Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 1 (7112) 15 - 21 января 1998г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
МузыкаДитя любви "Жизель"НОВЫЙ ВЗГЛЯДВиолетта МАЙНИЕЦЕ Все новые и новые поколения манит старинный балет о божественной власти любви и губительной силе танца, словно в нем заложена какая-то особая энергетика... Не потому ли, что сама "Жизель" - дитя любви, которое всегда прекрасно? Ведь в дни парижской премьеры в 1841 году всех - либреттиста Теофиля Готье, балетмейстера Жюля Перро, премьера-красавца Люсьена Петипа - обворожила светловолосая южанка с дивными глазами. Юной вакханкой смотрит на нас с литографий тех времен первая Жизель - Карлотта Гризи. "Жизель" - балет, безусловно, мистериальный. Его авторы романтическую новеллу в духе времени о гризетках- парижанках, обезумевших от вальсов на балах, где они не раз бывали жертвами великосветских обольстителей в маскарадных костюмах, соединили с мифами о менадах, растерзавших Орфея, сербских вилах, насмерть затанцевавших юношей. Именно они-то и послужили прообразом балетных мстительниц в белых подвенечных платьях с венками и фатой на голове, веткой розмарина в руках. Вилы - это души умерших до свадьбы девушек, впоследствии ставшие энергетическими вампирами. Мистики такие души называют элементерами. Каждая из них привязана к земле какой-то страстью: местью - вилисы, Жизель - любовью. Они - непримиримые антагонисты. Только любовь как сила божественная, творящая космос, сильнее ненависти и смерти. Балет "Жизель" - ярчайший тому пример... Нуждалась ли в обновлении московская "Жизель"? Пожалуй. Ведь предыдущая редакция балета давно стала "дежурным блюдом", которым весьма часто угощали столичную публику во время зарубежных гастролей основного состава труппы. Ее добрую славу, как правило, поддерживали лишь отдельные замечательные исполнители центральных партий... То, о чем когда-то мечтал Васильев-танцовщик, теперь осуществил Васильев-хореограф. Для него "Жизель" не мистерия, а лирическая драма с отчетливо выраженным жанровым началом. Сохранив в неприкосновенности драматургию и почти всю хореографию предшественников (в Большом с 1944 года этот старинный балет шел в редакции Леонида Лавровского, лет десять назад слегка обновленной Юрием Григоровичем), он заново поставил крестьянские танцы и ряд массовых сцен в первом действии, а также эпизод избрания героини царицей праздника, которой почему- то вместо венка из виноградной лозы надевают трогательный веночек из васильков, что меняет суть эпизода, существующего, кстати, во многих зарубежных редакциях балета. Васильев их тщательно изучил при работе над постановкой. Так, в первом действии ощущается влияние редакций Рудольфа Нуреева, Дэвида Блэра. Одни заимствования оправданны, другие - не очень. Ну зачем лесничему сравнивать гербы на шпаге принца и охотничьем роге герцога - отца невесты принца? Они заведомо разные и не могут служить доказательством обмана Альберта! Знаменитое "вставное" крестьянское па де де, которое на московской сцене давно потеряло связь с сюжетом (к тому же его поручали далеко не лучшим силам труппы), Васильев заменил новым pas d'action для четырех пар. Тут лексика в духе Бурнонвиля соседствует с академическими па в стиле Петипа. Сам же новый номер, лишенный какого-либо действенного начала, позволил продемонстрировать молодым артистам свое танцевальное мастерство. Помимо вышеперечисленных новшеств, переосмыслению в основном подверглись главные мужские партии балета - они стали более танцевальными. Значительно увеличено соло принца Альберта в первом акте, заведомо тормозящее действие. А лесничий Илларион (его технически безупречно танцует единственный исполнитель партии А.Петухов, актерское мастерство которого растет от спектакля к спектаклю) награжден даже двумя весьма бравурными монологами во втором. Трудно возразить сегодня против танцевального решения партии пантомимного в прошлом "злодея". Но желательно, чтобы его бурные, почти героические хореографические реплики И la Григорович не выпадали из общей стилистики спектакля. Куда более серьезные возражения вызывает новый финал балета. Раньше он был отдан на откуп актерам - по собственному усмотрению они придумывали мизансцены, порой неожиданным образом видоизменявшие концепцию партии. Васильевская концовка "Жизели", идущая сразу после просветленного и элегичного прощания вилисы и Альберта, кажется громогласной по тональности, прямолинейной по смыслу. Спасенный Альберт в буйном соло "под занавес", в котором круг из жете ан турнан соседствует со стремительными шене, лихо падает на землю не то от отчаяния, не то от усталости, простирая при этом руки к небу или могиле Жизели... Два состава, выступившие в центральных партиях "Жизели", обладают несомненными достоинствами, некоторыми недостатками. Как всегда, уверенно и технически безупречно танцуют Нина Ананиашвили и Сергей Филин, учитывая все пожелания постановщика, педагогов Р.Стручковой и Н.Фадеечева. Это очень опытный, станцованный дуэт. Правда, порой им недоставало свежести чувств и остроты переживаний. Милый, лиричный, технически точный, но вполне земной принц С.Филина иногда казался скорее хорошим приятелем героини, чем ее возлюбленным. Для балерины же новая "Жизель" стала лучшим спектаклем этого сезона, в котором ровным светом сияло ее классическое по сути дарование. Сказочно повезло миловидной 18-летней Светлане Лунькиной - "минуя" опытных танцовщиц театра, именно в ней свою Жизель увидел Владимир Васильев. А мельчайшие детали этой труднейшей балеринской партии с ней самым тщательным образом прорабатывала Екатерина Максимова. Пока что у юной, столь естественной в своем сценическом бытии танцовщицы нет и быть не может своего видения или прочтения партии. Должна окрепнуть ее пуантная техника, набрать высоту прыжок. На премьере Лунькина показалась прилежнейшей ученицей своих знаменитых наставников, замечательно смотрелась в дуэтах и игровых мизансценах с Николаем Цискаридзе, который каждую минуту был готов прийти на помощь своей юной партнерше. Только от руководства театра теперь зависит, как сложится творческая судьба Светланы, - станет ли она балериной или дебют в Жизели навсегда останется ее звездным часом. Сегодня одаренный, интеллигентный, очень эмоциональный Николай Цискаридзе - лучший принц Альберт московской сцены. Все тщательно продумано в его партии. С первого его появления очевидно, почему избранником Жизели стал именно этот чуть капризный и аристократичный юноша, напоминающий художника или поэта-романтика, ищущего новые приключения на пленэре. Обворожительный и изысканный эгоцентрик, он, скорее, любит свою любовь к Жизели, чем девушку. И только смерть очередной возлюбленной заставляет его раскаяться, искать утешение в вере. Именно Цискаридзе труднее, чем другим, принять новую концовку балета, так как она противоречит его мистико- религиозной концепции партии, предполагающей наличие духовного просветления в финале... Очень уверенно и сильно станцевала Мирту Мария Александрова. У нее большой и стремительный прыжок, чувство позы, что немаловажно для дебюта в этой сложнейшей сольной партии. Но пока что она еще не усвоила все тонкости стиля второго действия "Жизели". Внешним обликом балерины наделена другая исполнительница партии Анна Антоничева. Красивые пропорции тела, изящные стопы с большим подъемом, шаг и прыжок - щедро ее наградила природа. Но, к сожалению, одаренная танцовщица до сих пор не сумела использовать свой потенциал. Хорошо отрепетированы массовые сцены, достойны похвалы танцы двойки вилис. Большой слаженностью на сей раз отличается и женский кордебалет вилис - выверены положения корпуса, повороты головы. Четко соблюдается рисунок танца. Яркие по колориту костюмы и стильные головные уборы в традициях высокой моды (сказанное прежде всего относится к красочно и роскошно одетым в бархат и меха герцогу, его свите, невесте принца Батильде, самому Альберту) безвозмездно созданы прославленным парижским кутюрье Юбером де Живанши - это первая работа модельера для балета. Другие его наряды милы, но весьма обычны. По колориту они соответствуют пастельным, похожим на гобелены XVIII века декорациям художника Сергея Бархина. Он преднамеренно сузил пространство сцены в первом действии балета, что придало "Жизели" определенную интимность и камерность. Зато черно-золотистые арки из деревьев в сцене кладбища, такой же занавес с напоминающими лампады золотыми кистями мало пригодны для романтического лесного пейзажа. Декорации мрачноваты, близки по духу зловещим русским сказкам про Бабу Ягу да Кощея Бессмертного. Полеты, подвешенные на "удочках" блуждающие огоньки, появление четырех вилис под одним покрывалом - все попытки усилить "романтическое начало" тут тщетны и примитивны... Несмотря на ряд недоделок, просчеты, быть может, даже ошибки, премьера "Жизели" стала праздником. Также в рубрике:
|