АЛЕКСЕЙ САВИНОВ: "Коллекции личные, а не частные"

Беседу вела Ольга КОРОБЕЙНИКОВА

Музей личных коллекций - отдел ГМИИ им. А.С.Пушкина - еще дитя. В отличие от главного здания он отмечает свой день рождения не со дня основания, а со дня открытия. МЛК был основан в 1985 году, открыт - в 1994-м. Арифметика проста: родителю сегодня сто лет, ребенку - четыре года. И как все поздние дети, он особенно любим. О прошлом, настоящем и будущем МЛК я беседовала с заведующим Музеем личных коллекций ГМИИ им. А.С.Пушкина Алексеем Алексеевичем САВИНОВЫМ.

    

- Чувствовали ли создатели музея свою ответственность перед историей этого дома, "Княжьего двора"? Ведь он мог бы стать домом-музеем Сурикова, семьи Пастернака, Степановой и Родченко...

- В 85-м году, когда я еще не заведовал этим музеем, был акт министерства по поводу создания Музея личных коллекций. Но бумажка еще ничего не значит. Нужно было еще "Автоэкспорт" удалить, который в то время был ой какой организацией. И нужно было получить что-нибудь помимо коллекции Ильи Самойловича Зильберштейна. Она великолепна, но этого маловато для такого здания. Дело в том, что это здание уже так было перестроено внутри, что от того великолепия, когда здесь жили Василий Суриков или Леонид Пастернак, ничего не осталось. К сожалению, ничего не осталось даже от того времени, когда дверь в дверь жили Борис Леонидович Пастернак и Александр Михайлович Родченко (ныне представленный в отдельном зале) и выясняли поутру, кому идти колоть дрова и кто будет ходить за водой. Здесь же располагался Музей живописной культуры, который до сих пор мертвым грузом лежит в Третьяковской галерее. И поэтому мы не старались восстановить здание таким, каким оно было. Собственно, для музейных нужд оно и не подходило: жилая квартира - это и есть жилая квартира. Здесь сама лестница была сделана как бы в повтор лестницы главного здания, правда, я бы не сказал, что очень удачно. Она вышла слишком крутой, и теперь мы центральный вход открываем только в том случае, если на улице безумная жара, иначе поднимается такой сквозняк, что все смотрители на этажах моментально заболевают. И ничего удивительного в этом нет, художественных музеев очень давно не строили.

    

- Как к вам попали вещи семьи Пастернака?

- Вещи нам дарил Евгений Борисович Пастернак, сначала давал на временное хранение, потом дарил. Те экспонаты, которые в данный момент висят в зале, принадлежат Наталии Анисимовой Пастернак, которая дала их на время. Она сейчас живет в квартире в Лаврушинском - в том доме, куда Пастернак переехал отсюда в 1937 году. Не так давно она звонила и просила продлить экспозицию.

    

- То есть не все коллекции были вам подарены...

- Дело в том, что в МЛК вовсе не обязательно дарить вещи. Да, большинство дарят, но некоторые дают для экспонирования, вот сейчас я буду продлевать показ вещей Оскара Рабина из коллекции Екатерины Кропивницкой.

    

- Возникают ли какие-то опасения у дарителей, когда они обращаются в ваш музей?

- Это зависит от степени "опасливости" каждого из них, не более того. Кто хотел дарить, тот дарил, безоглядно и спокойно, максимум выторговывая себе, что они будут выставляться именно в этом зале. Конечно, мы идем на это, если вещи того стоят. Ну захотели дети Давида Петровича Штеренберга, чтобы работы их отца висели именно в 309 зале, и они это указали: мы не имеем права их снимать более чем на полгода в случае форс-мажорных ситуаций.

    

- И как часто дарители сами оформляют свои залы?

- Да я бы не сказал, что часто. Обычно это бывает, когда у нас проходят выставки коллекционеров. Дарителей это, как правило, не касается. Я помню пять случаев - это на тридцать коллекций.

    

- А какие собрания были выставлены специально к юбилею Музея изящных искусств?

- С одной стороны, все, что выставляется в этом году, имеет подзаголовок "К столетию ГМИИ". Но реально юбилею посвящены именно картмаксимы, открытки с видами Музея на Волхонке. Я не могу сказать, что эта выставка чем-то поражает, но она любопытна для тех, кто любит всматриваться, что-то сравнивать. Картмаксимы популярны во всем мире: музей Орсей выделял им 400 квадратных метров.

    

- Сейчас Музей на Волхонке готовится к открытию Мемориальной квартиры Рихтера...

- У самого Святослава Теофиловича эта идея возникла давно. Когда он отдавал свои работы сюда, он отдавал их временно, но при этом говорил: вы же понимаете, что все это, в общем-то, ваше.

    

- А как продвигается строительство второго здания МЛК?

- Ну, мы регулярно каждый год собираемся на следующий год его открыть. Прежде там был особняк Волконских. Собственно, это тот самый особняк, где находился трактир. Он назывался "У Волконских". Волконка. Волхонка. Это одна из трех улиц Москвы, которая получила свое имя по названию кабака.

    

- Замысел второго МЛК будет чем-то отличаться от первого?

- Я думаю, что чем дальше, тем больше мы будем подходить к идее Ильи Самойловича Зильберштейна. Он мечтал видеть наш музей "развлекательным дивертисментом".

    

- Вы решили расширяться, потому что переполнены запасники?

- Запасники у нас действительно переполнены. Мы выставляем только восемь процентов. Обычный музей может себе позволить выставить даже еще меньше. Но у нас музей именно личных коллекций, подчеркиваю, не частных. Мы делаем акцент не на форму собственности, а на личность собирателя. И, коль скоро нам кто-то что-то передал, мы как бы обязаны этому человеку, мы должны его выставить. Хотя у нас были случаи, когда люди говорили: пусть это будет у вас, лишь бы не пропало. Андрей Константинович Зефиров, отдавая работы своего отца, сказал: устройте временную выставку, а потом пусть лежат, вот создадите музей двадцатого века (у нас была такая идея) - тогда будут экспонироваться там.

    

- В последние годы дарили что-то стоящее?

- В 1996 году Екатерина Петровна и Федор Викторович Лемкуль подарили музею совершенно изумительное собрание стекла от античных времен до 30-х годов XIX века, чуть меньше трехсот работ. Эта коллекция замечательно смотрелась на экспозиции. Представляете, вы идете по анфиладе и видите что-то блистающее впереди... Но под музеем проходит ветка метро, все трясет. У нас спокойно только ночью. А наши финские витрины нельзя назвать крепкими, они же не были рассчитаны на вибрацию от поездов. Помню, Екатерина Петровна с каждым "стеклом", как с ребенком, прощалась: она их гладила, с ними разговаривала, плакала. Представляете, если бы ваза XVII века рухнула? Пришлось перенести все в запасники.

    

- А как появилась идея оформить зал Краснопевцева в виде его мастерской?

- Дмитрий Михайлович еще за несколько лет до своей кончины говорил, что работы его рано или поздно найдут своих коллекционеров. А вот все эти камешки, ракушки - их же не станет. И поэтому для нас этот зал носит такое условное название, как мы при открытии написали, - "Мир художника". Ведь это не коллекция. Дмитрий Михайлович вообще не был коллекционером. Просто это те вещи, среди которых он жил. Он говорил: никуда ездить не надо, весь мир здесь. Все. Конечно, мы не сумели до конца передать все очарование его мастерской: когда я впервые туда попал, то просто сел и обо всем забыл, мне казалось, что прошло не больше получаса. Когда я вышел, музейный шофер был в ярости: три с половиной часа жду! Это была совершенно изумительная мастерская. Кроме того, таких музейных залов в мире больше нет: это не мемориальный зал и не художественный.

    

- Этот зал вписывается в концепцию музея коллекций?

- В ту концепцию, которая была составлена перед открытием музея, это, может быть, и не вписывается. Но та идея была слишком академична. А вот в замысел Ильи Самойловича Зильберштейна, безусловно, вписывается.

ПАЛИТРА

• АЛЕКСЕЙ САВИНОВ: "Коллекции личные, а не частные"
• Случай Шайхета
  К 100-летию великого фоторепортера
• Антиквариат пока еще покупают
  Аукцион "Гелоса" собрал полный зал
• Что такое "новая русская живопись"?
  Политический постмодернизм Марины Колдобской
• Вопросы Влада Монро
  Выставка в галерее Наташи Рухадзе