Первое января в конце августа

В Москве завершился ежегодный фестиваль "Джаз в саду Эрмитаж"

Ирина СЕВЕРИНА
Фото Владимира КОРОБИЦЫНА

С. Васильев, О. Киреев, К. Уошберн, Л. Афонсо

Беда всех open air фестивалей - прямая зависимость от небесной канцелярии. Этим летом в Москве и окрестностях событиям на открытом воздухе хронически не везло: достаточно вспомнить фестивали "Усадьба. Джаз" или "Танцуют все!" Двенадцатый международный фестиваль "Джаз в саду Эрмитаж", который традиционно проводится в последней декаде августа, открылся, можно сказать, в экстремальных погодных условиях: провести пять часов при температуре 10 - 12 градусов - удовольствие для избранных... Не то чтобы московские любители джаза испугались холода - народу собралось достаточно. Тем более что для пенсионеров вход на фестиваль традиционно остается свободным даже в пору кризиса. Кроме того, на территории сада "Эрмитаж" была организована бесплатная раздача горячего чая и кофе и даже бутербродов с сыром и пирожных. Но все же мало кому удавалось надолго согреться и чувствовать себя комфортно.

К. Джонсон

Фестиваль открыл московский Квинтет Владимира Нестеренко. Пианист мейнстрима, на сей раз он представил разностильную программу - от Джорджа Гершвина до Эрика Долфи и собственных прогрессивных композиций, среди которых была только что сочиненная под названием "Первое января". До снега, конечно, не дошло, но на фоне полярного дыхания циклона эта пьеса прозвучала вполне актуально. Впрочем, два других дня выдались немного потеплее, так что нашлись любители и полежать на траве, и потанцевать на просцениуме (не считая детей, выполнявших нечто среднее между танцами и гимнастическими упражнениями, в основном это была "талисманная" пара фестиваля, которую завсегдатаи наблюдают из года в год).

В этом году организаторы фестиваля отмечали несколько юбилеев, в том числе 100-летие со дня рождения легендарного кларнетиста Бенни Гудмана и 75-летие не менее легендарного Оркестра имени Олега Лундстрема. Столетие Гудмана праздновалось дважды: на открытии программу, посвященную королю свинга, показал "Ансамбль классического джаза" Валерия Киселева, а на закрытии хиты из репертуара Гудмана звучали в исполнении Джаз-оркестра имени Олега Лундстрема. Такая вот своеобразная композиционная арка. В сете "Ансамбля классического джаза" в роли Бенни Гудмана выступал Валерий Киселев, правда, иногда он менял кларнет на саксофон. А оркестр Лундстрема сейчас выступает под руководством Бориса Фрумкина, который, подобно Дюку Эллингтону, совмещает дирижирование и игру на рояле. В какой-то момент он заиграл на мелодике, что, похоже, становится модным среди современных пианистов (играть на мелодике также любят Михаил Альперин, Роман Столяр). В качестве специального гостя с Джаз-оркестром имени Олега Лундстрема пела молодая вокалистка Дарья Антонова - недавний лауреат Конкурса молодых джазовых вокалистов Анны Бутурлиной. Ее голос богат по своему тембру, но пока ей явно не хватает техники и культуры исполнения.

Г. Смульян

Арт-директора фестиваля Михаила Грина нередко упрекают в чрезмерной приверженности современному американскому мейнстриму, джазовой классике. Да, были и такие программы - например, сет Анны Бутурлиной, представлявшей российский джазовый вокал. Вместе с Квинтетом Алексея Беккера она исполняла джазовые стандарты - вечнозеленые мелодии в собственных аранжировках. Голос этой, казалось бы, хрупкой певицы запросто пробивал ансамбль с участием трубы и баритон-саксофона (Петр Востоков и Роман Секачев)... Была группа из Питтсбурга "Phoenix Jazz Project" с саксофонистом Кёртисом Джонсоном, которая, помимо всего прочего, представляла свой последний альбом "When Lights Are Low" в духе мейнстрима. Был и российско-американский проект баритон-саксофониста Гэри Смульяна, нашего трубача Алекса Сипягина, ныне живущего в Штатах и "МосГорТрио" пианиста Якова Окуня. Гэри Смульян - один из немногих баритонистов мирового уровня - в этом году был признан лучшим Международной ассоциацией джазовых журналистов. В звучании его баритон-саксофона особенно выразителен нижний регистр, подчеркивающий специфику инструмента. Яков Окунь и Алекс Сипягин, как и многие наши джазмены, эстетически ориентированы на современный американский мейнстрим, и тем более ценно их индивидуальное понимание мейнстрима, где, казалось бы, накопилось немало штампов. Любая мелодия в этом международном проекте звучала свежо и смело - будь то темы Тэда Джоунса, Чарли Мингуса или авторская композиция Сипягина. Ансамбль Александры Самсоновой - пианистки, тоже давно обосновавшейся в США и там же получившей джазовое образование, в качестве специального гостя дополнил еще один наш человек в Америке - трубач Виталий Головнев. Ансамбль Самсоновой играет утонченный, интеллектуальный, хотя и несколько аморфный джаз с изощренными фактурными наслоениями, в основном ее авторский (усложненный к тому же нетемперированными глиссандирующими изысками от Головнева). Хотя был и всем известный стандарт - "Round Midnight" Телониуса Монка.

А вот российского мультиинструменталиста и композитора Германа Лукьянова и его ансамбль "Каданс" никак не заподозришь в подражании американцам (помимо новых авторских композиций Лукьянова, прозвучала его оригинальная аранжировка русской песни "Эй, ухнем!"). Не назовешь мейнстримом и программу австрийского трио Дикну Шнеебергера очень нетрадиционного для джаза состава: две гитары и контрабас. В основном австрийцы играли так называемый джаз-мануш - цыганский джаз, куда время от времени вплетали темы Чика Кориа, Карлоса Сантаны. Европейский джаз также был представлен Трио Мачея Щикалы - авторитетного польского саксофониста, сразу же захватившего аудиторию своим стильным литым звуком с примесью народного колорита. К тому же периодически Щикала развлекался тем, что играл, казалось бы, простые мелодии с включением мультифоников (когда, кроме основного тона, слышны еще и обертоны). Исполнялись его авторские композиции самого высокого класса, и, хотя Щикала не принадлежит к ветеранам польского джаза, его музыка воспринималась ностальгически, особенно старшим поколением. Ведь в Советском Союзе знакомство с джазом начиналось именно с польских пластинок.

Остальная часть программы фестиваля так или иначе была связана с латино. Интернациональный "Calypso Jazz Project" составили пианист Алексей Подымкин, вибрафонист Анатолий Текучев, контрабасист Олег Осенков и два кубинских специалиста по латино из Нью-Йорка - барабанщик Людвиг Афонсо и перкуссионист Артуро Стейбл. Не обошлось без самого известного стандарта всей истории джаза - "Каравана" Хуана Тисола - Дюка Эллингтона, но в основном звучала авторская музыка участников.

Наконец, завершился фестиваль еще одним российско-американским альянсом: выступлением Трио Олега Киреева с профессором Колумбийского университета, тромбонистом Крисом Уошберном и барабанщиком предыдущего сета Людвигом Афонсо. Киреев хорошо знаком московской публике по своим проектам, а вот Уошберна многие услышали впервые. Между тем это был, пожалуй, самый креативный и самобытный музыкант фестиваля. Латиноамериканская стилистика в этом проекте присутствовала как бы в растворенном виде - в оригинальных композициях Криса Уошберна, армянской песне в его же аранжировке. И все же тем, что более всего привлекало внимание, стало редкое объединение интеллектуального и эмоционального, логики и темперамента в ярких и современных по мышлению соло Уошберна.

МУЗЫКА

• Первое января в конце августа
  В Москве завершился ежегодный фестиваль "Джаз в саду Эрмитаж"
• СЕРГЕЙ КУНИЦА: Ставить надо там, где тебя ждут

ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

• На таблах и цимбалах

ЗАПИСИ

• Странные деликатесы

КНИГИ

• Без расчета на вечность
• Душа, кажется, все-таки существует...