XX век Русского Музея

Сергей ПОПОВ
Кирилл ГАВРЮШИН
Cанкт-Петербург
Фото Виктора ФРОЛИКОВА

В новогоднем номере, подводя итоги прошлого, 2001 года, наша газета назвала победителем в номинации "Персона" директора Государственного Русского музея В.Гусева. Ставка, сделанная им на глобальную демонстрацию искусства ХХ века, оказалась беспроигрышной и полностью себя оправдала - словосочетание "выставка в Русском музее" стало уже на рефлекторном уровне восприниматься как обещание чего-то грандиозного. Сперва это был Малевич и "круг Малевича", затем русская деревянная скульптура ХХ века, и, наконец, в конце года всеобщему обозрению были представлены еще два эпохальных проекта: "Русский портрет ХХ века" и "Абстракция", пожалуй, затмившие собой все предыдущие. Спорные и противоречивые, построенные по единому принципу тотальной ретроспективы артефактов искусства, собранных в фондах музея, эти выставки стали событием, выходящим далеко за рамки художественной жизни северной столицы.

Прекрасная возможность абстрагироваться

Работа Ю.Злотникова стала одним из символов выставки

"Абстракция в России. ХХ век" в Русском музее - безусловно, одно из определяющих художественных событий прошедшего года. Масштаб проекта таков, что лицо само собой расплывается в радостных эмоциях: наконец-то, а на ум лезут всякие банальности типа "Абстракция - наше все". От выставки ожидали разрешения дилеммы, из вопроса - а был ли мальчик? - перерастающей в острейшую, насущную проблему прямо-таки гамлетовского масштаба: быть иль не быть абстракции в России. Музей же явно преследовал две цели: проследить историю направления и, не менее важную, - установить, а то и постановить, актуальна ли абстракция как течение последних лет в современном искусстве. К сожалению, актуальность демонстрировалась по большей части на примере работ представителей петербургской школы абстракции, имеющей в отличие от столичной не столь мощный концептуальный опыт освоения сложнейшего по своей сути беспредметного материала.

В залах выставки

История этой выставки уже сама по себе достопримечательна. Лет семь назад грандиозный проект "Русская абстракция" готовили в Третьяковской галерее усилиями крупнейших специалистов по этому направлению: ныне покойной Марины Бессоновой, Валерия Турчина, художника Александра Пономарева. Предполагалось обеспечить доставку работ знаменитых русских художников, проживавших во Франции в первой половине века, Полякова, Ланского, де Сталя. Денег не хватило в последний момент, когда рекламу выставки уже публиковали в журналах. Но несколько лет назад за эту идею взялись кураторы Русского музея, препятствий для которых, как кажется, не существует: Евгения Петрова и Йозеф Киблицкий. Объединившись с Третьяковкой, отобрали для выставки около 1200 работ, из которых в экспозицию попали далеко не все. Задействовали отнюдь не только изрядно пополнившиеся в последние годы фонды музея, но и мастерские самих художников, частные собрания России и зарубежья, в том числе и весьма весомые - Евгения Нутовича, семьи Колодзей, Рувима Бессера. Вообще слово "весомый" - одна из лучших характеристик событий вокруг этой выставки: двухтомный каталог весом в семь кило - такие "махины" и по общей истории русского искусства едва ли вспомнятся. Еще задолго до его издания о нем ходили чуть не легенды, а художники-беспредметники навсегда поделились на тех, кто в него "попал" и кто "не попал". Открытию в музее сопутствовала презентация различного рода перформансов в костюмах, буквально овеществивших творения абстракционистов. В Интернете Русский музей создал специальный сайт, посвященный абстракции.

Сама выставка поделилась на две части. Большую часть корпуса Бенуа занимает основной ряд (живопись и скульптура, а также кино). В Мраморном дворце - всевозможных техник графика, опять же скульптура, декоративное искусство (в том числе супрематический фарфор и трогательная чашечка с блюдцем по эскизу Кандинского), немного инсталляций и фото. В целом же добрый "километр" абстракции воспринимается легко и непринужденно. Это одновременно и плюс, и минус экспозиции: плюс, потому что хорошо продуман дизайн залов, минус, потому что отсутствует хотя бы намек на концепцию помимо элементарно соблюденного хронологического ряда. Зал, например, нередко начинается с экспрессивных выплесков, но сбивается на торжество спокойных открытого цвета пятен. Работы шестидесятых то и дело вклиниваются в опусы новичков. Тот же Михаил Шварцман оказывается в одном из залов последних лет, где его философские визуальные откровения, недавно удостоившиеся персональной экспозиции в Русском музее, совсем пропали посреди многометровых, откровенно декоративных полотен неомодернистов.

Но по порядку. Ожидавшегося трепета от залов великих зачинателей абстракционизма, к сожалению, не испытываешь - работ маловато. Авангард вынужденно оказался представлен по принципу - "с миру по нитке". Если в каталоге семь "Кандинских", то на выставке - всего один. Царит Филонов - ему с учениками отведен целый зал. Есть и открытия - в процессе подготовки выставки обнаружились работы мастера 30 - 40-х годов, о котором ничего не известно, кроме фамилии - Данилов. С конца 50-х годов демонстрируется новый этап абстракции, тогда бывший подпольным, а теперь оказавшийся опять-таки весомым фактом истории русского искусства тех лет. Здесь и Юрий Злотников, начавший создание новаторских "Сигналов" еще с 56-го года, и Элий Белютин, руководитель первой студии абстрактного искусства, которую громил Хрущев в Манеже в 62-м, и лианозовцы - отец и сын Кропивницкие, Владимир Немухин, Лидия Мастеркова, единственная из этой группы, оставшаяся преданной абстракции доныне. Мэтры последних трех десятилетий - Леонид Борисов, Феликс Волосенков, Владимир Видерман, Андрей Красулин, Белла Левикова, Марина Кастальская, Александр Панкин, Георгий Пузенков. И многие-многие другие - всех не перечислишь, более 150 имен. Москвичи и петербуржцы, грузины и сибиряки. От ушедших из жизни до совсем юных (а возраст младшего участника выставки - не поверите - семь лет!).

Народу на выставке уйма, настрой у зрителей по преимуществу вольготный. Неудивительно: выставка действительно красивая, и непринужденному восприятию этой красоты способствуют даже места подписей под работами: они расположены очень низко, почти у пола - не хочешь читать (а названия не блещут ни концептуальностью, ни даже оригинальностью), так просто ходи и разглядывай сами холсты. И все же не верится: неужто абстракция стала народным искусством? Неужто стало, по словам одного из крупнейших современных наших беспредметников Сергея Бордачева, как-то сказавшего: мы, абстракционисты, - те же космонавты: удовлетворяем в земных условиях тягу к космосу. А вдруг ушло время абстракции, так и не успев начаться? И действительно ли она - русское завоевание и отстояли ли его русские за весь ХХ век или так - слова одни? Да, Василий Кандинский написал первую в истории абстракцию в 1911 году, обогнав всех европейцев. Малевич обеспечил ее супрематический - то есть наивысший, непревзойденный - взлет. Но русские не просто родоначальники абстракции. Абстрактность - это, кажется, наше врожденное свойство. Причем не только нашего сознания, но едва ли и не крови - достаточно послушать речь любого русского, особенно в глубинке! И не только в том смысле, в котором определял абстракцию Гегель: мол, абстрактна торговка на рынке, у коей цены меняются ежеминутно, в отличие от профессора метафизики, вещающего с университетской кафедры о самых отвлеченных началах космоса, который на самом деле предельно конкретен. Так вот: в русском беспредметном искусстве есть и то и другое. Всегда была в нем борьба абстрактного с конкретным ("Абстрактное и конкретное искусство" - так называлась даже одна из монографий, посвященных русскому беспредметному авангарду). Широка она, прямо как пресловутый русский человек по Достоевскому, ведь свобода - ее главный критерий, и так было на всем "веку" ее существования. Нет, воистину, не будь мы так ленивы в своих мыслях, мы бы именно в абстрактные полотна смотрелись, как в собственные портреты, а вовсе не в шиловские глянцевые "раскраски".

Русский музей попытался охватить отечественное абстрактное искусство в едином непринужденном и красочном образе-ряде - чтобы предстало все сразу и все оказалось безусловным. В итоге получилась, скорее, не выставка истории русской абстракции, а грандиозная абстрактная выставка. Выставка как абстракция! Или как тотальная беспредметная инсталляция, в которой главное - дать возможность увидеть, а не раскладывать по полочкам. Дело сделано, и как раз другим - скорее всего, Третьяковке, где эта выставка ожидается ближе к середине наступившего года, уже после предстоит разбираться в концепциях, манифестациях и дифференциациях абстракционистов.

Портреты жен и мужей в интерьере Русского музея

А.Лентулов. "Автопортрет в красном"

В конце прошлого года в Русском музее открылась очередная грандиозная выставка "Портрет в России. ХХ век". На втором этаже корпуса Бенуа в привычных уже для посетителей залах временных (и, как правило, эпохальных) выставок экспонируется более 300 скульптурных и живописных портретов (трудно поверить, но почти все первоклассные), представляющих буквально весь ХХ век. Как известно, в корпусе Бенуа сейчас ремонт, и, вероятно, этим объясняется выбор залов, совершенно не подходящих для вещей такого ранга. Убойная по составу выставка являет в обратной пропорции, мягко говоря, неудачность экспозиции, отмеченную уже всеми посетителями. Два узеньких коридорчика, расходящихся в обе стороны от лестницы, не дают никакой возможности рассмотреть вещи даже не очень крупные и обладают одновременно способностью создать толпу и давку из двух человек. Залы же более просторные мудро перегорожены щитами, что опять же делает отход больше чем на один шаг, мягко говоря, проблематичным. А больших и красивых вещей очень много. Местами удивляет представление о жанре портрета устроителей выставки. В простоте душевной автор полагал, что портрет - это скульптурное, графическое или живописное изображение конкретного человека, а конкретный человек, как правило, имеет имя и фамилию, которые можно прочесть на этикетке сбоку. Однако такие произведения, как "Скрипач" А.Е.Яковлева, "Комсомолки" Юона, "Рабочие" Кустодиева (которых мать родная друг от друга не отличит), знаменитая "Девушка в футболке" Самохвалова (и множество других) и, наконец, "Красный еврей" Шагала, и его же известное полотно "Прогулка", в ряду портретов смутили мой робкий разум. Еще большее удивление вызвала картина под названием "Крэжки" неизвестного (!) художника 70-х годов ХХ века, изображающая, по всей вероятности, интерьер некой пивной и ее посетителей. Возможно, это лица эпохи, это ее характер и т.д., но если на холсте изображен некий человек или группа людей, это еще не относит данное полотно к жанру портрета - мы должны знать, кто изображен. Когда это не конкретный человек, а собирательный фантастический образ, то это аллегория или что угодно, но не портрет.

Д.Штеренберг. "Портрет жены художника"

Однако, начав с ложки дегтя, вернемся к бочке меда. Условно хронологическое построение, ставшее традиционным для наших больших музеев, в данном случае вполне уместно, так как выставка отражает конкретный и большой исторический этап не только в искусстве, но и в жизни России - Советского Союза - России. Перечислять имена художников, представленных здесь, нет смысла, так как это будет просто курс истории русского искусства ХХ века. Правда, с одной существенной поправкой - в экспозиции нет ни одного портрета ни одного вождя, таким образом, история предстает как бы незамутненной, и это зрелище, надо сказать, непривычно. (Единственное исключение - проект памятника Александру III Трубецкого.) Последний момент, а именно отсутствие портретов Ленина, Сталина и других, активно обсуждался и вызвал разногласия, однако личное мнение автора заключается в том, что на вождей мы уже достаточно насмотрелись как в прекрасной и незабываемой выставке "Агитация за Счастье", так и, собственно, в жизни и без них особенно не заскучаем. Отсутствие их грозных ликов и мудрых взоров позволяет разглядеть другие лица эпохи.

И последнее, что бросается в глаза при осмотре экспозиции, если двигаться в хронологическом порядке, - это печальное зрелище упадка даже не живописи, а, скорее, духа. В полной мере этот упадок предстает в последнем зале выставки, где представлены работы от 70-х годов до 2000 года. Открывает экспозицию автопортрет Стерлигова "Здравствуйте", и тоска, возникающая при взгляде на плохую живопись, по мере дальнейшего продвижения только усиливается. Легкая тошнота подступает при виде картины "Сопричастность" А.А.Яковлева - автопортрета художника со строителем БАМа (у тех, кто помнит обертоны пафоса этой эпохальной стройки), да и общая эмоциональная тональность этого периода так сильно удручает, что на этом фоне не радуют ни Оскар Рабин, ни Шинкарев, ни Шагин, ни другие.

Параллельно с проведением выставок в отреставрированных залах корпуса Бенуа было объявлено об изменении Русским музеем постоянной экспозиции русского искусства конца XIX - ХХ веков. Изменения должны носить глобальный характер, они коснутся всего здания Русского музея, и их предполагается завершить, по словам директора музея Владимира Гусева, к 300-летию Петербурга, представив зрителям новую масштабную экспозицию "От искусства Древней Руси до искусства ХХ века". Будем надеяться, что наряду с большим количеством работ Филонова, Малевича, Кандинского, Шагала, мирискусников и пр. будут несколько иначе расставлены акценты в искусстве предыдущих веков и эта часть музея станет более привлекательной. Хотелось, чтобы надежды на расширение экспозиции и ее большую адекватность художественным процессам первой трети ХХ века снова не остались просто надеждами.

В филиале Русского музея - Мраморном дворце - тоже открыта выставка искусства XX века, однако не русского а, напротив, западного, что является частью новой концепции музея. На сей раз это мэтр современного немецкого искусства Йорг Иммендорф. Выставка довольно большая, включающая и большие живописные полотна (холст, масло - что само по себе в начале-то XXI века, согласитесь, героизм), и скульптуру - в основном резное дерево, раскрашенное к тому же. Читая экспликацию, висящую у входа на выставку, начинаешь немного побаиваться, потому что там говорится о слиянии политики и истории в полотнах мастера, о переживании им судеб своей родины и Европы в целом и даже о призывах к миру на всей земле. У большинства людей моего поколения мысль о том, что эти темы кого-то могут вдохновить, вызывает легкое удивление. Но, к счастью, когда входишь на саму выставку, волнение стихает и прежде всего видишь "настоящее немецкое качество". Экспозиция открывается эффектными масштабными полотнами 90-х годов - "Кафе "Флора" и других, и сразу удивляет то, насколько живы оказываются традиции немецкого экспрессионизма. Данная выставка - как раз тот случай, когда "что русскому здорово", то и немцу вовсе не смерть, а тоже вполне ничего. Помимо многовековой традиции, совершенно особых отношений между нашими странами, отношений как бы любви-ненависти, нас еще роднит и тоталитарное наследие, делающее понятными без объяснений некоторые художественные приемы. Например, в больших картинах "Кафе Германия", "Кафе "Флора" и других видится принцип не комикса и не коллажа, а скорее стенгазеты; раскрашенные деревянные скульптуры трогательно напоминают о детских площадках и местах отдыха в лесопарках. Но это, конечно, не главное в творчестве Йорга Иммендорфа. Гораздо более интересно прослеживать длинную и грамотно донесенную традицию немецкого искусства. При взгляде на его картины вспоминаются давно забытые фразы из учебников по немецкому ренессансу про готическую ломкость линий и т.д. Как бы там ни было, но подобная преемственность - по части рисунка и отношения к линии вообще - всегда приятна глазу.

ПАЛИТРА

• XX век Русского Музея
• Новогодние забавы
  Выставка "Универсальный круг"
• ОЛЬГА ПОБЕДОВА-РУКАВИШНИКОВА: "Ре-Цептуализм - что это такое?"