ИГОРЬ МИНАЕВ: "Мне интересно, как жили в кино мои предшественники"

Беседу вела Эльга ЛЫНДИНА
Фото Натальи БАНТЛЕ

И.Минаев

Режиссер Игорь МИНАЕВ уехал во Францию почти двадцать лет назад. До этого он снял на родине два фильма - "Холодный март" и "Первый этаж", первый из них сразу по окончании работы советские чиновники отправили "на полку", с которой он был снят в годы перестройки. Во Франции Минаев снял несколько картин, и почти все они так или иначе связаны с Россией. Его последний фильм "Далеко от СанСет-бульвара" посвящен советскому кинематографу 30-х годов, картина уже успела удостоиться престижных наград в России и за рубежом. Недавно она была отмечена на фестивале во французском Онфлере главным призом и призом за сценарий.

    

- Игорь, я видела все ваши фильмы, включая и короткометражные, снятые в пору, когда вы трудились на Одесской киностудии. Наверное, поэтому ощущаю эволюцию в вашей кинобиографии, от жесткого, реалистического "Холодного марта" до драматической социальной мелодрамы с ироническим аспектом "Далеко от Сан-Сет-бульвара".

- Мне трудно говорить о собственной эволюции, поскольку я живу изо дня в день, что-то со мной происходит, а если не происходит, то, стало быть, я просто умер. Разумеется, все куда-то движется само по себе - так, я думаю, все мы существуем. Простите, но не могу не заметить, что никакого иронического аспекта в своей новой картине не вижу.

    

- Вы уехали в Париж в 1988 году. При этом все ваши картины о России. Согласитесь, прожитые за рубежом годы не могли не сказаться на вашем представлении о нашей стране?

- Во Франции я попал в иную культуру, иную атмосферу. Это была новая для меня страна, новые люди, у которых иное мышление, нежели у моих бывших соотечественников. В подобной ситуации видишь происходящее в России уже не изнутри, а снаружи. Существуешь, впитываешь в себя в очень большой степени, учитывая мою профессию, французскую, западную культуру. В тебе очень много от того, что дала родина, это все твое собственное, вошедшее в твою плоть и кровь, в том числе и ментально. Но идет время, ты меняешься - иначе невозможно. Можно назвать это эволюцией, во всяком случае, есть движение в этом направлении. Оно, вероятно, заметно для тех, кто помнит меня таким, каким я был здесь.

    

- Если представить панораму ваших фильмов в хронологической последовательности, то перемены очевидны. После "Холодного марта" больше заметен уход в эстетизацию, что порой вносило в картины некоторую холодность. Пожалуй, началось с "Наводнения" по Замятину, которое вы снимали уже как французский фильм, хотя и в России, с Изабель Юппер в главной роли. Интересно, что по сей день вы работаете с одним оператором Владимиром Панковым.

- Он - выдающийся оператор. Что касается панорамы, то все мои картины для меня - практически один и тот же фильм. При этом каждый раз новый сюжет, и ты думаешь, как это снять.

    

- У вас был счастливый опыт работы с Изабель Юппер, пока вы - единственный наш режиссер, общавшийся с этой потрясающей актрисой на съемочной площадке. Кстати, я была на этих съемках, помню, какой контакт существовал между вами...

- Изабель Юппер - фантастически талантливая актриса. Кажется, все уже обговорено, отрепетировано, но ты знаешь, что в тот момент, когда раздастся команда "Мотор!", в ее игре появится нечто, по поводу чего можно только восторженно вздохнуть! Недавно я был на ее спектакле в Театре "Одеон". Его поставил Боб Уилсон по пьесе Хайнера Мюллера "Квартет". Работа Изабель - тончайшая, очень сильная. Я счастлив, когда время от времени мы с ней встречаемся.

    

- У всех ваших картин во Франции - российские продюсеры, а съемки проходят в России. Стало быть, связи с нашей страной не прерываются?

- На самом деле "Наводнение" - чисто французский фильм. И продюсеры французские, и деньги тоже. Разве что услуги - со стороны "Мосфильма". Позже были картины совместного российско-французского производства: "Лунные поляны", "Далеко от Сансет-бульвара".

    

- У вас всегда возникает долгая пауза между картинами, вернее, между сценарием и его экранным воплощением. С чем это связано? Поиском средств? Размышлениями? Сомнениями?

- В первую очередь, конечно же, с поиском средств, этим сейчас никого не удивишь. Во Франции тоже. Для меня проблема эта особенно болезненна с учетом того, что при государственном финансировании кинематографа во Франции Игорь Минаев ищет деньги на фильм, который собирается снимать в России на русском языке! Тем не менее во всех картинах, которые я снимал после отъезда во Францию, есть французское материальное участие. Что все-таки говорит в пользу французов, которые поддерживают фильмы, изначально задуманные на другом языке, причем с сюжетом совершенно не французским.

    

- Но вместе с тем вам активно помогали наши продюсеры.

- Да. Хотя в России все так постоянно меняется, продолжает меняться. В том числе и намерения продюсеров. Многие из них в первую очередь озабочены только последующими сборами. Кто-то вообще не скрывает этого. Я не говорю о том, что надо снимать кино, на которое не пойдет зритель. Но, во-первых, зритель сегодня далеко не однороден. Во-вторых, коммерческое кино бывает очень хорошим. Такая направленность совсем не показатель качества. Оно может быть и очень плохим - при этом кассовым. Так происходит во всем мире. Параллельно люди пытаются снять картины, которые затрагивают лично их, - и говорить о наших общих проблемах, подлинных и вечных.

    

- Сценарий последнего вашего фильма "Далеко от Сансет-бульвара" долго лежал без движения, пока российский продюсер Владилен Арсеньев не занялся его судьбой...

- В 1993 году мой постоянный соавтор Ольга Михайлова приехала ко мне в Париж, мы написали сценарий. Меня неизменно интересовал этот материал, поскольку всегда занимала история советского кино. Во-первых, потому, что я люблю историю советского кино. Во-вторых, потому, что я в нем вырос. В годы перестройки наступило то самое время, когда, наконец, можно было абсолютно фальсифицированную партийными, государственными установками историю советского кино написать так, чтобы она соответствовала реалиям. Какие-то вещи, казавшиеся в свое время очень существенными, ушли, какие-то повернулись другой стороной. Не надо оставаться в постоянной скорби и рыданиях по поводу того, что-де наше прошлое лучше, чем настоящее. Это не моя любимая идея.

История советского кино - это сотни трагических судеб. Тяжелейшие семьдесят лет жизни кинематографа, когда люди были лишены минимальной свободы. Нельзя было делать почти ничего из того, что тебя лично волновало, мучило, а не являлось идеологической установкой партии и правительства. Тем, кто хотел работать в кино, нужно было как-то на это соглашаться, то есть на изначальную несвободу.

Я снял "Далеко от Сан-Сет-бульвара" еще и потому, что мне интересно, как жили в кино мои предшественники. Верили в то, что это для них возможность устроить свою судьбу, или не верили в это? Или это просто была возможность комфортно жить, наплевав на собственную совесть? Думаю, что было все. В любом случае для работы в кино требовалось мужество. Мог быть фантастический цинизм, позволявший многое из того, о чем остальное население страны и предположить не могло, что такое возможно.

Для меня был существен вопрос: может ли родиться шедевр в ситуации тоталитарного режима? Интересная, серьезная проблема, мне кажется, она впрямую касается советского кино. Так родился сюжет нашего сценария. О людях, которые тогда жили и выжили, зная, что они постоянно находятся под дамокловым мечом.

    

- В фильме много балетных номеров, решенных, как мне кажется, не без некоей усмешки. Достаточно вспомнить первоисточники этих эпизодов из "Веселых ребят", "Цирка"...

- Вы не правы, говоря об усмешке авторов. Мы совершенно осознанно уходили от открытой стилизации таких сцен под 30-е годы. Не хотели откровенных цитат из знаменитых фильмов того времени. Поэтому вообще не использовали подлинную музыку 30-х. В каких-то эпизодах она звучит только как фон. А вся музыка к фильму специально написана молодым композитором Вадимом Шером. Она создана им для сцен из тех трех музыкальных комедий, которые снимает герой картины, режиссер Далматов. Такой была наша установка - никаких цитат по отношению к прошлому.

    

- К мелодиям Дунаевского, Хренникова, Милютина?

- Да, я этого принципиально не хотел, потому что это сразу отнесло бы картину к каким-то очень конкретным вещам, к которым мы привыкли, они в нашей памяти, в нашей культуре. Ни в коем случае я не стремился снять прямую модель кино тех лет. Наш фильм должен был только напоминать о нем, как и те музыкальные комедии, которые снимает Далматов, не должны были быть "под Александрова" или "под Пырьева". Мне было неинтересно делать "под кого-то".

Картины знаменитых режиссеров 30-х, 40-х годов сегодня помнят уже немногие. В основном это люди, которые или занимаются кино, историей нашего кино, или просто любят его прошлое. Есть, конечно, такие зрители, которые жили тогда. Но их осталось немного. В зале сидят молодые зрители со своим восприятием, они менее всего сравнивают нашу картину с лентами прошлого.

    

- Мне приходилось слышать от тех, кто видел фильм, что на экране история Любови Орловой, Григория Александрова, в какой-то мере - Сергея Эйзенштейна. Мне кажется, это не так, хотя в картине, безусловно, есть детали их биографий. Но история главной героини фильма, советской кинозвезды Лидии Поляковой, постепенно перетекает в историю Валентины Серовой. Поверженная женственность, тоска. Разве не это произошло с Валентиной Серовой, оказавшейся в конце пути не просто забытой, а практически выброшенной из жизни? Уж тут никак не сравнишь Полякову с наделенной железной волей Орловой, которая едва ли не до последнего дня отстаивала свое место на Олимпе!

- Начнем с того, что биографический фильм - это не совсем то, что мне интересно. Хотя у меня есть идея биографического фильма.

    

- "Мадам Чайковский"?

- Не скажу.

    

- Но это факт давно и всем известный!

- Тогда - да. Но "Далеко от Сан-Сет-бульвара" - безусловно не биографическая лента. Возможно, искать в ней подлинную историю Александрова и Орловой - первое, что приходит в голову уже потому, что в Советском Союзе не было более знаменитой супружеской кинопары. Плюс они создавали музыкальные картины.

    

- Есть еще подробности, наводящие на эту мысль. Александров работал ассистентом у Эйзенштейна, они вместе были в Америке, как и ваши герои. Картина начинается с возвращения из Америки великого кинорежиссера и обожающего его ассистента, связанных непростыми отношениями. Можно найти еще какие-то общие ситуации.

- Да, они действительно есть. Меня спрашивают: у ваших героев были прототипы? Конечно, были. Их очень много. Ходили, например, слухи о том, что Горький был отравлен по приказу правительства. В нашем фильме так погибает великий кинорежиссер. Я могу долго перечислять аналоги.

    

- Мне были интересны лица героев фильма, в частности Лидии Поляковой, которую сыграла Юлия Свежакова. Правда, мне она напоминала не столько Орлову, сколько Марину Ладынину. Я имею в виду внешность. Очевидно, вы искали некий тип кинозвезды 30-х?

- Не было задачи найти кого-то, конкретно похожего на того-то. Гораздо сложнее было найти актеров. На кастинге я видел очень много актрис, пробовавшихся на роль Поляковой. Актрис замечательных, талантливых. Но не тех, кто мог бы сыграть нашу героиню. Пришла Юля Свежакова. Бывает, что на пробе попадаешь в какое-то человеческое качество артиста, которое просто нельзя сыграть. От Юли исходит свет. Актеры 30-х годов были лучезарны, что сейчас очень редко случается. И это качество актеров любит пленка. То есть ту степень фотогеничности, которую мы искали. Кстати, так было с Мэрилин Монро. Писали, что в ней было нечто, что могли проявить только камера и пленка. Я, разумеется, не провожу параллели. Говорю лишь о том, что Юля поразила меня своим светом, как только я ее увидел. Свет был в глазах, во всем ее существе. Сыграть такое нельзя.

    

- А что убедило в дебютанте Сергее Цыссе, утвержденном на роль Далматова, за которую он получил премию на "Киношоке"?

- Роль сложнейшая. С ней возникли большие проблемы. У всех актеров, приходивших на пробы, был совершенно другой тип, нежели тот, который был нам нужен. Неожиданно второй режиссер Ольга Гутина сказала, что придет еще один актер и стоит его посмотреть. Появляется Сережа Цысс. Длинные волосы падают на лицо. Разговариваю с ним, а лица не вижу. Прошу: "Если можно, откройте, пожалуйста, лицо, чтобы я мог видеть, с кем разговариваю." Он убрал волосы - и это был совершенно другой человек по сравнению с тем, который до этого сидел передо мной.

Мы решили сделать пробы. Сергей немедленно сказал, что у него практически нет времени. Попросил: "Можно я попробуюсь сразу?" Думаю, он просто не верил, что это может с ним произойти. От актера, играющего Далматова, требовалось очень много. Начиная с профессии его героя: режиссер - это характер. Причем Далматов одновременно хрупок. Какая-то интимная сторона его жизни закрыта.

    

- В финале появляется Татьяна Самойлова, играющая Полякову в старости. Эпизод короткий, но существенный. Самойлова - как знак славы и величия нашего кино. При этом мертвое лицо. Маска...

- Да, это реверанс великому фильму "Летят журавли". И наша память о великом американском фильме "Бульвар Сан-Сет" с Глорией Свенсон в главной роли. Мы неслучайно сняли Татьяну Самойлову. На мой взгляд, именно она была самой крупной советской актрисой, как бы ни сложилась ее карьера в кино. Самой нашей знаменитой кинозвездой с мировым именем. Особенной, неповторимой, ни на кого не похожей. Появление Самойловой завершает историю Лидии Поляковой. Прожита большая, сложная судьба. Она осталась и остается звездой - недосягаемой звездой. Холодной, мертвой, чье лицо превратилось в маску. И все-таки она - звезда.

    

- Что дальше в планах режиссера Игоря Минаева? Снова фильм о России?

- Как всегда, у нас с Ольгой Михайловой большой чемодан сценариев. Как многие режиссеры, ищу продюсера, который, в свою очередь, будет искать деньги на картину.

КИНО

• ИГОРЬ МИНАЕВ: "Мне интересно, как жили в кино мои предшественники"
• Частичное преуспевание
  Кинофестиваль франкофонии в Москве
• Художественность не отменяется, но...
  "Образы XXI века" в Салониках
• Помогите Майе и себе
  "В ожидании чуда" от Евгения Бедарева и "ХХ века Фокс СНГ"

НА СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ

• Тарелка и чемодан
  Лариса Садилова и "Подсматривающий"