Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 26 (7739) 15-21 июля 2010г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
Краски мираПроклятие местаСкандальной "Тоской" стартовал Мюнхенский фестиваль Екатерина БЕЛЯЕВА Интендант Баварской оперы Николаус Бахлер очень хотел привлечь в мюнхенский театр знаменитого швейцарского режиссера Люка Бонди с его командой, но удалось ему это сделать, только включившись в копродукционный процесс с другими оперными домами - Мет и Ла Скала. Так их совместная "Тоска" с Йонасом Кауфманном и Каритой Маттилой в главных ролях и с Фабио Луизи за пультом и оказалась в Мюнхене и открыла один из самых пафосных немецких оперных летних фестивалей. Стоило ли Мюнхену брать именно эту работу Бонди - большой вопрос. Дело в том, что ставить "Тоску" - дело неблагодарное для режиссерского театра в принципе. Пока в Риме стоят Замок Святого Ангела, Палаццо Фарнезе и базилика Сант-Андреа делла Валле - великолепные и внушительные монументы прошлого, куда Пуччини поселил героев своей нетленной оперы, гении места этих построек будут протестовать и, если нужно, даже мстить любому, кто вторгнется в их владения. С другой стороны, снимать фильмы по "Тоске" на ее "исторической" родине или воспроизводить архитектурно-ландшафтные подробности Рима на театральной площадке брались многие. Эксперименты были удачны, но носили разовый характер. Были также у инсценировщиков "Тоски" попытки отказаться от конкретных интерьеров и реалий, но выходил конфликт с либретто Джакозы и Иллики: слишком уж много в нем смакования подробностей римского быта. Остается третий путь к постижению "Тоски" - через психологический театр. Это самый лучший путь: вспоминаем старый спектакль Покровского, который шел много лет в Большом театре и, к сожалению, абсолютно "развалился", когда мастера в театре уже не было. В нем присутствуют, то есть прежде присутствовали, очень емкие, но ненавязчивые намеки на римскую реалию и акцент на драматические мизансцены. Бонди пошел похожим путем. Он и его постоянный сценограф Ришар Педуцци "замуровали" постановку в коричневатый кирпич - в первом действии это были минималистские интерьеры некой часовни, потом, во втором акте, затянутые в кожу апартаменты Скарпиа, встроенные в кирпичную конструкцию, и в третьем - снова некая кирпичная постройка, выполняющая функции тюрьмы. Никаких раздражительных несоответствий - все как бы по либретто, но тихо переброшено в XX век. Никакого постмодернизма, все прозрачно и просто: та же "Тоска", с теми же персонажами, с теми же проблемами, но в контексте другого, более "брутального" времени, которое хоть и навязывает себя (XX век ведь нередко бывает "наглым"), но делает это не броско. Это правда, что для того, чтобы вместить сильные эмоции и "большие чувства", каковые композитор вложил в музыку и вокал этой оперы, нужны циклопические пространства. Любой дизайн мешает, отвлекает и от музыки и от мелодрамы. Бонди от дизайна отказался - явно в пользу сильных чувств. И все бы прошло гладко и хорошо, включая певцов и дирижера, целиком поддержавших находки режиссера, о чем я скажу ниже, если бы не маленькая провокация швейцарца в финале третьего акта. Замок Святого Ангела, на крыше которого расстреливали революционеров в начале XIX века, превратился у Бонди - Педуцци, как было сказано, в более примитивный кирпичный бастион. В полу его - люк, незаметный такой люк в форме четырехугольника. Через него на сцену попадали тюремщики - буквально сновали туда-сюда весь третий акт: раздвижная дверца все открывалась и закрывалась, пока до зрителей не дошло, какую на самом деле функцию выполняет этот скромный "вход". Лучик света медленно ходил по сцене, Марио Каварадосси пел "Горели звезды", люк открывался-закрывался, и оторопь и ужас начали охватывать зрителей: кирпичный минимализм обернулся застенками Дахау, а люк - печью его крематориев. То есть ничего такого не произошло на сцене, никаких ужасов и пыток не было, но вот как только появился этот подозрительный люк-оборотень, баварцы дрогнули. Обычно, если мюнхенцы любят какого-то вокалиста, то пренебрегают правилами хорошего тона и хлопают после арий. Кауфманна буквально засыпали аплодисментами после "Recondita armonia" первого акта, да и во втором акте оперу не раз прерывали взрывы зрительского восторга, посвященные лично ему. И вот в финальном акте, где артист особенно выразительно играл и роскошно пел культовую арию "E lucevan le stelle", зрители оцепенели: им стало страшно - за прошлое, за настоящее и будущее. Это легко читалось в их встревоженных глазах. Вышло, что из-за провокационного люка и кирпичных стен, мюнхенцы не смогли толком насладиться искусством своего любимца. "Тоска" до этого уже успела провалиться в Нью-Йорке, куда в кои-то веки приехал хороший режиссер. Я имею в виду Бонди. Вкус у американцев незамысловатый: для них и Мэри Циммерман - авангардный режиссер, к которому надо относиться с подозрением, хотя, на мой взгляд, эта дама вполне традиционна и до невозможности неинтересна. Скорее всего, в Мюнхене еще оценят эту продукцию и реабилитируют Кауфманна, потому что у баварцев от полного восторга до абсолютного неприятия новизны - один шаг. Но вернемся к артистам. Дирижером копродукционной "Тоски" выступил Фабио Луизи - неоднозначная в музыкальном мире фигура. Он очень неуживчивый человек - часто меняет компании, в которых работает, трудно сходится с людьми и, видимо, очень авторитарен. И еще в определенном смысле его травят - за дирижером повсюду ездит злобная компания клакеров, которая его освистывает. Оценить его работу как дирижера и руководителя однозначно - трудно. На мой взгляд, он очень интересно работает с итальянскими партитурами (недавно он дирижировал "Реквием" Верди в венском "Мюзикферайне": сделал акцент на структуру произведения, очертил максимальные возможности звучания каждой группы инструментов, так необычно - как рентгеном - просветил насквозь до скелета "тело" знаменитой заупокойной мессы - вместо обычного поэтизирования и романтизирования музыкального текста, показал его мощную физиологию; это было смело и сильно). А с музыкой венских гениев Луизи справляется по большей части из рук вон плохо, но иногда у него бывают прозрения. Пуччини же - его конек. Он здесь тоже излишне брутален, но зато умеет наполнить "веризмом" гигантские пространства, буквально приказать музыке быть емкой и материально ощутимой. В прошлом он нередко выступал в пространных дрезденских кирхах, пока служил руководителем тамошней Капеллы. Он очень помог финско-немецкой команде (Тоска - Каритта Маттила и Скарпия - Юха Уузитало - финны и Кауфманн, соответственно, немец) адаптироваться в итальянской музыке без навязывания им, холодным, лишенным всяческого темперамента, но богато одаренным другими артистическими качествами людям, неприятной средиземноморской слащавости. Впрочем, как только четыре года назад Кауфманн вплотную подошел к итальянской и французской опере и постепенно начал завоевывать ее бастионы, герой Верди, Массне и Пуччини вообще стал другим. Кауфманн - интеллектуал, поэтому его персонажи получаются устроенными слишком сложно, нелинейно. У Маттилы и Уузитало, кстати, тоже есть с этим "проблемы" - очень уж они непростые. Общение Тоски и Каварадосси из первого акта - почти цитата из фолкнеровского "Особняка": они как Линда и Коль. Оба слишком влюблены в свободу (в смысле - не личную, а общественную), еще больше - в свою работу и только потом - друг в друга, что, в общем, уже почти факультативно. Каварадосси-Кауфманн и рисует что-то сложное, его Магдалина на холсте какая-то импрессионистская (Педуцци быстро раскусил, что примитивную картинку Кауфманну даже неудобно предлагать). Коль, кто помнит содержание "Особняка", был гражданским мужем Линды и еврейским скульптором, который пострадал от нацистов. Если впомнить люк, коричневые кирпичи и призрак Дахау, в голове складывается ясная картина: Бонди не смог бы придумать ничего лучшего для такого блестящего и "умного" кастинга, кроме как провести тонкие и невидимые нити между драмой "Тоска" Викториана Сарду и романной трилогией Фолкнера. Следующую остановку "Тоска" сделает в Милане - интересно, как тамошняя искушенная публика прочтет очень изысканное поэтическое послание Люка Бонди. Также в рубрике:
|