Пятый всадник

Почему князя Александра Невского пытаются ссадить с коня?

Ирина ИЗМАЙЛОВА
Фото В.ДАНИЛИНА
и Л.ВОРОБЬЕВОЙ

Традиция ставить на центральных площадях крупнейших городов конные памятники великим государям и полководцам восходит еще к истории Древнего Рима. Эту традицию продолжали самодержцы эпохи Возрождения и, конечно, подхватили европейские правители XVIII - XIX веков. И если римляне, случалось, ставили памятники самим себе (как, скажем, Нерон или Август), то христианские государи не искушали судьбу подобной нескромностью - они возводили монументы в честь своих предшественников и их деяний.

Санкт-Петербург в этом отношении - идеальный город. У нас установлены и самая грандиозная в мире колонна (Александрийский столп), и несколько, бесспорно, интереснейших конных монументов. Конных памятников государям у нас четыре. Первый знает весь мир, он украшает добрую треть петербургских открыток, визитных карточек, представительских конвертов, - наш Медный всадник.

Для современников, людей середины XVIII века, он был подлинной революцией в монументальном искусстве: в век, буквально скованный традициями классицизма, отважный романтик Фальконе поставил могучего коня Петра Великого на немыслимый постамент "гром-камня", на гранитную волну, будто летящую вперед вместе с конем и всадником. А ведь законы классицистической школы обязывали поставить статую на строгий параллелепипед, разрешая лишь варьировать ширину, длину и высоту постамента... В Европе Фальконе не стали бы и слушать, но в России, которая никогда ни в какие рамки не укладывалась и никогда не уложится, - здесь можно было фантазировать при любом стиле.

Второй памятник, созданный Карло Бартоломео Растрелли - великолепным скульптором и, увы, очень средним архитектором, - тоже памятник Петру Великому, установленный перед Михайловским замком, куда менее знаменит. Но в нем есть одна особенность: он точно соответствует своими пропорциями замку и всему окружающему пространству, ибо ставился уже с учетом места и здания, доминирующего на нем.

Третий - памятник Николаю Первому на Исаакиевской площади, не менее примечателен, чем Медный всадник. Первый в мире конный монумент, где конь стоит на пьедестале, имея только две точки опоры... Каким образом он держится, так до сих пор никто и не понял: современные инженеры пока что тщетно пытаются разгадать секрет расчетов великого Монферрана, создателя этой скульптуры. Среди искусствоведов она считается самой красивой конной статуей в мире. И это подтверждается хотя бы тем, что даже большевики, безжалостно ниспровергавшие все памятники царям, люто и последовательно ненавидевшие Николая Первого, не подняли руку на его памятник. Правда, был проект снять с коня статую государя и посадить в седло Буденного или Фрунзе (видимо, сохранив пьедестал со сценами подавления восстания декабристов и усмирения холерных бунтов), но именно из-за сложности монферрановского расчета сделать это так и не удалось...

Памятник Александру III скульптора Трубецкого не избегнул грустной участи многих других памятников, поставленных в честь великих русских царей: его убрали со Знаменской площади (площадь Восстания) и упрятали на задворки Русского музея. Лишь в недавнее время городские власти вызволили монумент из темницы и поставили... нет, не на площадь, а во дворик перед Мраморным дворцом, на место, где красовался приснопамятный броневик "Враг капитала".

Но это все - прелюдия.

Первая.

А вот и вторая. Незадолго до революции один из старцев Александро-Невской лавры, монах, имени которого история не сохранила, предсказал, что вскоре начнутся потрясения, которые будут для России роковыми, и страна едва не погибнет. Лишь молитвами своих святых и праведников будет она спасаться долгие десятилетия, когда одна гроза за другой будут рушиться на нее. А ее возрождение начнется тогда, когда в последней имперской столице, граде Санкт-Петербурге, будет поставлен пятый конный памятник государю...

В такие предсказания кто-то верит, кто-то нет. Чаще в них не верят.

А вот и третья прелюдия.

В семидесятые годы приехал в Ленинград молодой скульптор - Валентин Григорьевич Козенюк. Родовой казак из легендарных казачьих краев, из дальнего города Уссурийска, он "заболел" Питером, как заболевали им многие и многие люди, одержимые жаждой красоты и гармонии, и оставались в нем навсегда.

Он бродил и бродил по Питеру, рассматривал его памятники, скульптуры и искал. Он искал памятник тому, кто был первоосновой рождения нашего города, тому, без кого эти русские земли не были бы русскими. Он искал памятник Александру Невскому. Не нашел. И был потрясен этим до глубины души. В городе, поставленном близ того места, где великий князь одержал свою величайшую победу, нет ему ни памятника, ни даже памятного знака.

Много позже Валентин Григорьевич узнал, что великий русский витязь канонизирован Православной Церковью, что это русский святой, один из небесных покровителей нашей земли. А святым не ставили памятников - во имя их освящали храмы.

И все же идея памятника запала глубоко в душу скульптора. Уже став преподавателем Мухинского училища, имея свою мастерскую, учеников, он продолжал мечтать о монументе в честь великого героя русской земли. В его мастерской появлялись один за другим скульптурные проекты этого памятника. Один из них - бюст Александра Невского - был установлен наконец как памятный знак на месте легендарной битвы князя с псами-рыцарями на берегу Чудского озера, где русские воины согнали своих врагов на лед и лед проломился под тяжестью железных доспехов...

А в мастерской Козенюка появились в это время модели конного монумента. Скульптор знал, что настоящий монумент должен стоять на площади перед Александро-Невской лаврой.

И в самом деле. Эта площадь - исторически одна из первых площадей города. Невская першпектива (улица, названная так не в честь реки Невы, как до сих пор многие думают, а именно в честь князя Александра), пройдя через лес и болото, соединила едва заложенный Петром Великим город с основанным еще в XIV веке Александро-Невским монастырем, где, повелением того же государя-императора Петра, стали возводиться здания лавры - крупнейшего в России Православного церковно-образовательного центра. Тот облик лавры, что мы видим ныне, сформировался уже позднее - в середине XVIII веке. Высокие стены, изящная надвратная церковь, возвышающийся за ними Свято-Троицкий собор - все это как нельзя лучше завершает ту часть Невской першпективы, что принято теперь называть Старо-Невским.

Идея установки памятника Александру Невскому на этой площади витала в воздухе, волновала многих в нашем городе. Идея обсуждалась, отвергалась, вновь ставилась на повестку дня.

И вот в семидесятые годы состоялся первый тур конкурса на сооружение монумента. Второй тур прошел лишь спустя девять лет. И выиграл конкурс проект памятника скульптора Козенюка, проект, который Козенюк вынашивал в душе своей долгие-долгие годы.

Его приняла и одобрила Православная Церковь - скульптуру благословили митрополит Петербургский и Ладожский Иоанн, его правопреемник митрополит Владимир, Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II. Указ об установке памятника подписал губернатор города Владимир Яковлев.

Будто в сказке, пророчество лаврского монаха начало сбываться.

Но... Ну разве в сказках бывают такие легкие победы?

В октябре 1998 года скульптор Козенюк умер. Работу продолжили его ученики. Сложную задачу создания формы и отливки скульптуры в натуральную величину должен выполнить теперь Александр Анатольевич Пальмин.

И вдруг... По чьему-то заказу (а иначе это просто никак не объяснишь) в нескольких питерских газетах появляются статьи, где уже принятое и всеми одобренное решение ставится под сомнение и осуждается прежде всего сама идея установки на площади перед лаврой конной статуи...

Очень известный в прежние времена скульптор Владимир Эмильевич Горевой, автор знаменитого памятника Дзержинскому недалеко от Смольного собора, с удивительной настойчивостью стал бомбить упреками проект умершего коллеги и предлагать свой вариант памятника Александру Невскому.

(Для справки: В.Э.Горевой участвовал в конкурсе, его проект одобрения комиссии не получил).

По мнению Горевого и авторов статей в вышеупомянутых газетах, (авторов, никто из которых, судя по подписям, отношения к архитектуре и ваянию не имеет), пространство площади предполагает для своего завершения не конную, а пешую скульптуру, проект которой Горевой и советует, притом очень настойчиво, установить (для начала в гипсовом варианте) на заготовленный для чужой скульптуры постамент, чтобы жители города могли, дескать, сами решить, который же вариант лучше.

Об этической стороне дела говорить не буду. Думаю все, читая эти строки, уже и так поморщились: автор проекта умер, теперь, значит, можно пытаться его спихнуть - он за свою работу уже не вступится, а ученики не так ведь авторитетны...

Но даже если без этики, а только с точки зрения здравого смысла. Во-первых, чтобы жители могли решать, какой проект лучше, надо им представить на этом самом месте оба проекта, что, сами понимаете, невозможно... Во-вторых, логика-то простая: постоит-постоит эта скульптура, глядишь, к ней и привыкнут, и уже другой не захотят. (Нет ничего более постоянного, чем все временное!). В-третьих... Ох, не хочется об этом в-третьих!.. Ну ладно, что статьи в газетах заказные, видно по их полной художественно-исторической беспомощности - их писали люди, в архитектуре лыка не вяжущие. Но ведь идею Горевого косвенно поддержал, во всяком случае не отверг сразу, главный художник города Уралов... Не возмутились нападением на умершего коллегу маститые питерские скульпторы, а если кто возмутился, его мнение нигде не было опубликовано...

Ну хорошо! Тогда рассмотрим четвертый аспект. А может быть, и правда, в центре площади Александра Невского нужна не конная, а пешая скульптура?

Посмотрим на площадь как бы сверху. Неправильная форма, неуравновешенный центр (из-за здания гостиницы "Москва"). Широкие крылья и глубочайшая перспектива, учитывая длину Старо-Невского проспекта. Фон в виде светлой стены и надвратной церкви. Будет ли при такой конфигурации площади, при таком фоне, а главное, при таких масштабах смотреться статичная фигура спокойного молодого человека в кольчуге, благодушно опустившего правую руку и выдвинувшего в полушаге правую ногу (в точности, как вышеупомянутый Дзержинский возле Смольного собора)? Если сделать фигуру очень большой (проект этого не предполагает, но допустим), то она будет размерами не соответствовать своему характеру, и ее мирные интерьерные пропорции вступят в конфликт с монументальной грандиозностью. Если же делать скульптуру в обычных масштабах, то среди незафиксированного логическим центром пространства площади она просто исчезнет. Вернее, станет ничего не значащей деталью этого пространства.

Вообще же, если исходить из идеи площади, - лавра как центр православной культуры, ее врата, широкие, доминирующие в перспективе Невского проспекта, то необходима здесь именно фигура воина-защитника, хранителя этих святых стен, этих открытых врат, этого святого для всех нас места. А кто должен хранить? Витязь. Князь. Князь от старорусского "конязь" - всадник.

В передаче, посвященной будущему памятнику, показанной по телеканалу ЛОТ (Ленинградская областная телекомпания), петербургский журналист И.Ильин говорит: "...на площади перед Александро-Невской лаврой, первым монастырем на этой земле, местом, где покоятся мощи Святого покровителя нашего города, должен стоять Страж".

С этой мыслью нельзя не согласиться. Страж.

Скульптура Козенюка отражает именно эту идею. Мощная фигура витязя на могучем коне, спокойное лицо под выступом шлема, правая рука, отведенная в сторону и немного назад: он остановил свою дружину, здесь, на рубеже, он готов, если понадобится, к битве, но он не рвется в битву, не посылает коня вперед. Его святое дело - хранить. Хранить город и землю, которые живы столетиями благодаря ему и его великим последователям, чьи кони тоже замерли в бронзе на берегах Невы.

Пятый всадник готов занять свое место. Место Стража.

ПАЛИТРА

• Пятый всадник
  Почему князя Александра Невского пытаются ссадить с коня?
• Граф Шувалов еще немножечко шил
  Выставка Дмитрия Каминкера
• Под скальпелем природы и искусства
  Серебряные сумерки Георгия Сысолятина
• Субботы для вечности
  Выставка Ефросиньи Ермиловой-Платовой и Федора Платова в галерее "На Солянке"
• Пришелец из страны фараонов
  Работы Михаила Потапова в Дарвинском музее