Они все-таки пришли

Молодые режиссеры на московской сцене

Фото В.ВИКТОРОВА

В разговорах о современной театральной ситуации на одном из первых мест стоит тема смены поколений. Еще пару сезонов назад этот вопрос был чисто теоретическим, ибо новое поколение почти не проявлялось. Сейчас ситуация изменилась: очередная генерация в московской режиссуре привлекает самое пристальное внимание. О победах и проблемах этого поколения рассуждают театральные критики Алиса НИКОЛЬСКАЯ и Геннадий ДЕМИН.

А.Н.: За последний сезон в Москве нарисовалось достаточно большое число молодых режиссеров.

Г.Д.: "Большое число" - это человек двадцать? Вместе с теми, кто появился чуть раньше, столько, пожалуй, наберется. Но для Москвы этого явно недостаточно. На сотню с лишним постоянно работающих театров и без конца возникающих антреприз - очень мало. Но слава Богу, что они все-таки пришли.

А.Н.: Однако появились, и проявились они несколько хаотично. Где-то образовался один, там дали поставить другому, тут обнаружился третий и т.д. Тенденцией это можно назвать с большой натяжкой.

Г.Д.: Хорошо, что хоть что-то народилось. Ведь существует огромный разрыв поколений. Есть те, на кого должна лечь основная нагрузка, - поколение 40-50-летних, таких как М.Мокеев, А.Левинский, Р.Козак, а после них - единицы. Это, во-первых, результат разгона творческих мастерских, существовавших при СТД РФ, а следствие - отсутствие постоянной здоровой соревновательности. Что и дает такие феномены, как, скажем, А.Житинкин. Его спектакли - вопиющая пустота с яркой оберткой. И это трагедия в первую очередь для него самого, так ярко начинавшего. Два последних спектакля, "Нижинский" и "Венецианский купец", показали: Житинкин все-таки стремится уйти от развлекательности, но уже не может. Я надеюсь, что новое поколение молодых войдет в процесс намного более дружной компанией.

А.Н.: Надо отметить минимальную, но все же помощь, которую оказывают молодежи Дебют-центр, Центр драматургии и режиссуры Рощина и Казанцева. Но все это маломощно. Тем более что Дебют-центр - это и есть лишь дебют, первый спектакль. Там только Гарольд Стрелков сделал две постановки, а все остальные заявили о себе - и снова оказались не у дел. Между тем путь в стационарные театры далеко не всегда прост.

Г.Д.: Из более ранних можно назвать В.Шамирова, которого уже причисляют к мэтрам. Боюсь, правда, что его ждет та же судьба, что и Житинкина.

А.Н.: Очень грустный вывод. Ведь Шамиров изначально очень талантлив и заявлял о себе как об очень интересном режиссере. Другое дело, что последнее время он полностью погрузился в антрепризную деятельность.

Г.Д.: Да и уход из "Школы современной пьесы" от Райхельгауза не пошел ему на пользу. Ведь Райхельгауз - один из наиболее удачливых людей именно в продюсерском плане, он умеет "продать" все что угодно. Хотя я не в восторге от пьес, которые Шамиров там поставил, но ему не было позволено работать ниже определенного уровня. Кажется, что у "новых" есть одно очень тревожащее качество: ощущение, что они уже все знают.

Мне как-то жаловался Сергей Женовач, что, наблюдая за студентами мастерской Фоменко, заметил: поставил человек один хороший спектакль - и начинает выжимать из него все что можно: поездки на фестивали, гастроли по провинции и пр. С одной стороны, это здоровый прагматизм. Но тут же встает вопрос о профессионализме. На мой взгляд, Михаил Шевчук, дебютировавший спектаклем "Ромео и Джульетта" в РАМТе, неплохой постановщик боев и пластики. Но режиссура - это нечто иное, и на этом спектакле очень заметно, что у человека нет своей идеи, своих мыслей; идет череда картинок, более- менее энергичных.

А.Н.: А молодежь, подростки лет 11-15 визжат от восторга. Наверное, оттого, что их не заставляют думать, относиться к Шекспиру, как он того достоин, предполагать, что он несет в себе не только боевиковую энергию. Они к этому привыкли, видя нечто подобное каждый день по телевизору.

Г.Д.: А если, по словам одного из великих, актера образует публика, перспектива довольно туманна. И я не очень понимаю, есть ли у многих вновь прибывших стремление к совершенствованию. Возьмем пример номер один - Е.Невежина. Человек, которому по большому счету повезло.

А.Н.: Да, попасть в Сатирикон, театр популярный, с хорошей труппой, и заполучить на свой первый спектакль "Жак и его господин" таких артистов, как Райкин и Стеклов, - удача для молодого режиссера. Да и сама Невежина показала себя человеком, понимающим хорошую драматургию, умеющим работать с артистами, выстраивать ритм, атмосферу: она владеет ремеслом. Другое дело, как всем этим богатством распорядиться. Я заметила, как воспринимает публика, уже сформировавшаяся у этого театра, разные по тематике спектакли. Когда зритель смотрит нечто яркое и легкое - это одно. Но когда ему предлагают серьезный материал, то автостоянка перед театром в антракте пустеет основательно. Поэтому и режиссер оказывается перед сложным выбором. Пойти ли на поводу у массового спроса или попытаться пробиться к сознанию той же публики с чем-то серьезным. Думаю, что перед Невежиной должен возникнуть этот вопрос.

Г.Д.: Кажется, он уже возник. Москва знает три ее спектакля, но она ставит и в Риге, и в других городах, работает много, быть может, даже слишком. В столице вторым ее профессиональным спектаклем стали "Загадочные вариации" в Театре Маяковского. Эта работа меня очень насторожила.

А.Н.: Меня тоже. И, честно говоря, я шла на ее третий спектакль "Слуги и снег" уже с некоторой предвзятостью.

Г.Д.: "Слуги и снег" - гораздо более серьезная работа. Однако мне кажется, что здесь Елена переоценила свои силы. Автор пьесы - Айрис Мэрдок - попыталась решить вопрос, принципиальный для двадцатого века: все ждали демократии, но вышли массы, и оказалось, что они ничем не лучше самых злостных тиранов. Пьеса не столько театральная, сколько литературно-философская, полная всевозможных аллюзий. Чтобы в ней разобраться, надо иметь намного больший опыт и культурный багаж.

Конечно, самодостаточность - своеобразное требование профессии, не будучи соавтором драматурга, режиссер не может существовать. Но многим молодым все чего-то не хватает - юмора, что ли? Что, например, случилось с интересно заявившим о себе В.Скальником? После того как он поставил на курсе у Фоменко "Гарпагониаду" и "Дачников", пришел на постановку в Театр им. Пушкина, где прямолинейно спаял пьесу Островского с испанскими напевами. Такой поверхностностью, особенно на первых спектаклях, ребята сами себе закрывают пути. Вот еще один яркий пример - В.Данцигер. Он уже выпустил несколько спектаклей в Дебют-центре, Центре драматургии и режиссуры и потом был приглашен в Театр им. Ермоловой, где сделал два спектакля. И второй спектакль - "Блажь" - ощутимое его падение.

А.Н.: Даже если сравнивать с выпущенным под той же крышей "Сальери-forever": там интересный замысел, хорошо работают артисты, словом, полноценное театральное зрелище. И при всем хулиганском отношении к Пушкину автор присутствует в спектакле. В отличие от "Блажи", где нет не только драматурга, но и других компонентов. К тому же камерная сцена диктует свои законы, и даже на предыдущем спектакле чувствовалось, что режиссеру тесновато в узком пространстве. Но спрашивается, зачем тогда ему Малая сцена, когда он способен творить на Большой?

Г.Д.: Это, кстати, одно из больных мест предыдущего поколения, которое начинало в подвалах. Вспомним спектакли Женовача на Малой Бронной: было видно, что с большим пространством ему работать трудно. У нового поколения нет страха перед Большой сценой. Что та же Невежина, что, например, С.Алдонин, прекрасно могут освоить габариты. У последнего - это либо следы воспитания Марка Захарова, либо собственные пристрастия, но это один из тех, кто привлек к себе внимание первой же постановкой - "Севильским цирюльником" в РАМТе.

А.Н.: Я вспоминаю его дипломный спектакль "Мастер и Маргарита", который игрался в аудитории РАТИ, где режиссер использовал и зал, и окна, и любые возвышения, все это было прекрасно обыграно, всему найдено оправдание. И выйдя на большую сцену РАМТа, Алдонин сумел с нею совладать. Дай Бог только, чтобы он не потерял то, что имеет.

Г.Д.: И все же при всех достоинствах Алдонина в построении спектакля у него чувствуется механистичность. За всем куражом идет рассказ истории, но не заметно передачи той мысли, которой загорелся постановщик. И кое-что поэтому мне показалось у Алдонина радостно-избыточным. Кстати, еще одна из моих претензий к молодым режиссерам - нежелание самоограничения.

А.Н.: Говоря об этом, можно вспомнить недавнюю премьеру Театра на Малой Бронной "Доктор Фауст" в постановке И.Древалева. По-моему, там напрочь отсутствуют и чувство меры, и чувство самоограничения.

Г.Д.: Придется согласиться. Хотя первый спектакль Древалева на малой сцене этого же театра "Темные аллеи" вполне культурен. Что до "Доктора Фауста", то можно сразу поставить молодому поколению в плюс, что оно берется за качественную и редкую драматургию. Мне кажется, что Древалев все-таки сумел выразить полумистериальную природу "Доктора Фауста". И намек на ощущение средневековой легенды - и в костюмах, и в оформлении - чувствуется. Но опять-таки отсутствует жесткость самоограничения.

А.Н.: И от этого расплывается вся идея.

Г.Д.: Марло отстоит от нас на четыре века, перевод его хорош, но литературен, не театрален и требует элементарной чистки. В спектакле есть набор ассоциаций, понятных зрителю семнадцатого века, но ничего не говорящих нам. И это неумение работать с литературой - серьезная претензия ко многим нашим молодым.

А.Н.: На примере "Доктора Фауста" это хорошо видно. Ведь, слушая, скажем, нескончаемые монологи Фауста, понимаешь, что смысл их очень интересен, и вместе с тем это не сценическое действие, а "чтение с листа".

Г.Д.: В этом сезоне, не считая "Фауста", есть два примера подобного рода: не знаю, то ли это вера в великую силу печатного слова, то ли просто неумение перевести его на язык театра. Я имею в виду, во-первых, "Джульетту и ее Ромео" Владимира Берзина (чеховский МХАТ), человека достаточно опытного, но новичка для Москвы. Абсолютно ясно, что Берзина сгубило увлечение пьесой Клима, которая если и раскрывает то, что хотел сказать Шекспир, то делает это в виде комментариев, очень длинных, расплывчатых и нетеатральных. И второй пример - страшный, на мой взгляд, спектакль "Орфей и Эвридика" в РАМТе.

А.Н.: В самом деле, очень опасно показывать в качестве примера для подражания Орфея, которому наплевать на всех и вся, в котором живет только беспричинная злоба. И публика нежного возраста, очень впечатлительная, лицезрея подобного "героя нашего времени", воспримет это как руководство к действию.

Г.Д.: Мы говорили о стационарах, которые либо не берут молодых режиссеров, либо берут по непонятным признакам. Наиболее подвижна в этом отношении антреприза, которая берет очень много и без разбора и где порой попадаются такие люди, которым и на милю нельзя подходить к театру.

И тем не менее чудится, что лед тронулся. Недаром в последние два сезона можно уже говорить о появлении целой когорты молодых. Может, с небольшими открытиями, но открытий не принесло и более старшее поколение.

В завершение хотелось бы сказать, чего именно я жду от молодых. Профессионализма - но это во вторую очередь. В первую - это наличия того, что хочешь сказать. Не просто демонстрации набора приемов, которых режиссура за время своего существования накопила более чем достаточно, но ценности собственного высказывания. А дальше - наращивания культуры, умения изобрести и воплотить.

А.Н.: А мне в ответ хотелось бы высказать пожелания мэтрам быть внимательнее к молодым режиссерам. Уметь профессиональным глазом разглядеть тех, с кем действительно стоит работать в дальнейшем. Не бояться давать дорогу молодым. Ведь течение времени неизбежно, и каждый театр, завершив очередной цикл существования, нуждается в притоке свежей крови.

ТЕАТР

• Они все-таки пришли
  Молодые режиссеры на московской сцене
• История одного грехопадения
  "Профессия миссис Уоррен" во МХАТе им. Чехова