СЕРГЕЙ ГОВОРУХИН: Военные сны бывают счастливыми

Оксана ГАВРЮШЕНКО
Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ

Фильм "Никто, кроме нас..." Сергей ГОВОРУХИН впервые увидел во сне, в 1993-м. Точнее, тогда родился рассказ, через десять лет превратившийся в повесть. В Выборге на XVI Фестивале российского кино "Окно в Европу" прошла премьера игрового дебюта известного документалиста и писателя. Здесь он един в четырех ипостасях: режиссер, автор сценария, продюсер и исполнитель эпизодической, но немаловажной роли отца. Фильм отмечен спецпризом жюри с формулировкой "За мужество и верность в жизни и в профессии" и призом имени Станислава и Андрея Ростоцких. Режиссер называет себя в большей степени писателем, и оснований для этого предостаточно: все-таки пишет с 16 лет. Недавно вышедшая в Киеве книга иронической прозы "Со мной и без меня" вроде бы никак не пересекается с военной тематикой, которую привычно ждут от Говорухина. Но приковывает не меньше.

С. Говорухин

- В вашей прозе присутствует достаточно много сновидений. В рассказах, в миниатюрах... Что для вас есть сны ?

- Ну, наверное, часть моей жизни, как это ни парадоксально. Я, честно говоря, особенно с годами, вообще разучился спать. Все время что-то снится... Часто далеко не то, что хотелось бы. Не то, что приносит отдохновение. Наоборот, какая-то работа идет не души, а сознания, заоблачной грани сознания. Как ни странно, военные сны бывают счастливыми. В них какая-то особая атмосфера дружеского плеча.

- Ушедших видите ?

- Ушедших редко. Но главное: жив остаешься, и здоров, и цел. Первое время сон снился, где я все время с ногами. Едешь куда-то, танцуешь, черт знает что вытворяешь... Позже сознание адаптировалось.

- Как вы писали в книге, сын несколько лет на Новый год просил у Деда Мороза ногу для папы ...

- Нет, это не была какая-то трагическая сторона моей жизни, боже упаси, я никогда не комплексовал по этому поводу. Но просто неправильно ампутировали, было много операций, и мне не так часто довелось за 13 лет ходить на протезе. Это ни с чем не сопоставимое "счастье", надеть протез - чужое, инородное тело и ощутить твердь земли под ногами.

- Сергей, какой вам видится аудитория картины в идеале, - это люди, которые смотрели ваши документальные фильмы, что-то читали ?

- Да нет, абсолютно непринципиально. В любом случае, думаю, это зрители от двадцати пяти и старше. Более юные в кино ходят по другому поводу, и не они виноваты в том, что у них отсутствует культура восприятия кино, не говоря уже о литературе.

- То есть вы не преодолели такое жесткое, несколько критичное отношение к современной молодежи ?

- Меня неправильно интерпретируют. Я никоим образом не отношусь к ней ни жестко, ни критично. В том, что с ними произошло, виноваты не они. Другое дело, что когда мы говорим, а как же они будут расти без Малера, Добужинского, Чехова, то получается, что они давно обходятся без этих величин. Им это не нужно, у всех здоровые, хорошие, прагматичные корни, живут в этих реалиях попкорновых и совершенно нормально себя чувствуют.

- Достучаться до них как-то возможно ?

- Конечно. Но это задача государства. Мы же понимаем, что искусство не в состоянии изменить общество, но оно может каким-то образом на него воздействовать. В зависимости от того, на каких произведениях искусства мы росли, мы теми или иными гражданами своего Отечества и являемся. Есть фильм "Мы из будущего" Андрея Малюкова. Можно спорить о творческих достоинствах этой картины, но по замыслу, по философии своей она замечательная. И это должно стать государственной доктриной. Потому что если таких картин будет не одна, а десять, и телевидение наконец обратится к культуре, то можно изменить сознание людей, казалось бы, уже устоявшееся. Но это задача не одного режиссера Малюкова - это задача государства.

- Не решаемая ?

- Решаемая! Я считаю нужным ее решать.

- "Никто, кроме нас..." - картина жестокая ...

- Это картина о любви. И эпиграфом к ней мы выбрали слова Шварца из "Обыкновенного чуда": "Слава солдатам, которые попирают смерть ногами из любви к родине.Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец". Наша картина о любви во всеобъемлющем смысле этого слова, только о любви.

- Сценарий в сравнении с повестью претерпел достаточную трансформацию ?

- Я бы не сказал. Разумеется, кое-что дописывали, военная часть более обширная, нежели в повести.

- В прошлом году, когда вы искали дополнительные источники финансирования, на канале "Россия" вам сказали, что, мол, не их формат. С телевидением так все и закончилось ?

- На одном из телеканалов посмотрели наше кино еще в черновом монтаже и сказали: "Ну у вас серьезная, вызывающая сострадание картина, нам это не подходит. Нам нужно кино выходного дня, детектив или что-то сентиментальное, чтобы все было быстро, динамично". На что мы говорим: "Вы вообще слышите себя со стороны, вы же все-таки государственный канал, обязаны проповедовать идеологию! И что вы нам говорите в ответ?" Мы сейчас ведем переговоры с "Первым каналом", там предложили вполне приличные деньги, надо отдать им должное.

- Сергей, а как оценили картину те, кто был в зоне боевых действий, ваши друзья, которым вы показывали фильм до премьеры ?

- Больше показывал коллегам по творческому цеху. Было много дельных замечаний, старались все учесть. Кто-то выходил потрясенным, кто-то оставался спокойным. Конечно, наш фильм не без недостатков. И все-таки мне кажется, что он, как и наша группа в целом, - это какая-то отдельная территория.

- Отдельная территория ?

- Морально-духовная площадка, что ли, неподвластная веяниям времени. "Евгений Онегин" был и остается великим произведением, как бы там ни прогрессировало человечество в технологиях и в новом ощущении действительности. Да и прогресс ли это? Я всегда говорю о том, что псевдокультура, как 25-й кадр, проникает в подсознание людей даже с устоявшимся духовным и нравственным иммунитетом.

Нужно, наверное, уйти в дремучие леса... Оградить себя от проникновения этой попсы невозможно. С человечеством, безусловно, происходят кардинальные метаморфозы.

- Каковы прокатные перспективы "Никто, кроме нас ..."?

- Нас будет прокатывать компания "Парадиз" в своих кинотеатрах, и на DVD фильм должен выйти.

- Несколько лет назад вы не были готовы к игровой картине ?

- Тогда не был. У меня вообще нет режиссерского образования. Когда я стал подступаться к картине, то параллельно учился сам. Поехал к маме в Казань и в театральном училище на ее курсе поставил дипломный спектакль "Юбилей" по Чехову. Добирал опыт на мучительно долгих кинопробах. А никто не мог взять в толк: почему у Говорухина такие тщательные пробы. Ездил в Ялту к Хуциеву: смотрел, как работает мастер, и вообще, что к чему на площадке.

- Скажите, а как вы относитесь к расхожему мнению, что у нас в последние годы случился кинобум ?

- Кинобум - надуманное понятие. Возьмем 2007 год. Чем он был славен? Вспомним две национальные премии - "Золотой Орел" и "Ника" и те фильмы, которые там лидировали. "Монгол", "12", "Простые вещи" - все. Все три картины весьма спорные. В то же время вышли "Ликвидация" и "Завещание Ленина". С точки зрения сериала - прекрасные работы.

- Качество выросло за последние годы ?

- Качественно многие картины сделаны замечательно. Только о чем это кино? Допустим, "Груз 200" - качественно сделанная картина...

- Вам не близкая ?

- Нет, это картина, снятая параноиком о параноике. Мы не можем рассматривать искусство в его отдельных составляющих, то есть говорить, что сделано стилистически безупречное произведение, а нравственную составляющую исключить. Так не бывает. С точки зрения профессионализма "Груз 200" сделан крепко, а все остальное - учебник по психопатии.

Вот если бы изначально любой режиссер был одержим идеей изменить мир...

- А вы работали иначе ?

- Мы работали в староформатном ключе. Для нас были принципиальны вечные темы.

- Как вы относитесь к идее возродить систему госзаказа, финансировать так называемое патриотическое кино ?

- Я слышал об этом. Мне лично гораздо интереснее фильм о перипетиях судьбы солдата, чем генералиссимуса. Уже давно сняты замечательные ленты: "Суворов", "Ушаков". Что еще можно к этому добавить?

Вот я сейчас перечитываю "Жизнь и судьбу" Гроссмана и понимаю, что сам так не напишу никогда, даже если вывернусь наизнанку.

- Как вам кажется, кинематографичен ли роман Гроссмана ?

- Да. Но это очень большой проект. Я не знаю, кто бы взялся написать сценарий.

- А вы сами ?

- Я слишком инертен для такой работы, я - писатель малых форм. Перевести Гроссмана на киноязык... Сейчас же никто сценариев по велению души не пишет, говорят: есть деньги - вперед! Как можно под заказ что-то писать! По принципу "давай бабки, через месяц приходи".

- После "Никто, кроме нас..." есть в планах экранизация собственной прозы ?

- Мы выиграли тендер на мою повесть "Мутный материк". Честно объявили в компании конкурс на лучший сценарий игрового фильма, но сценария так и не нашли. В результате взяли "Мутный материк", с тем чтобы адаптировать его под реалии сегодняшнего дня. Выиграли конкурс на господдержку в миллион двести тысяч долларов. Но Федеральное агентство по культуре и кинематографии ликвидировано, и что будет дальше, неизвестно.

- Возможна ли в нашем кино та волна, что была у американцев благодаря "вьетнамскому синдрому"? Я имею в виду Афганистан .

- У нас есть очень приличные картины на военную тему. "Афганский излом" Бортко, "Нога" Никиты Тягунова, "Живой" Саши Велединского. Неплохой был сериал у Андрея Малюкова "Грозовые ворота".

- Западное кино смотрите ?

- Меньше, чем отечественное, конечно. Недавно получил колоссальное удовольствие от просмотра "Пиратов Карибского моря", всей трилогии. Во-первых, окончательно осознал, насколько технически мы далеки от США, хотя все время на это претендуем. Во-вторых, как же все здорово, остроумно придумано: и графика, и приключения, и философия - все там есть. Наша разновозрастная семья смотрела и не могла оторваться.

- Жанр миниатюры, который вам так замечательно удается, как писателю, это излюбленная форма ?

- Я начинал с миниатюр. И глубоко убежден, что многие вещи по объему не претендуют на больший формат. А в советские времена было принято писать эпохально. Марков, Бондарев писали не романы, а глыбы. Но на самом деле "Берег" Бондарева - это сюжет для небольшого рассказа.

Почему я начал писать миниатюры? Однажды меня зацепил рассказ Юрия Нагибина "Машинистка живет на шестом этаже". Его герой Лунин (кстати, реально существовавший человек) писал потрясающие миниатюры. Читая их, я понимал, что это близкая мне форма изложения. И рискнул попробовать... Нагибин читал мои первые литературные опыты, отвечал мне, тогда 16-летнему мальчишке, и в некотором роде от него я получил благословение.

- Крайне легкомысленную книгу "Со мной и без меня" будете продолжать ?

- Буду, потому что хочу сделать ее больше и издать нормальным тиражом в нормальном издательстве.

- Много ли людей знают вас таким, как на страницах этой книги, - с безграничным чувством юмора ?

- Да я в жизни очень легкий человек. Не знаю, почему представляют меня заранее таким философски-печальным человеком, причем беспробудно. А вот для того чтобы писать "Со мной и без меня", нужно брать жизненную паузу, самого себя настраивать на эту волну. Факт, просто перенесенный из моего устного рассказа на бумагу, никаких эмоций у человека не вызывает.

- Название фильма - девиз вашего Фонда "Рокада", помогающего ветеранам и инвалидам боевых действий. Только в названии многоточие, а в девизе в конце фразы восклицательный знак. Чем живет фонд сегодня, кто ему помогает, кому - он ?

- Фонд, конечно, государственной поддержки как таковой не имеет. Но мир не без добрых людей: за много лет обросли и финансами, и связями. Он вообще-то симпатичный такой, реально занимается делом. И рутинной работой по оказанию необходимой жизненной помощи людям, у которых мизерная пенсия, трудоспособность на 70 процентов ограниченная. В Штатах, да и во всех цивилизованных странах инвалиды и ветераны живут иначе. Потерял во Вьетнаме или Ираке руку, ногу - дом, машина, пенсион, уважение и почет в конце концов тебе обеспечены. В России же функции государства подменяют собой общественные структуры или просто сострадательные граждане. Кроме того, фонд проводит два знаковых мероприятия: Всероссийские вечера памяти павших на Северном Кавказе и празднование Дня Победы в Москве, в Парке Горького.

- Сергей, можете сказать, когда в последний раз плакали ?

- Я к потерям отношусь странным образом. Вот мне сказали, что человек умер, я спокоен, меня эта волна накроет часа через три-четыре. Или через день. Война что ли приучила... Заплакал, когда узнал о смерти Солженицына. Мы были частично знакомы - однажды говорили по телефону, общались с его женой Наташей. Это было отстраненное от литературы общение, но мне оно запомнилось. Я не хочу повторять, что закончился ХХ век (он закончился восемь лет назад). А если быть честным до конца, он закончился в 1985-м году, когда к власти пришел Горбачев. Но, безусловно, это была эпоха творцов, и в первую очередь Солженицына. Еще тогда мне Наташа рассказывала, сколько выпало на долю этого человека. То, о чем сегодня пишут, я знал еще тогда. Сложно себе представить, какой крест он нес.

ПОД ЗАНАВЕС

• СЕРГЕЙ ГОВОРУХИН: Военные сны бывают счастливыми
• Загляните в Книгу судеб
  Гороскоп с 28 августа по 3 сентября
• Человек родился