Дама от хореодрамы

"Манон" в Мариинке

Яна ЮРЬЕВА
Санкт-Петербург
Фото Н.РАЗИНОЙ

Д.Вишнева в балете "Манон"

Премьера "Манон" Кеннета Макмиллана в Мариинском театре не стала ни скандалом, ни сенсацией, ни провалом, ни триумфом. Сразу стало ясно, что она, как говорится на жаргоне театральных администраторов, получит "плохую прессу". Не в смысле "отрицательную", а так себе, никакую: усталые похвалы, прокисшую брань, вялое удивление. Хотя повод для удивления есть. Причем для удивления немалого. Главным героем премьеры стали не хореограф, не художник и даже не танцовщики. Открытием английской "Манон" стали советские хореографы драмбалета - Ростислав Захаров и Леонид Лавровский.

То, что "Манон" - балет скучный и рыхлый, знали все, кто хоть раз видел его хотя бы на кассете. По зрелом размышлении, правда, становится ясно, что эта неприязнь - чистой воды снобизм. "Манон" Макмиллана скучна тем, кому скучен дамский роман. Тем, кто ткнулся было под бумажную обложку, налетел на "ее пышноволосое лицо почему-то показалось ему неприятным", и с тех пор смирно пасется среди "Хазарских словарей". А историю благородного кавалера де Грие и ветреной куртизанки Манон Леско знает исключительно в изложении аббата Прево. Балет Макмиллана не для таких зануд. Отправляясь на него, культурно-исторические ассоциации лучше оставить в гардеробе вместе с пальто. Себе же лучше будет. В опустошенную голову через уши вольется густая сладкая карамель Массне (один чувствительный шлягер сменяет другой). Через глаза - сентиментальный малиновый сироп: тягучая трехактная масса, заваренная на слезах, проклятиях, убийствах, изменах, примирениях, объяснениях, любовных клятвах и "присыпанная" парчовыми платьями, золотыми диадемами, пышными паричками, броской бижутерией "под бриллианты" (вне всякого, извините, стиля, а так - чтоб было красиво). Через нос не вольется ничего: у носа следует держать платок и утирать набегающие слезы. В награду наступит полная умственная релаксация. Главное, потом не забыть забрать из гардероба свой багаж.

В Мариинке все было именно так: и карамель, и сироп, и релаксация. Никакая неожиданность не нарушила этого сладостного покоя. Труппа выглядела ровно так, как в советских драмбалетах: заметно терялась в игровых сценах и оживлялась на подступах к танцу. И уж в танцах взяла свое: хореографию Макмиллана будто прочертили остро заточенным карандашом. В сложной танцевальной вязи, сплетенной балетмейстером, ясно просматривалось каждое па. Но жанровые нюансы были отброшены как живописное излишество. Бедра, зазывно отставленные у английских куртизанок, были академично развернуты параллельно плечам. А вздорные шлюшки, устроившие потасовку прямо среди посетителей борделя, напоминали расшалившихся школьниц. Любопытно, что на роль грубовато-откровенной любовницы Леско театр выписал сплошь патентованных классичек - из тех, кому обычно доверяют техничную напористую Фею Бриллиантов.

Никаких сюрпризов не преподнесли и петербургские Манон. Которой предрекали украсить собой спектакль (Диане Вишневой), та его и украсила: точно рассчитанной импульсивностью и смуглой средиземноморской прелестью. Которой сулили фиаско (Светлане Захаровой), та и продемонстрировала необъятный шаг, гимнастическую гибкость и замечательные стопы. Неотразимые профессионалки (Алтынай Асылмуратова и Юлия Махалина), как всегда, подтвердили собственный высокий класс.

Открытием стала давно, казалось, утратившая актуальность советская хореодрама - "Бахчисарайский фонтан" и "Ромео и Джульетта". Именно по ее образу и подобию слепил "Манон" Макмиллан. И его детище рассказало о советской хореодраме лучше, чем это могла бы сделать она сама. Вот когда оценили ее безупречную выстроенность. Динамичный сценарный ритм, лаконизм мизансцен, виртуозное обращение с массовкой, острую игру танцевальной лексики: классической, характерной, историко-бытовой. Словом, весь жесткий режиссерский каркас, который не обветшал с годами. И который по сей день сопротивляется инертности исполнителей, давно утративших вкус к "правдоподобной" и "реалистичной" актерской игре. Вот когда с изумлением отметили, что Джульетта в балете Лавровского может быть "никакой" - просто красивой и хрупкой, просто з.а. России или лауреатом Международного конкурса, просто танцевать чистенько и правильно. Динамичная махина спектакля, запущенная мощной режиссерской рукой, подхватит такую куколку Джульетту, как поток - щепку. Подыщет ей место. И в ней, пустышке, отзовутся мрачные отголоски и нежные эхо кипящего в спектакле многоголосья. Наполнят ее, вдохнут в нее жизнь. Спектакль будет смотреться менее интересно, чем мог бы. Но не рухнет. Вот почему "Ромео и Джульетта" дожил в Мариинке до 60 лет.

Иное дело - "Манон". Спектакль густонаселен - под стать "Ромео": потаскушки, горожане, актрисы, шулера, посетители борделя, скучающие светские львы, престарелые развратники, нищие, карманные воришки, служанки, сводницы, солдаты. Но персонажи обозначены по-графомански многословно и приблизительно. И неотличимы друг от друга в этой расплывчатости. Танцуют все, танцуют почти одно и то же. Танцуют соло, по двое, по трое и впятером. Танцует кордебалет. Вместе и вразнобой. Вперемешку с пантомимной кутерьмой массовых сцен. Безо всяких там, так сказать, "оттенков высшего смысла" и конструктивной сверхидеи. Периодически выныривают, чтобы раствориться без осадка, мгновенные зарисовки. Например, комичные нюхальщики табака: хореограф выпускает их на сцену только потому, что главные действующие лица как назло рассажены за столами и играют в карты. И вся эта аморфная трехактная громада покоится на нескольких массивных дуэтах главных героев. Сдвинуть с места, оживить это кучевое облако доверено исполнителям. Выпадет один из двоих любовников - обвалится весь спектакль. Вот почему в Мариинском театре "Манон" - не жилица. Позднее дитя драмбалета, она уже сейчас выглядит дряхлее заслуженного "Бахчисарайского фонтана". Англичанам удается удерживать ее на плаву за счет знаменитой британской дисциплины: артистам ни на шаг нельзя отступить от распланированных хореографом мизансцен. И артисты, что самое удивительное, подчиняются неукоснительно. Вот уж где музейное рвение. В Мариинке так возиться никто не будет.

Это не значит вовсе, что "Манон" не сорвет успех у широкой публики. Еще как сорвет. В коммерческом смысле это беспроигрышное приобретение - не чета вялопосещаемому элитарному Баланчину. На Сенной площади действует оригинальное книжное предприятие. Не то библиотека, не то букинистический магазин. Огромные картонные коробки, куда гражданки сбрасывают прочитанные дамские романы - наподобие того, как, к примеру, сдают пустые бутылки. Другие гражданки роются в этих коробках. Цена на книги б/у, конечно, снижена. Можно также обменять книгу на другую книгу... Так вот давка там приличная.

БАЛЕТ

• Дама от хореодрамы
  "Манон" в Мариинке