ЮРИЙ ЧЕРНОВ: "Нельзя пренебрегать зрителями..."

Беседу вел Евграф КОНЧИН
Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ

Ю.Чернов

Народному художнику России, действительному члену Российской академии художеств, профессору Юрию Львовичу ЧЕРНОВУ исполняется 70 лет.

- Как это ни банально звучит, жизнь проходит удивительно быстро. В ней были печальные события, но в целом она удалась. Во-первых, я встречал много хороших, замечательных людей, в современном человечестве они составляют большинство. Это приемные родители, школьные преподаватели, коллеги по Союзу художников - мои учителя в жизни и работе, с некоторыми из них я дружу по пятьдесят лет и более, и самые близкие мне люди: семья, братья, племянники. При достаточно пессимистическом моем характере это дает силы жить дальше.

Во-вторых, мне очень повезло в том, что я всю жизнь занимался любимым делом, никогда не делал того, что мне было противно. Не потому, что я особенно хороший или волевой. Так сложилась жизнь, что не пришлось подличать. Я так был воспитан или воспитал себя таким образом, что стараюсь всегда быть в работе. Утром я думаю о том, как быстрее добраться до мастерской. Мастерская - это мой мир.

ДОСЬЕ

Юрий Львович ЧЕРНОВ учился в Московской средней художественной школе, потом - в Художественном институте имени В.И.Сурикова, окончил его в 1960 году. Несколько раньше стал участвовать в выставках. Сейчас его работы находятся в Третьяковской галерее (более сорока), в Русском музее, в десятках музеев России и других стран. Создал много памятников, мемориальных композиций и досок (в Москве - Самуилу Маршаку, Корнею Чуковскому, Дмитрию Шостаковичу, Аркадию Райкину, Любови Орловой, Леониду Утесову), декоративных работ для оформления общественных и иных зданий. Его ранние станковые скульптуры "В Мурманском порту", "На стройке", "У колодца", "Строитель", "Лесосплав", "Рыбаки", "В Горной Шории" и поздние - "Отец и сыновья", "Автопортрет с дочерью", "Время (Автопортрет с друзьями)" стали классикой отечественного искусства. Автор более 30 памятников.

    

- Вы все-таки больше станковист или монументалист?

- Когда в начале 70-х годов я стал заниматься монументальным искусством, я был станковистом. Тогда несколько молодых скульпторов, в их числе Олег Комов и я, открыли новую страницу в монументальном искусстве - мы отнеслись к нему как к станковому в интерьере города. Мои памятники, как правило, небольшого размера, на низких постаментах, поэтому очень контактны с людьми. Например, недавно открытый памятник Шолом-Алейхему в Москве (архитектор - Вячеслав Бухаев), высота его 4,5 метра. Он, по-моему, стал эмоциональным выражением существа этого городского пространства. Монументальная гигантомания, якобы имеющая свои формы и формообразования, - это от лукавого. Они лишены какой-либо взаимосвязи со зрителями, подчас не вписываются в городскую среду.

Я считаю, что нет существенной разницы между станковым, монументальным и декоративно-монументальным жанрами в скульптуре, они отличаются друг от друга лишь функциональной принадлежностью. Монументальное искусство должно органически входить в пространство города и быть в нем вместе с людьми, не отрываться от них. Эти произведения непосредственно участвуют в художественном, нравственном и духовном формировании человека.

Именно такими монументально-станковыми были мои первые памятники - воинские мемориалы в Архангельске и Оренбурге, Ивану Бабушкину - в Вологде. С другой стороны, многие мои станковые работы исполнены в монументальном плане. Хотя бы "Мурманский порт". Сами рабочие советовали мне увеличить композицию и поставить как памятник "Первостроителям".

    

- Монументальные работы в основном заказные. Вероятно, вы должны были следовать каким-то требованиям заказчиков, в том числе и идеологическим?

- Ни одной работы я не делал по принуждению, никогда не брался за исполнение заказов, которые мне не нравились. Хотя порой предлагали очень престижные работы. Но я не видел в них материала для каких-то интересных решений, какого-то нового осмысления темы. Словом, и в монументальном искусстве я делал то, что хотел. Поэтому все выполненные работы мне дороги. Но некоторыми я и горжусь. Это - памятники Леониду Красину и Гавриилу Илизарову в Кургане, Ивану Шадрину в Шадринске, Александру Невскому в Великом Новгороде, Юрию Гагарину в Оренбурге, Шолом-Алейхему в Москве, который, кстати, создавался с большим трудом. Его пришлось "пробивать" семь лет. Только благодаря одобрению мэра Москвы Юрия Михайловича Лужкова и Иосифу Кобзону, который нашел спонсора, он наконец-то обрел свое место в городе.

Много лет работал над образом Льва Николаевича Толстого. Памятники великому писателю установлены в Канаде (сразу два!), в Оренбурге, в родовом имении родителей Льва Николаевича Никольско-Вяземском в Тульской области, а также в Индии и Японии. Небольшой памятник Чехову открыт в Мелихове, Пушкину - в Вологде, его вариант - в Дюссельдорфе, в Германии. Памятник Горькому установлен в столице Киргизии - Бишкеке.

    

- Насколько я знаю, вы - убежденный сторонник классического реалистического искусства, естественно, в современном его понимании. Сейчас оно подвергается активным нападкам сторонников актуального или концептуального искусства...

- Нынешние атаки на изобразительность в искусстве, которые предпринимают идеологи этих направлений, прежде всего связаны с полным пренебрежением к зрителям. Они говорят: "При чем здесь зритель, мы свободны от зрителя". Представьте себе концерт или показ кинофильма, когда в зале нет ни одного человека, а в кассе - ни одного рубля. Зачем же тогда огород городить? Как-то по телевидению передавали интервью с известным социологом. Его спросили: "Каковы достижения в современном изобразительном искусстве?" Он ответил: "Во-первых, мы избавились от цензуры; во-вторых, мы избавились от государства, и нам стало легче жить. И в-третьих, мы избавились от зрителей".

Но как бы к зрителю ни относиться - это конкретные, живые люди, которые делают нашу жизнь, это мы с вами. И никому не позволено высказывать к нему неуважение. Зритель, которого так запросто "ликвидировали", по-моему, является полноправным участником творческого процесса. Одни люди создают искусство, другие - его воспринимают. Без этой вечной и естественной взаимосвязи искусство теряет всякий смысл.

Некоторые очень "компетентные" знатоки утверждают: "Весь мир признает актуальное искусство". Это далеко не так. Я бывал хотя и не во всем мире, но многое повидал. В том числе и совершенно безлюдные музеи, где экспонировались подобные произведения, например, спрессованные мотоциклы, кипы войлока, прижатые медными листами, кучи окурков. В одном музее в Германии я встретил такой незатейливый фокус: показывают планшет, с обратной стороны которого был вбит гвоздь. А рядом висит картина "Святой Себастьян", как полагается по сюжету, весь утыканный стрелами. Спросил смотрителя: "Для чего это?" - "Мы обучаем детей социальному мышлению, чтобы они, увидев настоящий гвоздь, ощутили состояние святого Себастьяна". Это и есть актуальное искусство. Человек получает информацию не из художественного произведения, а из каких-то иных внехудожественных ассоциаций. Таким образом "концептуалист" обрекает зрителей на абстрактное разглядывание "объекта".

Или вот - на недавней Московской биеннале, у входа в бывший Музей Ленина, были расставлены раскрашенные палочки. Может быть, это действительно остро и кому-нибудь интересно. Но невольно приходит мысль - ведь достаточно любому предприимчивому человеку изобрести подобный "концепт", и его могут объявить художником. Зачем же тогда нужны долгое профессиональное обучение, вдохновение и упорный творческий труд?..

    

- И снова идет ревизия "старого" искусства, передел его истории...

- Это не первая попытка кого-то вычеркнуть, кого-то возвысить и всемерно раскрутить, а других как будто бы и вообще не существовало. Кажется, что большевистская нетерпимость неискоренима. Какой огромный урон понесло изобразительное искусство, когда из него вычеркивали, например, авангард, выбрасывали многие имена. Потом задним числом пытались восстановить, исправить несправедливые, порой трагические ошибки. Сейчас нередко происходит то же самое. При жизни Александр Герасимов уничтожал, скажем, Павла Кузнецова. Теперь их картины экспонируются в одних музейных залах. Но нельзя делать вид, что не существовало Александра Герасимова. Это будет также нелепо и вредно для понимания развития искусства.

Неужели нужно доказывать, что в демократическом обществе каждый волен заниматься своим делом, кому что по вкусу? Духовная жизнь состоит в полемическом коловращении разных идей, воззрений и понятий. Такая же картина в потреблении, как часто ныне пишут продвинутые критики изобразительного искусства. В зрительском интересе к нему также существует бесконечное разнообразие тенденций. Иначе смотрят на это радикальные представители нового искусства. Но все это мы уже проходили, равняясь на знамена соцреализма. Теперь нас пытаются выстроить в другую шеренгу.

    

- Что вы, как профессор, можете сказать о сегодняшней системе художественного образования?

- Здесь не все благополучно, в его цели и направленности нет никакой ясности. Хотя в художественные учебные заведения существуют огромные конкурсы. Но каждый раз я думаю: что будут делать эти молодые люди после окончания института или училища? Каким образом будет использовано их стремление к творчеству? Я, например, не могу ответить на эти вопросы.

Окончив институты, они пытаются где-то найти работу, спонсора. В большинстве своем скульпторы работают над изготовлением надгробий, оформлением загородных вилл состоятельных людей. У них не остается времени и, так сказать, душевного напряжения, чтобы думать, собственно, об изобразительном искусстве, о путях его развития, то есть о том, чем испокон веков занимались художники. Эта важная государственная проблема на государственном-то уровне абсолютно не решена.

    

- Над чем вы сейчас работаете?

- Недавно сделал мемориальную доску замечательному художнику Ивану Васильевичу Сорокину, которая была установлена на доме в деревне Усолье, где он многие годы жил и работал. Исполнил мемориальные доски Кукрыниксам, кинематографистам - Геннадию Шпаликову, Юлию Райзману, Борису Барнету, Сергею Урусевскому. Продолжаю работать над образом Чехова. Сейчас появилась возможность поставить памятник замечательному норвежскому путешественнику Туру Хейердалу, с которым я был дружен. Он бывал в моей мастерской, и тогда я делал его натурный портрет. Теперь я вместе с архитектором Вячеславом Бухаевым подготовил проект памятника для установки его в городе Лиллехаммере, известном международными зимними соревнованиями.

ПАЛИТРА

• ЮРИЙ ЧЕРНОВ: "Нельзя пренебрегать зрителями..."
• Летопись теней
  "Крым и русская культура"
• Исповедь можайского мудреца
  Сергей Герасимов рассказал в "Автопортретах" то, что всегда скрывал
• Тринадцать лет из жизни Ивана Сарычева
  Выставка в Музее наивного искусства

АРТ-ХРОНИКА

• Под открытым небом
• Диалоги обо всем
• Награда - поездка в Португалию