Советские танки и мама в чемодане

Конкурс ММКФ: чуда не случилось

Дарья БОРИСОВА

Кадр из фильма "Албанец"

Когда на исходе недели демонстрации конкурсных фильмов на экране возник пятый сюжет о сопротивлении граждан стран соцлагеря советскому режиму, в зале начали нервно похохатывать. "Как сговорились" - шептали по ходу просмотров. К описанным нами в прошлом номере картинам "Следы на песке" (Болгария) и "Как рай земной" (Чехия) прибавились немецкий "Берлин. Боксхагенер платц" Матти Гешоннека, венгерский "Последний донос на Анну" Марты Мессарош и, наконец, польская "Розочка" Яна Кидавы-Блоньского. Интонация авторов в отношении периода "соцлагеря" однозначна: то были годы власти тьмы. Примечательно, что на пресс-конференциях все постановщики этих лент - кто лучше, кто хуже - говорили по-русски и с ностальгией вспоминали о том, какую роль играл СССР в их жизни. Например, классик венгерского кино Марта Мессарош и гэдээровский немец Матти Гешоннек в разное время окончили ВГИК (в дни фестиваля Гешоннек планировал доехать до alma mater и забрать, наконец, диплом) и даже сдавали в качестве одного из госэкзаменов научный коммунизм. Этот дружный "залп" по "большому брату", конечно, совпадение, отборщики ММКФ открещивались от шутливых обвинений в преднамеренности такого выбора. И вместе с тем это наглядная иллюстрация национальных рефлексий. Прошлое еще саднит, и никто из вышеперечисленных режиссеров не отказал себе в возможности передать тогдашнее настроение: "Русские, убирайтесь вон!" (такие надписи на плакатах мелькают в сценах волнений 1968 года).

Кадр из фильма "Берлин. Боксхагенер платц"

Из этого "социалистического" блока, увы, лишь один фильм неплох - это "Берлин. Боксхагенер платц". В нем создан образ города и времени. Серый, мрачноватый Восточный Берлин 1968-го кишит сотрудниками органов госбезопасности и правопорядка. По нему разгуливают пионеры с барабанами, а взрослые много пьют и мечтают оказаться по другую сторону Стены. Тот же "совок", разница лишь в цвете формы и галстуков. "Пить, петь и философствовать - формула тех дней", - вспоминал Матти Гешоннек. Но наряду с типическими чертами, общими для атмосферы всего соцлагеря, есть в этом фильме истинно немецкий дух. Потрясающий персонаж - бабушка Отти (замечательная возрастная роль Гудрун Риттер); эта женщина пережила нескольких мужей, но до сих пор держит семью под контролем и даже снова влюбляется. Пристрастие к мрачной, философского толка поэзии и в то же время заботы о пищеварении домочадцев сочетаются в ее натуре, и этот контрапункт "низа" и "верха" - своего рода пародия на немецкий характер.

Кадр из фильма "Воробей"

Пожилая женщина также в центре фильма Марты Мессарош "Последний донос на Анну". Это Анна Кетли (реальная историческая фигура), первая женщина-политик в истории Венгрии, ставшая после восстания 1956 года диссиденткой и вынужденная доживать свой век в эмиграции в Брюсселе. К ней в очередной раз подсылают человека, который должен осведомлять соответствующие органы о ее контактах и делах, а также склонить знаменитую эмигрантку к возвращению на родину. На пресс-конференции Мессарош рассказывала, что изначально хотела снять про Анну трехсерийный телефильм, чтобы последовательно рассказать о жизни своей необыкновенной землячки. Но денег на такой проект не хватило, и пришлось писать сценарий о последних годах жизни героини. Кино получилось наивно-старомодное. 85-летнюю Кетли играет моложавая актриса средних лет, и главное для исполнительницы и постановщицы - не историческая правда образа, а статность и красота диссидентки. Ко всему прочему фильм Мессарош еще и "лав стори". Анна по-прежнему любит единомышленника, оставшегося в Венгрии Ласло Фараго, и история их отношений длиною в жизнь то и дело всплывает в сентиментальных, костюмированных флeшбэках.

Осведомительницей под кодовым именем Розочка становится и героиня одноименного фильма Яна Кидавы-Блоньского. Она приставлена к публицисту-диссиденту, в исполнении Анджея Северина, и постепенно в него влюбляется. Мелодрама разворачивается на фоне польских волнений все того же 1968 года, и ничем особенным, кроме этого, непримечательна.

Счеты с прошлым заняли в программе много места, но и насущные проблемы современности не были обойдены вниманием. Всевозрастающая полиэтничность Европы, миграция - без этих сюжетов не обходится сейчас ни один фестиваль. Фильм Йоханнеса Набера "Албанец" представил нам очередного гастарбайтера, на сей раз из малознакомой страны Албании. Путь работяги Арбена стандартный: нелегальное проникновение в развитую, богатую страну Германию, тяжелые будни, конфликт патриархального, да еще и мусульманского сознания с новой реальностью, возвращение домой и осознание кардинальных изменений внутри себя, невозможность жить прошлой жизнью. А вот герой новой картины Отмана Карима (гран-призера 28-го ММКФ) "Дорогая Элис" - давным-давно уже примерный гражданин Швеции, муж преуспевающей адвокатессы Карин и отец двух дочек. И все же спокойно спать ему мешает ощущение собственной инаковости - его фамилия Саид, и кожа у него темная. На встрече с журналистами Отман Карим предвосхитил вопросы и сразу признался, что это в большой мере его личная история. В Москву он приехал, как и в прошлый раз, с женой-шведкой Малин (она же продюсер его картин) и дочками-мулатками. Очень правильные и нужные вещи артикулированы в его фильме. Европейское общество, оградив себя правилами, законами, бумажками, дошло до элементарного бездушия. Борьба с терроризмом порождает тотальную подозрительность, от которой страдают невинные люди восточного происхождения. Наконец, до невозможности тяжело сохранять истинное равноправие для белых и черных граждан Европы. Но геометрия замысла просвечивает сквозь фильм, и он остается, в итоге, конструкцией, набором гуманистических призывов.

Не обошлось и без модной румынской волны. На середине фильма Михая Ионеску и Тибериу Иодана "Разные матери" либо засыпали, либо покидали зал, до того тягучей и бессобытийной казалась картина. Четверо парней-киношников проводят сутки на железнодорожном вокзале, снимая материал для будущей докудрамы. Камера бесстрастно наблюдает за их обыденной работой, мы слушаем их треп - и так до самого финала. В их разговорах то и дело возникает тема матерей, каждый так или иначе рассказывает о своей. За пять минут до конца фильма у героев отбирают отснятый материал - полицейские ведут расследование какого-то жуткого преступления, произошедшего на вокзале как раз в течение последних суток. Снимая свою докудраму, герои запечатлели милую девушку, сдающую в камеру хранения два чемодана. Теперь выясняется, что в чемоданах этих не что-нибудь, а ее собственная мать, расчлененная дочкой на куски. Такой вот ледяной душ устраивают в финале своей убаюкивающей истории авторы, но времени на оценку всего ужаса, произошедшего в фильме, не остается, и потому он застревает в памяти скорее как страшилка, нежели как трагедия триеровского толка.

Против правил, закрепившихся на ММКФ в последние годы, лишь один отечественный фильм боролся за победу в основном конкурсе. Известный документалист Юрий Шиллер, живущий и работающий в Новосибирске, снял первую свою игровую картину "Воробей". История эта могла бы лечь в основу короткометражки, но усилиями документалиста-наблюдателя она раздвинута до масштабов полного метра. Председатель сибирского совхоза решил спасти хозяйство от банкротства единственным возможным способом - продать на бойню табун красивых лошадей, которые когда-то в незапамятные времена пришли в эти края невесть откуда, и с тех пор являются неким талисманом деревни. Против этого восстают совхозный конюх и его сынишка по прозвищу Воробей. Когда все взрослые уже отступились, мальчик с охотничьей отцовской двустволкой наперевес останавливает грузовик, везущий коней, и заставляет председателя отменить непопулярное решение. Пафос истории легко считывается. Такие мальчики - надежда России, они не дадут окончательно растащить страну по кусочкам. Странно, что опытный документалист уходит от реальных примет времени и места, творит какой-то миф о современной российской деревне, в которой полным-полно детей, где все работают, не видно пьяных и не слышно ни слова мата. Родителей Воробья играют мхатовские актеры Сергей Угрюмов и Кристина Бабушкина, и отсутствие у Шиллера опыта работы с актерами на площадке ощутимо - достичь достоверного существования в такого рода фильме им не удается, игра осталась на виду. "То, что нам показывают сегодня по телевизору, - это не моя родина, - заявил Юрий Шиллер на пресс-конференции. - Это достоверно, но это неправда". Увы, но при всем желании трудно поверить в правду "Воробья", картина напоминает, скорее, идиллию.

С особым вниманием ждали показа картины "Это начинается с конца", которой дебютировал в режиссуре актер Михаэль Коэн, нынешний супруг Эммануэль Беар. Картину не взяли ни в одну программу Каннского фестиваля, и супруги Коэн - Беар (актриса, естественно, сыграла в фильме главную роль) с радостью приняли приглашение Московского фестиваля. Конечно, соблазнительно заполучить на фестиваль знаменитую красавицу-француженку, но повод, увы, оказался ничтожен. Полтора часа на экране выясняют отношения красивый мужчина и красивая женщина - знакомятся, предаются бурной страсти, ссорятся на пустом месте, расстаются, вновь сходятся, и пустопорожняя эта карусель надоедает в первые полчаса. Не спасают ни интерьеры парижских кафе, ни прелести обнаженных героев, ни музыка Баха, сама по себе прекрасная, но тут возникающая совершенно не к месту. Под конец фестиваля вновь французская женщина оказалась в центре внимания, и вновь возник вопрос о морали. "То, что француженка не может остаться с одним мужчиной, все время ищет новых связей - это комплексы или отсутствие комплексов?" - спрашивали Эммануэль Беар наши журналисты. "А зачем останавливаться до тех пор, пока мы не нашли настоящего чувства? - удивленно приподняла брови знаменитая француженка. - Ведь жизнь так коротка..."

Который год подряд приходится повторять, что конкурс ММКФ бледен и не балует нас подлинными событиями. Яркие фильмы, делающие погоду в мире большого кино, демонстрируются

в параллельных неконкурсных программах. На долю основного соревнования остаются картины, заведомо не претендующие на прорыв.

ММКФ

• Советские танки и мама в чемодане
  Конкурс ММКФ: чуда не случилось
• Зори все еще тихие
  Вне конкурса: документы и факты
• МИКИ МАНОЙЛОВИЧ: Игра - всегда диалог со смертью
• Дети Куросавы
  На ММКФ отметили 100-летие японского классика