соперничать с могучим чувством омерзения, вызванным пауками. Поэтому, когда в предпоследнем зале (я смотрела выставку с конца к началу) снова повстречался паук, я опрометью кинулась вон и почувствовала себя твердо стоящей на ногах только в соседнем зале вещей из Пазырыкского кургана. Надо отметить, что подобная тенденция вываливать перед публикой свои личные комплексы в надежде их избыть и заодно выдать все это за высокое искусство вместо того, чтобы просто сходить к психотерапевту, к сожалению, достаточно популярна в ХХ веке. Тем не менее невозможно утверждать, что подобная выставка плоха. Наоборот, кажется очень важным и положительным то, что Эрмитаж стал в последнее время уделять гораздо большее внимание современному искусству, и каждую из выставок этого ряда стоит лишь приветствовать.

К событиям, способным успокоить и пролить бальзам на истерзанную пауками душу всякого любителя искусств, относится, без сомнения, выставка одной картины Яна Вермеера. Смело можно сказать, что и одна картина мастера из Делфта - это много, не столько потому, что в мире их насчитывается всего 35, а музеи России не обладают ни одной, но в основном потому, что ее одной достаточно, чтобы забыть все, до этого прочитанное и услышанное о живописи вообще. "Дама в голубом, читающая письмо" - так традиционно называется небольшое полотно, привезенное из крупнейшего в Голландии амстердамского Рийксмузеума. Скудные сведения о жизни самого загадочного и поздно оцененного из великих европейских живописцев затрудняют датировку картины, да и неважно, была ли она написана годом раньше или двумя позже. Это ничего не меняет, поскольку все произведения Вермеера кажутся созданными в один год, они написаны настолько в одном ключе, что не дают возможности проследить какую бы то ни было эволюцию. Возможно, что картину логичнее было бы назвать "Женщина, перечитывающая письма", так как одно из них она держит в руках, а другие лежат на столе, извлеченные, по всей видимости, из стоящей рядом шкатулки. Тут приходит на память значение мотива письма в голландском искусстве XVII века, намекавшего обычно на любовную интригу. Но так или иначе, как бы ни был велик искус додумать историю до изображенного здесь и после, сам момент захваченной врасплох чужой жизни, данный в картине, служит настолько богатой пищей для истинно художественного переживания, что и это додумывание кажется лишним. Единственное, что огорчает в этой выставке, это то, что устроители по каким-то причинам не повесили картину к окну той стороной, откуда в нее льется восхитительный вермееровский дневной свет, от этого возникает неприятное чувство дисгармонии полотна с окружающей обстановкой, которое, впрочем, скоро проходит, ибо Вермеера ничто не в силах испортить.

По соседству - в итальянских кабинетах - выставлены два живописных эскиза Эль Греко из собрания Национальной галереи старого искусства в Риме, относящиеся к поздней поре его творчества, - "Поклонение пастухов" и "Крещение Христа".

А на третьем этаже в надворной галерее работает выставка "Незнакомый Канова", полностью оправдывающая свое название и действительно неожиданная. Здесь представлены рисунки и живопись блестящего скульптора из собраний Городского музея Бассано дель Граппа и Фонда Кановы в Поссаньо, открывающие неведомые нам грани творчества знаменитого итальянца. Иногда наивные, как будто домашние, даже подчас удивляющие некоторой неловкостью в анатомических построениях и так откровенно обнажающие творческий процесс произведения показывают, насколько длинен и витиеват путь от замысла до воплощения, и наводят на мысль, что "не боги горшки обжигают". Однако, как известно, и Гоголь имел в гимназические годы двойку по русской словесности, так что если твоя линия в рисунке не всегда кажется совершенной, это еще не доказывает, что ты Антонио Канова.

ПАЛИТРА

• Паук, Вермеер и другие искусства
  Осенние выставки в Государственном Эрмитаже
• Пир в пространстве чума
  "Творчество Эвенкии" в галерее "Кросна"