Искусство высокой точности

Эпизоды "Фотографической истории" в Музее современного искусства

Елена ТИТАРЕНКО

Л.Мохой-Надь. "Портрет С.Эйзенштейна". Фотограмма. 1929 г.

Фотография вновь спорит с живописью, на сей раз в стенах Московского музея современного искусства. Едва успели мы освоить огромную ретроспективу арт-дуэта Франциско Инфанте - Нонна Горюнова в Ермолаевском переулке, как нужно бежать на Петровку, где открылась "Фотографическая история. 1840 - 1950". А бежать нужно непременно: во-первых, выставка продлится недолго - до 5 ноября, а во-вторых - и в главных - тут настоящие раритеты из Российского госархива литературы и искусства. Бывший ЦГАЛИ - место паломничества тех, кто в застойные годы пытался увидеть искусство и словесность России в истинном свете, - в новое время сменил первую букву имени, но, что важнее, сам изменился в сторону большей открытости. Больше нет понятия "спецхран", теперь большинство фондов доступно, невзирая на отдельные огрехи архивистов и огорчающие ученых недоразумения. В последние годы сотрудники РГАЛИ, и сами не подозревавшие, какие золотые россыпи хранят, все активнее включаются в международные проекты; перепадает кое-что и нам в отечестве. Вспомним выставки в Третьяковке, Пушкинском и Русском музеях - и сам собой приходит вывод, что нынешняя экспозиция уникальных, без преувеличения, фото логически продолжает прежние. По счастью, на еще более обширном материале. А надо ли говорить, как важно нам - для понимания своей исторической судьбы - увидеть все, что сокрыто в закромах, пополнявшихся ровно 65 лет и вобравших в себя многое из того, что было собрано еще при "царском режиме"!

Неизвестный фотограф. "Московский Северный вокзал. Буфет". 1932 г.

В фокусе выставки сто с лишним лет развития самого точного из искусств. За точку отсчета принят факт появления в России, услышавшей о фотографии в 1839 году, первого ателье для портретной фотосъемки: в 1840 году Алексей Греков открыл в Москве "Художественный кабинет", сам сконструировал фотокамеру и особое кресло с подголовником, дабы клиенты не мучились из-за длительной выдержки. При деятельном участии отдела фотографических программ ММСИ, при поддержке Фонда Форда архивисты вывесили 300 фотоснимков - все старые (пресловутые винтажи), порой выгоревшие, обветшалые, с обтрепанными краями, но абсолютно бесценные карточки. И не только снимки как таковые, но и арт-композиции на их основе: фотомонтаж, коллаж, листы авторских книг вроде альбома Алексея Крученых. Современных, кое-как проработанных отпечатков вы здесь не найдете. Рассматривать неброские экспонаты нужно внимательно, на близком расстоянии, медленно и терпеливо. Когда же вдруг обнаружите, что дошли до финала экспозиции, вас охватит досада, что окончилось захватывающее дух путешествие. Не только по фондам, из которых вынута лишь ничтожная часть документов, но и по целой стране с ее историей, искусством, гениями и знаменитостями.

Правда, помимо русских и советских просторов, вояж предстоит и по Западной Европе: архивисты не преминули блеснуть своей гордостью - архивом русского художника и путешественника Михаила Виллие. Влюбившись в фотографию в пору ее юности, он собрал громадную коллекцию, которую до сих пор хранители не обработали полностью, но показывают охотно. Здесь наличествуют Венеция, Марбург, Париж, иные города и веси, их жители - крестьяне и ремесленники, народные типажи; уличные сценки, архитектурные ландшафты... Виды России продолжают рассказ о том, как фотография подражала живописи, мало-помалу обретая собственный язык.

Персональных фондов у РГАЛИ не счесть, многие богаты фотоматериалами, из них кураторы попытались выстроить картину развития стилей и жанров за первый век фотоискусства: художественный пейзаж и ландшафтные снимки, бытовые, постановочные и документальные, заказной и психологический портрет, репортаж, этнографические штудии. В целом же экспозиция распадается на три блока безотносительно авторов и жанров: Европа, Россия в пространственно-временном континууме и ее прославленные люди. Изначально связанный с "миром прекрасного", РГАЛИ как хранилище давно может отвечать за всю страну: народники, Серебряный век, авангард, "этапы большого пути" - войны и социальные катаклизмы, коллективизация с индустриализацией, партсъезды и чистки, парады на Красной площади, бравые летчики... Ловишь себя на мысли: и зачем надо было десятки лет прятать, скажем, журнал "СССР на стройке", переименованный в "Наши достижения"? Снимки попадали в опалу вместе со своими персонажами, либо творчество человека признавалось "несвоевременным" или формалистическим, либо целый период истории объявлялся ошибкой. Вето коснулось не только "упаднического" пикториализма и конструктивизма, но даже соцреалистического фоторепортажа: по нему заметно, как крепла пропагандистская машина, а фотография становилась ее винтиком. Смотреть на это больно - ведь в процесс оказались вовлечены фотохудожники грандиозного таланта. Зато увиденное волнует сильнее идиллических пейзажей.

Если говорить начистоту, с демонстрацией своих сокровищ архивисты припозднились: их обошел на старте Московский Дом фотографии, начинавший 10 лет назад с нуля, но успевший нам представить практически все важнейшие фотоперсоны прежней России, горы блистательных снимков. Это вовсе не отменяет заслуг организаторов выставки, не перечеркивает грандиозности проекта ММСИ - РГАЛИ, но эффекта разорвавшейся бомбы не вышло. И все же... Бродя по экспозиции, я устала делать записи в блокноте (оставить в памяти хочется буквально каждую вещь, а полного издания нет!) и прибегла к помощи диктофона - два часа скороговоркой. Попытаешься расшифровать - составишь каталог, а ему нет места в газетной полосе. Можно выхватить из этого потока, из шума времени за молчаливыми фото самые поразительные. Например, сцену отправки к театру военных действий первой русской подлодки "Дельфин" (жаль, это чудо техники не помогло победить в Русско-японской войне!) или незабываемый "Киноглаз" - портрет кинооператора Михаила Кауфмана (1924). Авторские отпечатки для выставок 1930-х, театральные портреты Василия Улитина, работы классиков советского фоторепортажа Марка Маркова-Гринберга, Макса Альперта, Дмитрия Дебабова и прочих, "босоножки"-балерины от Николая Свищова-Паолы... Среди титанов нашей светописи - Александра Родченко, Александра Гринберга, Эль Лисицкого (заметим, фотография затянула в свой водоворот и профессиональных художников, отлучив их от мольберта) - затесался иностранец. На афишу проекта вынесена чудная фотограмма 1929 года: шарж на Сергея Эйзенштейна сделан без камеры. Автор - исполин венгерской и мировой фотоистории Ласло Мохой-Надь: еще один художник, которому мы обязаны сложением лексикона современной фотографии и признанием за ней арт-достоинств, дал призрачно-легкий образ новатора кино. По мнению кураторов проекта, показ этого уникума - событие как для российской культуры, так и для всемирного цеха фотографов.

А рядом не менее знаковые, будоражащие воображение образы, хотя бы Маяковского - то артиста немого кино, то "горлана-главаря", а то и взволнованного зрителя репетиции собственной пьесы. Целый комплект снимков ее постановщика - Мейерхольда, где проявлены разные грани личности. Эти лица и фигуры во всевозможных мизансценах, в трудах и дружеской компании - "подопечные" РГАЛИ, деятели самых разных искусств и многострадальной нашей литературы (от Тургенева и Чайковского до Горького и Михоэлса) предстают в разных ситуациях, возрастах, периодах карьеры: детство, зрелость, успех, закат... Подобную классификацию можно применить и к истории всей страны, врастающей в кадр, так долго томившийся вдали от глаз соотечественников, - именно она, Россия во всех ракурсах, стала подлинной героиней выставки про "историю с фотографией".

ПАЛИТРА

• Искусство высокой точности
  Эпизоды "Фотографической истории" в Музее современного искусства
• Идет, гудет "Зеленый шум"
  Выставка живописи Аркадия Рылова
• ВЛАДИМИР СОСКИЕВ: "Волнует не чье-то мнение, а собственная оценка"