Круговорот войны и мира

Grand премьера в Мариинском театре

Елена ТРЕТЬЯКОВА
Фото ИТАР - ТАСС

Сцена из спектакля

Спектакль с постановочной бригадой, в которой что ни имя, то мировая величина - Валерий Гергиев, Андрей Кончаловский, Георгий Цыпин, - просто обречен на победу. Ясное дело: "Война и мир" С.Прокофьева в Мариинском театре - явление победительное. По форме и по сути.

С.Прокофьев спрессовал события романа Л.Толстого в 13 картин, с тем чтобы отдать миру и войне по целому вечеру. Постановщики новой версии уложились в один, изъяли пару картин целиком ("Кабинет Долохова" и "Военный совет в Филях"), сделали купюры в оставшемся тексте и обозначили в программке - "редакция 2000 года". Это их право - устанавливать собственные законы, по которым, следуя заветам А.Пушкина, и можно судить о результатах.

Ценители же полнометражного подхода имеют возможность включить аудио- или видеозапись спектакля 1991 года - тоже Мариинского театра, но в режиссуре Грэма Викка - и насладиться каждой нотой. Тем не менее постановки интересно сравнить, но не по тексту партитуры, а по общей идее, которая двигала создателями каждой из сценических версий.

Макет декорации

Любопытное получается сравнение - начиная с визуального облика спектаклей. У Г.Викка и художника Т.О'Брайена доминировал образ бескрайних российских просторов, дороги, уходящей за горизонт, но способной вздыматься и опускаться соответственно историческим взлетам и провалам. Порой гигантский подиум распадался на три части, одна из которых взмывала вверх, почти к колосникам, другая оставалась на ровном планшете, третья чуть приподнималась. Создавалось впечатление, будто невидимая рука прикасается к клавишам истории, вершит судьбы отдельных людей и народов. Спектакль превращался в размышление не только о войне и мире, не только об историческом пути России, которая в финале оказывалась будто на огромном трамплине, на взлете, но об истории всеобщей, о философии истории. В этом смысле он был абсолютно космополитичен, если воспользоваться лексикой времен запрета прокофьевского творчества.

Ныне же в постановке главенствует образ круга. Линия, его очерчивающая, есть граница, которая отделяет эту землю от других и одновременно является линией бесконечности, не имеющей начала и конца. Пространство сцены Мариинки открыто во всю глубину и вместе с полусферой рампы образует гигантский круг - землю. И этот в общем-то замкнутый мир здесь - безусловно, Россия, проходящая раз за разом круги собственной истории.

История же наполеоновских войн хрестоматийно известна. Отсюда и дайджестовый способ отбора сцен: одной больше, одной меньше - не имеет значения. Для постановщиков существенны не столько причинно-следственные связи, мотивировка поступков, философское осмысление событий и бед людских - все это присутствует лишь номинально, - сколько узнаваемость главных вех наших драм, побед и преодолений, национальная гордость великороссов. Узнавание на уровне знака, повтора, репризы. Так строятся и мизансцены, например, наступления и отхода французских войск - они зеркальны. Дважды проигрывается эпизод явления Кутузова со своими полками народу. И дважды в этом ритуале участвует здоровенный мужик с дубиной, который братается с фельдмаршалом. Ритуал, похоже, ключевое слово для понимания второй, батальной, части спектакля. Ритуал военных действий, ритуал расстрела пленных, грабежей, насилия, поджога столицы, когда не просто факелы в руках толпы, но огромный красный петух взмывает из недр земли; и, наконец, ритуал победы - парад войск, которые гордо проносят собственные знамена и бросают под ноги знамена поверженных французов.

А.Кончаловский, естественно, проявил себя здесь как профессионал высокого класса, действовал подобно опытному полководцу. Сотни воюющих образовывали круги и полукружия, параллели и диагонали. Обученные войска, партизаны и просто народ работали, как на плацу, - не за страх, а за совесть. "В дыму и пламени" занимали позиции пушки, мелькали ружья и дубины, развевались стяги. Практика в военном деле у режиссера большая - с античных времен "Одиссеи" до Первой мировой войны "Сибирского цирюльника" (впрочем, это уже семейное наследие) и празднования юбилея Москвы.

По-военному четкой и опять же ритуальной была даже первая сцена князя Андрея (А.Гергалов) в батальной части спектакля - он брился, одевался, пил, не глядя протягивал бокал денщику, обнимался с солдатами и Пьером...

Но ритуал апсихологичен, а роман Л.Толстого и музыка С.Прокофьева - наоборот. Поэтому, быть может, возникало ощущение их - великих - и собственной обделенности. И еще. Они - великие - мыслили философски. А здесь ритуал взят как форма выражения одной главной идеи - патриотизма, что вообще-то похвально, но не исчерпывающе...

Компенсировать сию одномерность "поручено" было, видимо, первой - мирной части спектакля. Ибо здесь его лирический центр - Наташа Ростова (А.Нетребко). История ее любви, ожиданий, ошибок - судьба человеческая на фоне "судьбы народной". Но сопряжения судеб не получилось - и потому, что явление Наташи во второй части - сцены с раненым князем Андреем - не стало драматически напряженным эпизодом прощания с главными героями. И потому, возможно, что стертым оказалось решение образа Пьера (А.Стеблянко), значимость которого должна бы усилиться от первой половины спектакля ко второй, но не усилилась...

Способы существования в роли были предложены актерам самые разнообразные - от шаржа (Анатоль Курагин - О.Балашов) до гротеска (старый князь Болконский - Ф.Кузнецов), от сочной характерности (Ахросимова - Л.Шевченко) до плаката (Кутузов - Г.Беззубенков). В господскую часть спектакля внедрились представители народа - дворники, все как один в бородах и передниках, горничные, "полотерша"...

Все это было призвано сделать действо живым, а получилось порой просто живенько, иногда иллюстративно. В первой же картине Наташино желание улететь осуществлялось впрямую - ее балкон взмывал под купол сцены.

В.Гергиев, следуя из Нью-Йорка в Вашингтон, сумел сделать остановку на несколько часов в Санкт-Петербурге, хотя было не по дороге. Он продирижировал в премьерный вечер темпераментно, с размахом и не особенно отвлекаясь на мелочи, например, на "заботу" о том, чтобы слышно было певцов. Но мыслить крупно, масштабно и держать форму он умеет, как немногие. В этом смысле постановка ему под стать. "Война и мир" как grand спектакль, безусловно, состоялся.

МУЗЫКА

• Круговорот войны и мира
  Grand премьера в Мариинском театре
• Сто лет одиночества и славы
  День рождения И.С.Козловского
• Играем в "классики"
  Десять лет Центру музыкального искусства В.Тетерина
• Наш "Музобоз" вперед летит
  Поздравляем коллег