Кто хочет - смеется, кто хочет - плачет
"Лунный папа" Бахтиера Худойназарова
Анастасия МАШКОВА
Все стоящие режиссеры делятся на две категории: иллюзионистов и волшебников. Магия настоящего кино не поддается описаниям и тиражированию, почетное звание фокусника предполагает владение технологией, навыком, который можно передать другим и усовершенствовать. Бахтиер Худойназаров - хитрый восточный факир, его фокусы слишком экзотичны, чтобы их разгадать сразу, с налету. Казалось бы, все понятно про его новый фильм, про его "Лунного папу", которого отдельные злобные критики уже успели окрестить "Кустурицей для бедных" или даже еще злее - "незаконнорожденным ребенком продюсеров Кустурицы", то есть компании "Пандора-фильм", сопроизодителя фильма. Но я не вспомню за минувшие сезон-два столь светлого, грустного, нежного, столь трепетного по отношению к женщине и родной земле фильма. "Лунный папа" начинается как милое домашнее комикование, "игра в классики" (то есть в того же Кустурицу), но временами эта игра отмечена моментами подлинного волшебства.
"Лунный папа" дезавуируется при любой попытке анализа в свете готовых схем, книжной мудрости, например, при соприкосновении с психоаналитической расшифровкой основных образов (отец-летчик, ребенок, пребывающий в неразрывном единстве с матерью еще до того, как "лунный папа" сделал возможным физическое появление этого ребенка на свет, предполагаемый отчим со "знаковой" профессией вора), что только идет ему на пользу. Запустить в интеллектуальном бессознательном подкованного зрителя тот или иной культурный блок - это ведь не так просто. Это работа для настоящего фокусника. Главное, чтобы в остатке оказалась чистая, незаемная эмоция. И здесь она остается. Впрочем, что, фильмы эпигонов Кустурицы мы не видели? Бывают и исключительно изящные, чрезвычайно умные штудии, например, фильм "Тувалу", не так давно показанный в Москве в конкурсе кинофестиваля "Лики любви". "Тувалу" - хороший фильм, но "Лунный папа" нежнее, роднее и, если так можно выразиться, интимнее, искреннее. Тот же фольклорный, патриархальный мир, но предмет сопереживания другой. Куда деть чувство сопричастности, нежности к героине, казалось бы, придуманной девочке-матери Мамлакат, не уходящее даже и после того, как все дополнительные смыслы отловлены, все неприятные переживания по поводу восточных стереотипов отцовства-материнства, как говорят психологи, актуализированы, все соображения по поводу продюсерской стратегии кинокомпании НТВ-ПРОФИТ, российского партнера "Пандоры-фильм", припомнены (дались же этой компании поиски биологических и небиологических родителей: "Сирота казанская", "Вор", "Мама", "День рождения Буржуя". Нет на них психоаналитиков!). Все равно - неизбывная нежность по отношению к Чулпан Хаматовой - Мамлакат. И отчетливое нежелание "счастливого конца": ну зачем Мамлакат знать о том, кто настоящий отец ее ребенка? Столь странный микст эмоций можно считать главным достижением фильма. Жак Деми некогда сделал эпиграфом своего первого фильма японскую поговорку: "Кто хочет - смеется, кто хочет - плачет". Бахтиер Худойназаров и автор сценария Ираклий Квирикадзе просто посвятили свой фильм "нашим матерям".
