ПИТЕР ХЕЛЛИ: Я не верю в линейную историю искусства

Беседу вела Ирина КУЛИК

П.Хелли

В московской галерее Гари Татинцяна открылась выставка Питера Хелли – знаменитого американского художника, в 1980-е годы придумавшего новое направление в абстрактном искусстве, так называемую “новую геометрическую абстракцию”, или “нео-гео”. “Нео-гео” – на первый взгляд нарочито циничный вид абстракции, подчеркнуто дистанцирующийся как от всяческих метафизических устремлений, так и от лабораторно-аскетичных формалистических поисков новых соотношений цветов и фигур. “Неогеометрическая абстракция” заранее учитывала опасность впасть в академизм, салонность и декоративность – опасность, которой не удалось избежать последователям абстрактной “духовки-нетленки”. Напротив, живопись Хелли всегда была почти декларативно орнаментальной. На протяжении более 30 лет этот выходец из американской элиты ( отец, Рудольф Хелли, возглавлял сенатский комитет по борьбе с организованной преступностью во времена президентства Ф.Рузвельта и Г.Трумэна), выпускник Йельского университета и интеллектуал, опубликовавший множество статей о современном искусстве, рисовал приблизительно одно и то же: разноцветные прямоугольники, связанные между собой линиями, – так, что некоторые особо сложные по композиции полотна вызывали ассоциации с чем-то вроде увеличенных фрагментов компьютерных микросхем. Однако Хелли трудно упрекнуть в однообразии. Несколько лет назад американский художник уже показывал персональную выставку в галерее Татинцяна. Тогда его полотна ярких флюоресцентно-кислотных тонов были выдержаны в какой-то почти мультипликационной эстетике, а линии, связывающие между собой прямоугольники, выходили за пределы полотен – Хелли полностью расписал пространство галереи, “подключив” все свои полотна к единой сети. Нынешняя выставка выглядит совсем иначе – никаких рисунков на стенах, а сами полотна стали более монументальными, фактурными (красочный слой выглядит так, как будто в него добавили песку) и солидными: кислотные, фломастерные цвета сменились более насыщенными и серьезными колерами, к которым добавились еще и серебро с золотом. Хелли всегда говорил о том, что его картины – образы пронизывающих современное общество социальных связей и систем коммуникаций. Его прошлая выставка отлично вписывалась в ту эйфорию виртуального общения, которая разыгрывалась, в том числе и при участии рекламы, вокруг все более и более совершенных моделей мобильных телефонов или же разнообразных социальных сетей в Интернете. Что же до нынешней экспозиции Хелли, то она, пожалуй, вызывает ассоциации с новым витком развития средств коммуникации. Теперь непосредственное общение становится отнюдь не основной функцией тех оснащенных множеством опций и мутирующих в сторону предметов роскоши гаджетов, в которые превращаются те же мобильники. Они все более и более превращаются в витрину нарциссизма их владельца. На вернисаже Питер ХЕЛЛИ ответил на вопросы газеты “Культура”

– Стиль “нео-гео”, неогеометрической абстракции, основоположником которого вы являетесь, часто считают одним из направлений симуляционизма. Что же у вас общего с такими художниками-симуляционистами, как Джефф Кунс или Хаим Стейнбах, известными прежде всего весьма зрелищными объектами, фигуративными скульптурами и реди-мейдами?

– На самом деле не так уж и много. Мы начинали примерно в одно время, и тогда для нас был важен отказ от неоэкспрессионистского пафоса, желание вернуться к опыту тогда вышедшего из моды поп-арта, интерес к массовой культуре, к социальному аспекту искусства.

– Большинство прославленных абстракционистов ХХ века, будь то Казимир Малевич или Марк Ротко, Василий Кандинский или Джексон Поллок, начинали с фигуративного искусства, через которое они и приходили к беспредметной живописи. А вы когда-нибудь занимались фигуративной живописью?

– Только когда учился, но меня и тогда это не слишком интересовало. Я никогда не стремился передать какие-то впечатления от видимого мира. Все мои зрелые произведения были только абстрактными, но, конечно, когда я пришел в искусство, абстракционизм был уже давно устоявшимся, привычным и даже академическим типом живописи.

– Модернистская абстракция мыслила себя как последний, завершающий этап эволюции искусств, после которого невозможен возврат к фигуративному искусству. Когда вы начали заниматься абстрактной живописью, было уже понятно, что это не так.

– Я вообще не верю в рационалистическую, линейную историю искусства, для меня эта история складывается из постоянных возвращений к тому, что считалось безнадежно пройденным.

– Как вы можете описать эволюцию вашего собственного творчества? Были ли в нем какие-то сменяющие друг друга периоды, радикальные перемены, сломы стиля?

– Наверное, можно сказать, что мои картины становятся все более и более барочными, композиции – все более сложными. Мое искусство, так или иначе, отражает пространство коммуникаций, новых дигитальных технологий: мои картины представляют нечто вроде схем систем коммуникаций. Но на протяжении тех десятилетий, что я работаю, все эти технологии проделали огромную эволюцию – чем доступнее и проще, на первый взгляд, становятся сами эти средства связи, тем сложнее и изощреннее становятся технологии.

– Вы вдохновлялись теориями французского философа Жана Бодрийяра. Чем именно он вам был интересен?

– Думаю, он первым проанализировал, чем становятся язык и культура в эпоху “гиперреальности”, сформированной новыми медийными и коммуникационными технологиями, описал ситуацию, в которой связь между языком, культурой и той “реальностью”, которую они описывают, становится закольцованной – не только медийный или художественный образ отсылает к своему реальному “прототипу”, но и “реальность” читается как цитата из культуры, масс-медийного потока образов.

– Причем эта массовая культура, дизайн, реклама часто используют как раз язык вроде бы дистанцировавшейся от нее высокой модернистской абстракции – например, одна косметическая фирма стилизует упаковки своей продукции под Мондриана.

– Потому что работы Мондриана, как и многих авангардистов, отсылали к некоему идеальному утопическому миру, как сегодня это делает и реклама. И это именно то, чего я в своем искусстве избегю.

ПАЛИТРА

• ПИТЕР ХЕЛЛИ: Я не верю в линейную историю искусства
  
• Абстрактная литература
  Никита Алексеев в галерее “GMG”
• Мечты о чем-то нежном
  Александр Лабас в галерее “ПРОУН” и Московском музее современного искусства
• В Петербурге сегодня дожди…
  Выставка про погоду в Петропавловской крепости