Невский Мосспроект

Мариинский-II

Анна МАРТОВИЦКАЯ
Фото автора
и Игоря АКИМОВА
Санкт-Петербург

Мариинский театр

Международные архитектурные конкурсы - тема для России болезненная. Когда-то мы проводили их в изобилии: в соревнованиях участвовали самые маститые проектировщики эпохи, а результаты их труда прямиком попадали в золотой фонд архитектурной истории. Последний такой конкурс проводился в 1931 году, когда иностранцам наряду с советскими проектировщиками предложили придумать образ Дворца Советов. После войны зарубежных зодчих уже никто не звал: советская архитектура шла своим путем, и влияние буржуазного зодчества было ей ни к чему. Серьезные изменения претерпел и сам институт архитектурного конкурса. Не секрет, что многие годы соревнования проектировщиков проходили под знаком не жесткой конкуренции и честной борьбы, но конъюнктуры. В первое постсоветское десятилетие ситуация продолжала развиваться по накатанной: заказы на здания (неважно, административные ли, жилые) распределялись между ограниченным числом архитекторов, а иностранцам, желавшим строиться в загадочной России, чинились немыслимые бюрократические и финансовые препятствия. 2002-й год можно назвать переломным. Санкт-Петербург созрел до объявления Международного архитектурного конкурса на лучший проект нового здания Мариинского театра, а в Москве уже успели провести состязание за право построить вторую мэрию. Что из этого следует, мы и пытаемся разобраться.

14 января в Санкт-Петербурге стартовал Международный архитектурный конкурс на создание проекта нового здания Государственного академического Мариинского театра (ГАМТ). Художественный руководитель театра Валерий Гергиев, ждавший этого события несколько лет, обставил его, пожалуй, даже излишне помпезно. Из формальной презентации, на которой архитекторам-участникам выдают техническое задание и показывают площадку будущего строительства, маэстро устроил роскошный прием с ресторанами, обзорными экскурсиями, пресс-конференцией и "Травиатой", которой, конечно же, дирижировал сам. Сугубо театральной проблеме Гергиев не стесняется придать общероссийское звучание. Выступая перед журналистами, он торжественно произносит: "Сейчас я смотрю на двуглавого орла, символ России. Мариинский театр также является символом России. Необходимость второй сцены назрела очень давно и наконец признана властями. Надеюсь, теперь будет сделано все, чего заслуживают театр, Петербург, Россия".

Долгие сборы

Напомню, что Международный архитектурный конкурс проводится во исполнение распоряжения Правительства РФ от 26 июня 2002 года № 864-р "О строительстве нового здания Государственного академического Мариинского театра". Сам Гергиев любит рассказывать, что все началось в 1997 году, когда он вернулся из очередного зарубежного турне и прямиком направился к Борису Ельцину. Насмотревшись на новые театральные комплексы США, Японии и Австралии, Валерий Абисалович попытался убедить тогдашнего Президента РФ в необходимости тотальной реконструкции Мариинки и превращения ее в мегатеатр XXI века. Однако целых четыре с лишним года потребовалось на то, чтобы в Госстрой ушла бумага с предложениями по проведению Международного архитектурного конкурса. И все же согласиться на честное - весьма продолжительное по времени и очень обременительное по деньгам - соревнование чиновники не смогли.

Сначала издали Постановление Правительства РФ № 314 от 21.04.2001 года, которым территория театра и окрестностей была объявлена объектом "особого регулирования федерального значения". Нетрудно догадаться, зачем это было сделано: чтобы излишне инициативные местные власти не путались под ногами. Затем провели не конкурс, а всего лишь тендер. В нем участвовали четыре коллектива, но два быстро сошли с дистанции - остались проекты питерского архитектора Олега Романова и его американского коллеги Эрика Оуэна Мосса. В январе прошлого года провели спешный смотр проектов, и... дальше ситуация вышла из-под контроля, потому что увиденное повергло в шок всех наблюдателей. Романов к тому времени только начал работать и потому представил невнятные, недорисованные эскизы, а титулованный калифорнийский деконструктивист Мосс предложил создать в качестве новой сцены Мариинки бесформенную стеклянную конструкцию, напоминающую мешок, вывернутый наизнанку. На "мешок" столь негативно отреагировали и органы охраны памятников (как известно, исторический центр Санкт-Петербурга охраняется ЮНЕСКО), и службы главного архитектора города, и известные деятели культуры, что механизм, запущенный было Госстроем, остановился. Вместо подпольного тендера Министерство культуры при поддержке Министерства экономики все же решилось на настоящий Международный архитектурный конкурс.

Пришей театру... рынок

Итак, новое здание (вторая сцена) ГАМТ должно получиться общей площадью около 39 тысяч квадратных метров и вмещать 2 тысячи зрителей. Заказчики особо подчеркивают, что два здания ГАМТ - вновь возводимое и реконструируемое историческое (с залом на 1700 зрителей) - должны образовать единый театральный организм с общей системой театральной технологии, инфраструктуры и подсобных помещений, причем старое и новое здания будут соединяться мостом. Под строительство нового здания отводится территория площадью около 13 тысяч "квадратов" - квартал бывшего Литовского рынка, ограниченный улицами Декабристов и Союза печатников, Минским переулком и набережной Крюкова канала.

В регламенте конкурса читаем: "Оригинальный и запоминающийся образ нового здания Мариинского театра призван стать новой визитной карточкой Санкт-Петербурга и, независимо от степени радикальности дизайна, образовать гармоническое целое с урбанистическим и культурным контекстом города". Понятно, что самым тонким, ответственным и амбициозным аспектом конкурса станет именно интеграция современной архитектуры в ткань исторического города. Повышенная сопротивляемость Петербурга новым постройкам давно уже стала притчей во языцех, и непонятно, кто больше участвует в этом сопротивлении: чиновники, архитекторы или сама городская среда.

Естественно, в регламенте конкурса и техническом задании требования по сохранению наследия прописаны более чем подробно. Например, непременным является сохранение так называемой "Лавки Литовского рынка" (1787 - 1789, архитектор Дж. Кваренги). Строго говоря, это не памятник архитектуры, а лишь его фрагмент, дошедший до наших дней в виде части фасадной стены более позднего жилого дома. Последний, разумеется, подлежит сносу, но вот кусочек XVIII века должен быть пришит к зданию XXI века. Есть в этом что-то клипово-постмодернистское, очевидно, Питер и охранные традиции забывать не хочет, и за временем пытается поспеть. По соседству с бывшим рынком имеется еще и здание ДК им. Первой пятилетки (1956, архитектор Н.Митурич). Бесспорный памятник своей эпохе, оно сегодня выглядит утрированно громоздким и нелепым, и Комитет по охране наследия махнул на него рукой: регламентом конкурса допускается как его полный снос, так и полное либо частичное включение в объем нового театрального сооружения.

Не менее конкретны и требования по внутренному, техническому устройству будущего театра. Не секрет, что создать превосходное помещение для оперных и балетных постановок так же трудно, как и осуществить саму художественную постановку. Чтобы хоть как-то облегчить эту задачу участникам конкурса, заказчики вручили каждому по два тома описаний ключевых аспектов акустики и внутренней планировки театра, обязательных к реализации. Кроме того, решено после определения победителя назначить консультанта по вопросам акустики и театральных технологий, который будет работать вместе с архитекторами и отчитываться непосредственно руководству Мариинского театра.

Безусловно, Гергиева не может не беспокоить, насколько технически совершенным будет его новый театр. Но гораздо сильнее его волнует, как этот самый театр будет выглядеть. Валерий Абисалович не скрывает, что ему не дают покоя лавры оперного театра в Сиднее, вычурный стеклянный гребешок (архитектор Й.Уотсон) которого благодаря телетрансляциям соревнований Олимпиады стал едва ли не самым узнаваемым символом этого города и вообще страны.

Звездный круг

Известно, что от участия в конкурсе отказались такие известные в мире архитекторы, как Колхаас, Роджерс, Нувель, сэр Фостер... Другие имена организаторы назвать отказались, воззвав к моей совести: "Зато посмотрите, кто у нас есть!"

За право построить второе здание прославленного театра поспорят 11 авторских коллективов - 5 наших и 6 иностранных. В состав приглашенных зарубежных звезд, кроме Эрика Оуэна Мосса, входят Марио Ботта (Швейцария), Арато Исозаки (Япония), Доминик Перро (Франция), Ханс Холляйн (Австрия) и Эрик ван Эгераат (Нидерланды). Организаторы конкурса не скрывают, что приглашали проектировщиков по принципу "авторитетности и географии". Среди них нет жителей одной страны, и у каждого в творческой биографии найдется хотя бы один построенный театр или, на худой конец, концертный зал. Кроме того, Ботта уже проектировал для Санкт-Петербурга, а ван Эгераат - для Москвы.

Россия выставила на конкурс две питерские команды - "Земцов, Кондиайн и партнеры" и "Рейнберг&Шаров" и две московские - бюро "Остоженка" лауреата Госпремии Александра Скокана и не менее титулованную мастерскую Сергея Киселева. Это все очень сильные частные мастерские, каждая из которых обладает собственным стилем, пусть иногда и немного ретро. Пятый коллектив - "примиренческий", его возглавляют представители обеих столиц, лауреаты "Хрустального Дедала" Андрей Боков, директор "Моспроекта-4", и уже известный нам Олег Романов, директор Института архитектуры Санкт-Петербурга.

Проблему дороговизны конкурса организаторы решили, как смогли. Всем участникам будет выплачено по 30 тысяч долларов, а победителю не полагается ничего, кроме строительства. Этот гонорар по международным меркам является грошами. К примеру, при конкурсе на проектирование оперного комплекса в Квебеке участники получили по 200 тысяч долларов, а победитель - 500 тысяч. Впрочем, гонорар архитектора за реализованный проект составляет обычно 3 - 5 процентов от стоимости строительства, которое в данном случае оценивается в 100 миллионов долларов, и это уже не так чтобы мало даже для западных звезд. "Лично я, признаюсь, согласился участвовать в конкурсе не из-за денег, - говорит Андрей Боков. - Возможности такого рода уникальны для нас, российских архитекторов. Проведение международного конкурса означает, что наша жизнь нормализуется, профессия начинает естественней дышать. И это важнее любых гонораров".

Дальше - стройка

Общая продолжительность конкурса - 10 месяцев, включая подготовительный и заключительный этапы. Непосредственно на работу над конкурсным проектом отводится 4 месяца, и 12 мая этого года эскизы и макеты будут сданы в Оргкомитет. 2 июня они будут выставлены в парадной анфиладе Санкт-Петербургской академии художеств, и можно только воображать, какой ажиотаж вызовет эта экспозиция. Решение жюри и имя победителя намечено объявить 28 июня 2003 года.

Конечно, дальше начнется самое интересное. Построить новый театр - это не мансарду заложить. Как уже говорилось, его стоимость определена в сто миллионов долларов. Это немало, однако, чего греха таить, какую-то часть этой суммы неизбежно придется списать на типично русскую способность взять все, что плохо лежит. Еще часть денег уйдет за рубеж на оплату дорогостоящих материалов, техники и театрального оборудования. А там, глядишь, и правительство сменится, которое гарантировало финансирование строительства... В общем, архитектурная жизнь в стране круто меняется, но вот когда мы увидим результаты этих перемен, пока загадывать рано.

ЭРИК ОУЭН МОСС: "Пришло время для новых стилей"

    

- Год назад вы презентовали в Санкт-Петербурге проект нового здания Мариинского театра, который сами охарактеризовали как "стеклянные мешки с мусором". Он стал поводом для нешуточного скандала, и теперь ваше имя знакомо очень многим россиянам. Вы знаете об этом?

- Честно говоря, в первый раз слышу. Я известен в России? Это очень приятно. В прошлом году мне действительно несколько раз звонили из России, а некоторые журналисты присылали в калифорнийский офис вопросы, но, признаюсь, у меня не всегда есть время общаться с прессой...

    

- А жалко! Пресса очень много писала о вашем проекте. Критики сходились во мнении, что "мешки с мусором" - проект слишком современный и даже агрессивный для Петербурга.

- Это не был пиар с моей стороны, честно. Американская пресса тоже много пишет обо мне, но я не прикладываю к этому никаких усилий. Я могу сказать только, что был счастлив и горд получить приглашение поучаствовать в конкурсе на новое здание Мариинского театра и готов всецело отдаться работе.

    

- То есть вы будете создавать новый проект?

- Думаю, я не вправе распространяться об этом сейчас. Но не могу не указать вам на одну деталь: свой прошлогодний проект я создавал, сидя в Калифорнии, не имея на руках внятного технического задания и даже более-менее четких параметров того, что же хочет получить руководство театра. Теперь я наконец получил все необходимые документы и собираюсь приступить к созданию полноценного проекта.

    

- Архитектор не может работать без технической информации, но рядовых петербуржцев все эти цифры мало волнуют. Им важно, как будет выглядеть новый театр, появится ли в лелеемой ими исторической среде нагромождение стекла и металла.

- Да, я уже заметил, что в Санкт-Петербурге все постоянно говорят об исторической среде. Но ведь историческая среда - это лишь случайно сложившееся сочетание определенных стилей! И каждый стиль уходит в прошлое слишком быстро для того, чтобы считать его основополагающим. Вам давно пора понять, что пришло время для новых стилей и новых зданий. И они у вас будут! А мое дело - в этом поучаствовать.

P.S. Накануне отъезда г-на Мосса в Санкт-Петербург газета "Вашингтон пост" опубликовала внушительную статью, автор которой убедительно доказывал, что Эрик Оуэн станет создателем нового лица российского "окна в Европу".

ЭРИК ВАН ЭГЕРААТ: "В Петербурге архитекторам можно все"

    

- Вы проектируете в крупнейших городах Европы и наконец добрались и до Санкт-Петербурга. Сложно начинать работу в новой, неизвестной стране?

- С одной стороны, это чрезвычайно сложно, с другой - чрезвычайно увлекательно. Архитектору непременно приходится погружаться в историю, культуру, традиции и - что самое трудное - менталитет другой страны, стараться разобраться во всем этом изобилии информации и одновременно не потерять себя. Архитектору очень важно сохранять свой собственный стиль и стремиться к тому, чтобы как можно органичнее совместить его со стилем данной страны. Я очень люблю родную Голландию и горжусь своим происхождением, но не могу не понимать, что ее культура, как и культура любой другой отдельно взятой страны, чрезвычайно ограничена, поэтому всегда ценю возможность поработать за границей. Именно поэтому фирма "Erick van Egeraat Associated Architects" имеет офисы в Лондоне, Праге, Будапеште...

    

- Возможно ли, что когда-нибудь представительство вашей фирмы появится и в России? Ведь пару лет назад вы уже пробовали проектировать в Москве.

- Конечно, об открытии офиса говорить еще очень рано. Я не уверен, что современная западная архитектура сейчас будет широко востребована в России, даже при всем ее огромном желании вписаться в мировой архитектурный контекст. На это требуется время, очень много времени. Но, уверен, данный конкурс положит этому начало, и кто знает, как дальше дело пойдет.

    

- Лично для вас историчность Санкт-Петербурга означает какие-либо ограничения в работе? Или архитектуре можно все?

- О, если архитектура вступает в диалог с архитектурой, уверен, ей позволено все! Но, к сожалению, лишь в идеале. Санкт-Петербург - далеко не единственный город, в котором требования к сохранению наследия сводят практически на нет полет фантазии современных архитекторов. Лондон, например, соткан из сплошных ограничений, и когда начинаешь проектировать там, кажется, что нельзя абсолютно ничего! Искусство архитектора, на мой взгляд, заключается как раз в том, чтобы найти компромисс между историей и современностью. Я предпочитаю использовать глагол "поженить". Причем это должен быть брак, в котором объединяются противоположности. Сегодняшняя архитектура (заметьте, я сознательно не употребляю слово "современная") по сути своей противоположна исторической, но может и должна относиться к последней с уважением. В этом, думаю, залог успешного развития городов с богатой архитектурной историей.

    

- Какой, на ваш взгляд, должна быть архитектура театра XXI века? Ее единственный удел - служить сценическому искусству или она должна удивлять, шокировать?

- Безусловно, архитектура должна удивлять, запоминаться, быть сильным эстетическим впечатлением. Но она не должна обескураживать. Повторюсь, под современными зданиями обычно понимают прямые линии, рубленые или изломанные фасады, ужасающие масштабы. Новое театральное здание в Санкт-Петербурге должно продемонстрировать миру, что это не всегда так.

    

- Наверное, теперь вы будете часто бывать здесь?

- Да, это поможет моей работе над конкурсным проектом. Кроме того, я часто бываю в Москве, там сейчас обсуждается другая моя работа. И должен сказать, что Москва не помогает мне понять Россию, это загадочный и порой неоправданно агрессивный город. Санкт-Петербург же близок к Европе, очень похож на мой родной город, и думаю, я буду творить для него так, как будто я творю для родных улиц.

АРАТО ИСОЗАКИ: "Мне чужды рассуждения об историчности"

    

- Почему вы решили принять участие в данном конкурсе?

- Должен признаться, что причины были сугубо личные. Это моя давняя мечта - увидеть Россию. И тем более - поработать здесь. Я начал свою карьеру более чем 40 лет назад и уже тогда был вдохновлен русскими художниками и архитекторами начала XX века, особенно конструктивистами, с которых, бесспорно, началась мировая архитектура прошлого столетия. В 1980-е я активно проектировал музеи и выставочные залы, а вот 1990-е прошли для меня под знаком театральной архитектуры. Я спроектировал несколько крупных театров и концертных залов в разных странах мира, приобрел друзей среди известных режиссеров и дирижеров. Одним из них стал Валерий Гергиев, чьим талантом я просто покорен. Могу также добавить, что моим самым сильным киновпечатлением прошлого года стал фильм Александра Сокурова "Русский ковчег". В общем, вы сами понимаете, у меня было слишком много поводов с восторгом и гордостью принять приглашение из Санкт-Петербурга.

    

- Не могу не спросить вас о том, как вы относитесь к архитектуре города на Неве? Вас не пугает его консервативность?

- Меня ничего не пугает. Я настроен на серьезную работу, в которой буду учитывать все аспекты, в том числе, конечно же, и архитектурный контекст. Но я очень прошу вас не рассуждать сейчас об историчности, о сохранении и приумножении традиций. Мне чужды подобные рассуждения. Копирование - худший способ проектирования. Каждое поколение проектировщиков создает свой стиль и свою историю, и препятствовать этому означает насиловать архитектуру.

    

- Сейчас очень многие в России говорят о том, что этот конкурс изменит ход нашей архитектурной истории.

- Дело, думаю, не в конкретном конкурсе. Все бывшие социалистические страны сейчас активно строятся и достигают больших успехов. Это закономерный процесс: освободившиеся от гнета и цензуры обычно расправляют крылья и взлетают очень высоко. Я сам принадлежу к поколению художников, начавших работать сразу после Второй мировой войны, в крайне тяжелых условиях, поэтому знаю, о чем говорю. И кстати, именно этот опыт, надеюсь, поможет мне лучше понять потребности Петербурга.

    

- Вы единственный из всех участников конкурса, кто приехал на презентацию со специалистом по акустике... Планируете сразу взять быка за рога?

- Современный театр - это не только архитектура. Проектирование оперного театра требует понимания всех видов театральной деятельности, включая художественные, технические и административные вопросы. Архитектору и его команде приходится хорошо разбираться в современных технологиях по хранению и использованию декораций, освещению, монтажу конструкций, а также в мультимедийных, звуковых и коммуникационных системах. А уж акустика - это ключ к успеху, к сердцу, если хотите. И думать о ней нужно в первую очередь, еще раньше, чем о теле, в которое это сердце будет заключено.

АРХИТЕКТУРА

• Невский Мосспроект
  Мариинский-II
• Четыре башни для мэрии
  Особый стиль столичного конкурса

КНИГИ

• Тореадор искусства
• Прогулки с зодчими