Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 27 (7435) 15 - 21 июля 2004г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
КиноРусское счастьеНовые российские фильмы. В моде снова ретро Светлана ХОХРЯКОВА На XXVI ММКФ, провозгласившем, как известно, абсолютный триумф русского кино, стало ясно, что наши режиссеры совершают массовый набег в недавнее прошлое родной страны.
"Свои" Дмитрия Месхиева, поставленные по сценарию Валентина Черныха, обращаются к событиям августа 1941-го, самому началу Великой Отечественной войны. Немцы продвигаются на восток, они где-то тут рядом, в соседних селениях, в любой момент жди - нагрянут туда, где оказались сбежавшие из плена бойцы - Константин Хабенский, Сергей Гармаш и Михаил Евланов. Все, кто вокруг, говорят по-русски, но это мало что объясняет. Понятие "свои" оказывается не таким уж простым и ясным. Еще неизвестно, кто опаснее и кого следует бояться. С немцами хотя бы все ясно, понятно, чего от них ожидать, а вот то, что свой в любой момент тебя может сдать и фактически оказаться чужим, - не поддается расчетам. Те, кто воевал и пережил все ужасы оккупации и плена, рассказывают самые неожиданные вещи. И среди врагов, и среди, казалось бы, родных хватало народа самого разного - подонков и людей честных. Картина, которую Д.Месхиев снял, на сегодняшний день лучшая в его биографии. Раньше всегда чего-то не хватало, чтобы довести блестяще начатую историю до конца в том же градусе. Происходил где-то сбой, а дальше действие катилось по убывающей. В "Своих" все динамично и грамотно. Поначалу, правда, удивляют своим натурализмом сцены вроде той, где голова хрустит под гусеницей танка. На вампуку не тянет, но ощущение игрушечности вызывает. И еще одно ощущение, от которого не отделаться. Месхиев сработал как профессионал высокого класса, выдал на-гора качественный продукт. Но почему-то кажется, что самого его так мало волновал предложенный и не выстраданный им материал. Словно взял что-то чужое, не свое.
Федор Бондарчук должен был делать этот проект, но он запустился с фильмом о другой войне - афганской. Мы ведь привыкли к тому, что раз русский, так делает все с надрывом, с душой, берется за то, что волнует. Месхиев, если угодно, отработал материал по-американски. Взял и сделал. Грамотно, холодно и без истерик. Возможно, это новый этап российского кино. Что Месхиеву, несомненно, удалось, так это работа с актерами. Можно сказать, что состоялся блестящий дебют петербургской актрисы Натальи Сурковой, хотя она уже имела некоторый кинематографический опыт. Но роли такого масштаба у нее не было. Специально набрала 24 килограмма. Одно дело сбросить вес, но чтобы так его увеличить, не боясь за здоровье, - это надо быть отчаянной и страстно желать работы. На экране актрису сразу и не узнаешь: какая-то немолодая, здоровенная баба, смотришь и думаешь: надо же, что сделала с человеком жизнь. Но после фильма мы увидели Н.Суркову, как прежде, молодой и стройной, без видимых следов физического насилия над собой. К разряду выдающихся можно отнести и роль Богдана Ступки - кто бы еще мог так сыграть Старика - самого главного, к кому можно адресовать вопрос: "Так свой ты или чужой?". Столько боли, муки, виртуозного владения профессией в этом актере, что просто удивляешься.
Александр Велединский наконец-то дебютировал в полнометражном кино после своей сверхуспешной короткометражки "Ты да я, да мы с тобой", сериала "Закон", работы над сценариями "Бригада" и "Дальнобойщики". Ему - 45, и это более чем зрелая пора для дебютанта. Обратился к харьковской трилогии Эдуарда Лимонова - "Молодой негодяй", "Подросток Савенко", "У нас была великая эпоха" (соответственно дело происходит в Харькове в конце 50-х), а также его поэзии, как и поэзии Велимира Хлебникова - любимого поэта главного героя. "Русское" - это история о совсем еще юном человеке и всем том, что непременно в таких случаях присутствует, - первых радостях, любви, разочаровании, предательстве и первых поэтических строках. И никакого мата. Легендарный Эдичка без нецензурных выражений. Юный герой мечтает прожить жизнь необыкновенную и просит Бога об этом. Эдуард Лимонов ознакомился со сценарием в тюрьме, тогда же получил деньги за него и потратил их на судебный процесс. А.Велединский снимал фильм о русском характере, и не Лимонов как таковой занимал его ум, а его литературный герой, хоть и сугубо автобиографического свойства. А в русском человеке, по словам режиссера, соседствуют добро и зло, питая друг друга, душа поэта и характер хулигана вполне уживаются. Художник, по определению Велединского, всегда хулиган, нарушитель основ. Некоторые актеры отказались участвовать в проекте только из-за того, что связан он с именем Лимонова. В одном из интервью Лимонов говорил, что его трагедия в том, что он ненавидит женщин - огромных, размалеванных до ушей монстров в ботах и шапках, он любит девочек. В одну из таких девочек и влюблен его юный герой, роль которого исполнил отличный молодой актер Андрей Чадов, прежде остававшийся в тени своего брата Алексея ("Война", "Игры мотыльков"). Приличный, кстати, герой, при этом отвечающий определению "молодой хулиган". Его родителей, то есть родителей Лимонова, сыграли Евдокия Германова и Михаил Ефремов. А сам Велединский, не имея возможности повидаться с прообразом своего героя, специально ездил в Харьков для знакомства с его отцом и матерью. Потом привозил в тюрьму от них гостинцы сыну. Многие из реальных героев, друзей юного Савенко, кончили плохо. Кто повесился, кто трагически погиб, кто отмотал срок в тюрьме - выражаясь лимоновским языком, стекли в канализацию жизни. А девушки, что некогда будоражили воображение, если не истлели, то стали пыхтящими жабами. Не заметит их око писателя - ну и нет их. Одна из будущих "жаб" пока еще хороша и молода, ради нее подросток Савенко способен на все. Чтобы исполнить заветное желание барышни и вывести ее в ресторан, готов пройтись по чужим карманам, много других бед натворить и даже вскрыть себе вены. Из-за чего и оказывается в знаменитой харьковской Собурке, в "тихой палате" психушки с разным и самобытным народом. Собственно, с этого момента и начинается самая энергичная часть фильма. Первой его половине явно не хватает драйва, действие развивается мучительно медленно. То и дело поглядываешь на часы, и ощущение реального времени не совпадает с хронометражом картины. Зато время действия показано удивительно точно, хотя лично у меня памяти о нем в силу возраста нет. Но есть ведь представление об эпохе, полученное из фильмов и книг. Родители фактически сдали сына в психушку, из которой он выбрался не благодаря бунту всех бандитов округи, а разумному профессору в облике Валерия Баринова. Тот поставил очень человеческий диагноз: авантюризм - не болезнь, очевидно, мир не уделял поэту достаточного внимания и любви. "Папа" Владимира Машкова поставлен по пьесе Александра Галича "Матросская тишина", знакомой ему еще со студенческих лет, в которой он не раз выходил на сцену Табакерки в той же самой роли старого еврея Шварца, что и теперь. Если А.Велединский рассказал нам о русском счастье, то здесь мы имеем нечто вроде счастья еврейского. Хотя все это из разряда шуток, потому что в конечном счете вовсе неважно, молдавское это или греческое счастье. Машков не только сыграл главную роль и поставил фильм, но стал сопродюсером картины. Посвятил ее нашим папам. "Позвоните родителям после моей картины", - говорил он всем, кто посмотрел его фильм. И позвонят, и поплачут, что, собственно, массово и происходит. Нажали на самые слабые струны. Начинаются события в 1929-м году, а заканчиваются в 44-м. Сложная эпоха, показанная во всем колористическом блеске тех лет: сталинский ампир, радужная жизнь улиц - слегка пряничная, вылизанная. Провинциальная ее часть, когда только-только вызревал талант будущего скрипача-гения, до покорения столиц, представляется каким-то кукольным домиком, заведомой декорацией, в которой обитает почти карикатурный, чрезмерный в своих чувствах и гриме персонаж Владимира Машкова. Он просто расстроил своим исполнением, ведь умный же, талантливый артист. Не было рядом строгого глаза. Сам играл, сам снимал. Судьбу молодого героя (Егор Бероев), ставшего-таки скрипачом, рушит война. И только среди ее ада, лежа в железнодорожном вагоне с ранением, Давид понимает, как обидел своего несчастного отца. Он лежит, словно князь Андрей на Аустерлицком поле, видит, правда, не величие небес, но словно воскресшего отца, ведет с ним диалог. И этот эпизод добивает зрителя окончательно и бесповоротно, заливает его лицо слезами. Слезливость и губит эту картину. Хотя Машкова не уличишь в манипуляциях. Он работает истово, сентиментально, и эти порывы души сбивают его с верного пути. Ему-то как раз не хватает холодного профессионализма Месхиева, рассудка, наконец. Ведь на этот раз он снимал не "Сироту казанскую", не новогоднюю полусказочную историю со счастливым концом. Также в рубрике:
|