За что мы любим Дзеффирелли

В Москву приехала "Аида" из Буссето

Дмитрий МОРОЗОВ
Фото ИТАР-ТАСС

Сцена из спектакля

Для нашей оперной публики лейбл "Made in Italia" давно сделался своего рода знаком качества, и потому любой проект, учитывающий эту ее особенность, заранее обречен на успех. А уж если на афишах красуется вдобавок имя живого классика театра и кино Франко Дзеффирелли, боготворимого в России, кажется, куда как больше, чем у себя на родине, все настраиваются на нечто экстраординарное. Поэтому на "Аиде", поставленной несколько лет назад Фондом Артуро Тосканини для Театра Джузеппе Верди в его родном Буссето и ныне привезенной в Москву "Постмодерн-театром" и МДМ-банком, часть зала пребывала в перманентной эйфории. В то же самое время присутствовавшие на спектакле профессионалы массового восторга отнюдь не разделяли, а кто-то и вовсе не досидел до конца. Можно, конечно, упрекнуть их в снобизме, апеллируя исключительно к "гласу народному". Так, скорее всего, и поступят устроители этих гастролей, не обращая внимания на отдельные критические голоса вопиющих в пустыне. И тем не менее...

Спектакль Франко Дзеффирелли, выступающего, как всегда, сразу в двух ипостасях - режиссера и сценографа, - чрезвычайно красив. Все эти египетские барельефы и виньетки, статуи богов в обличье животных etc, etc. Однако же сие поистине восхитительное зрелище по большей части так и остается красивой декорацией, статичной как внешне, так и внутренне. Надежды на то, что в отличие от веронской Арены, провоцирующей гигантоманию и превращающей актеров только что не в муравьев, в спектакле, поставленном Дзеффирелли для маленького театра Буссето, актеры окажутся важнее, нежели антураж, не оправдались. Сценические задачи для исполнителей сводятся в основном к нескольким общим моментам первого плана сюжета: Аида любит и страдает, Амнерис любит и ревнует, Радамес... Впрочем, в отношении последнего режиссером как раз допущена вольность, ибо, в отличие от первоисточника, Радамес здесь любит сразу обеих. Ради акцентирования этой идеи режиссеру пришлось даже скупировать небольшой кусок первой сцены Радамеса с Амнерис, дабы в образовавшейся паузе они успели слиться в поцелуе, прерванном появлением Аиды. Правда, заметили эту купюру лишь единицы, знающие наизусть каждый такт вердиевской оперы. Да и соответствующие мизансцены (хорошо заметные на DVD, записанном со спектакля в Буссето, где, кстати, зеркало сцены примерно вдвое меньше, чем в Московской оперетте), также не всегда прочитывались из зала. Потому что режиссера Дзеффирелли с его рассчитанными на крупный план мизансценами то и дело "заглушала" монументальная статика Дзеффирелли-художника.

Возможно, все воспринималось бы по-иному, будь на сцене действительно крупные артистические личности, создающие вокруг себя поле высокого напряжения, в расчете на каковых, собственно говоря, и создавались практически все лучшие оперные работы итальянского мастера. В данном же случае получилось так, что и о настоящих актерских работах говорить трудно (к сожалению, убедительная в этом смысле молодая американская пара, представленная на упомянутом DVD из Буссето, Адина Аарон - Аида и Скотт Пайпер - Радамес, была поставлена лишь на второй спектакль, куда прессу не аккредитовывали), и в вокальном отношении многие из основных исполнителей могли служить главным образом живой иллюстрацией расхожего мнения, что теперь "нет голосов".

Из тех, кто выступал в первом составе, одна лишь Норма Фантини (Аида) может всерьез претендовать на статус звезды. Да и то ее по-настоящему красивый голос поначалу звучал низковато, а верхи были форсированными. Зато финальный дуэт Фантини спела безупречно, доказав, что не зря все-таки ее сегодня приглашают петь во многих ведущих театрах мира.

Никола Росси Джордано, неплохой лирический тенор, с трудом одолевал сугубо драматическую партию Радамеса, недотягивая ноты, а то и просто фальшивя. Но у него, по крайней мере, хотя бы встречались удачные места, чего не скажешь о Тициане Карраро в партии Амнерис, чей плохо поставленный голос никак не хотел лететь в зал.

Что касается маэстро Массимилиано Стефанелли, то это, несомненно, профессиональный и культурный музыкант, не чуждый даже определенной тонкости, но не обладающий настоящей харизмой, дабы вдохнуть жизнь во все происходящее, и недостаточно волевой, чтобы держать в узде оркестр Фонда Тосканини, позволявший себе временами играть вразнобой, фальшивить и даже расходиться с солистами.

...В 2005 году это уже вторая привезенная в Москву "Аида" (не считая марионеточной) после новосибирской. Естественно, в кулуарах то и дело возникали споры в пользу той или другой версии. Многие отдавали предпочтение новосибирской: там, по крайней мере, была жизнь, была энергия - пусть даже энергия заблуждения, - чего столь ощутимо не хватало "Аиде" итальянской. Франко Дзеффирелли в одном из недавних интервью назвал то направление, которое представляет спектакль Чернякова в Новосибирске старомодным и по большому счету, был прав. Старомоден, впрочем, и сам Дзеффирелли, нисколько этого не стесняясь и не "кося" под авангард. Наверное, еще и за это, а не только за былые заслуги его у нас так любят.

ПЕРВАЯ ПОЛОСА

• За что мы любим Дзеффирелли
  В Москву приехала "Аида" из Буссето

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ

• МИХАИЛ ПЛЕТНЕВ: "Оркестр оказался спонсором государства"

ДАТА

• День добрых дел. Бета-версия
  Россия готовится впервые отметить 4 ноября