Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 13 (7221) 6 - 12 апреля 2000г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
Краски мираНостальгия и зеркалоПослесловие к 50-му Берлинскому кинофестивалю Сергей ЛАВРЕНТЬЕВ
Основной интригой, главной коллизией завершившегося недавно Пятидесятого Берлинского кинофестиваля стало противостояние сторонников европейского авторского кино и голливудского массового. Собственно говоря, противостояние это определяет европейскую киноситуацию последние лет десять, однако юбилейный Берлинале ее предельно обострил. Во-первых, тем, что с этого года обосновался в новом киногороде, построенном на том месте в районе Потсдамер плац, где еще десятилетие назад возвышалась приснопамятная Стена. Если жители Западного Берлина могли спокойно гулять около этой конструкции и рисовать на ней всяческие живописные произведения, то обитателям Берлина социалистического подходить к Стене в центре города было никак невозможно. Колючая проволока, электрический ток и прочие прелести тоталитарных коммуникаций не только отбили охоту интересоваться "загнивающим капитализмом", но и заняли довольно много полезной городской площади.
И вот теперь на этом самом месте образовалась центральная площадь киногорода, носящая имя Марлен Дитрих. Здесь же высится главный фестивальный комплекс Берлинале-Паласт. Излишне говорить о качестве проекции, звука, о комфорте, о наслаждении просто быть зрителем в мультиплексах Синемакс и Синестар - впору сказать о том, что все это футуристически-кинематографическое великолепие как-то не располагает к интеллектуальному томлению на просмотре чего-нибудь "сокуризированного". Хочется сильных, открытых, яростных эмоций. Хочется киноволшебства. Хочется отдаться магии великого искусства, рожденного в балагане, - ведь именно балаган XXI века воспроизвели строители нового комплекса Берлинале. Во-вторых, основной конкурс фестиваля был как бы специально задуман для того, чтобы разозлить адептов европейского киноавторства. Шесть голливудских блокбастеров. Фильм Вима Вендерса на открытии ("Отель за миллион долларов") - немецко-американская англоязычная продукция. Фильм знаменитого бразильца Бруно Баррету на закрытии ("Босса Нова") - с участием американского капитала. Даже одна из французских конкурсных картин - "Знамения и чудеса" - снята по-английски. Есть от чего прийти в ярость.
И новая работа знаменитого китайца Чжана Имоу "Дорога домой", и "Русский бунт" Александра Прошкина, и картина Фолкера Шлендорфа "Тишина после выстрела" (английское название "Легенды Риты") - нормальные, "человеческие" ленты, которые можно смотреть, не мучаясь разгадкой визуальных и смысловых ребусов... Порой создавалось впечатление, что составители конкурсной программы Берлинале вступили в сознательный спор с последним Каннским фестивалем, наградившим натурщиков актерскими призами, а "Золотую пальму" отдавшим бельгийской "Розетте", уже прочно забытой мировым кинематографическим сообществом, а обычными зрителями и вовсе не узнанной. Как во всякой полемике, стороны порой, что называется, "пережимают". Безусловно, ленту Денни Бойла "Пляж" можно было бы показать не в конкурсе Берлина, а на специальном показе. Но неизвестно, приехал бы в этом случае ДиКаприо. А так - большой праздник для берлинцев, истошно вопящих "Лео! Лео!" и размахивающих фотографиями кумира. Если на Круазетт нынче в почете непрофессионалы, площадь Марлен Дитрих просто обязана была ответить Гвинетт Пэлтроу, Дензелом Вашингтоном и несравненным Лео. В этом споре мои симпатии целиком и полностью на стороне Берлина. Ведь безраздельно отдаваясь авторскому кино, Канн лишает экранное искусство того, без чего оно теряет всякий смысл, - зрителя. Искусство, родившееся как массовое, пытаются сделать изящным развлечением для кучки (безусловно, могучей кучки) интеллектуалов. Справедливости ради следует заметить, что европейское авторское кино в конкурсе Берлинале все же присутствовало. Среди них даже были вполне неплохие произведения, например, "Волшебная комната" Клода Миллера. Изящная, компактная, хорошо смонтированная история, почти все действие которой разворачивается в больничной палате, куда попадает героиня, страдающая сильными головными болями. Гуманистический посыл фильма, утверждающего, что в стремлении помочь ближнему человек способен творить самые настоящие чудеса, получил отклик в душах зрителей, а ФИПРЕССИ присудило ему свой приз. Однако, кроме ленты Миллера, остановить взор, пожалуй, не на чем, остальные европейские творения берлинского конкурса либо неизъяснимо тягомотны, как итальянский "Первый луч зари", либо скучно претенциозны, как турецкие "Облака в мае". Смотришь эту картину и еще раз отмечаешь - одного стремления противопоставить Большое европейское киноискусство стандартизированному Голливуду мало. Нужен талант, с помощью которого только и можно это самое искусство создать. Титаны европейского кино, творившие в пятидесятые - шестидесятые годы, этим талантом обладали. Современные кинорежиссеры Старого Света, увы, неталантливы в подавляющем своем большинстве. Все голливудские картины, участвовавшие в конкурсе, в ближайшие два месяца появятся в российском прокате, и жители городов, в которых уже построены новые кинотеатры, смогут сопоставить свое мнение о блокбастерах с решением Высокого жюри. Думается, присуждение "Золотого медведя" трехчасовой "Магнолии" Пола Томаса Андерсона - решение оптимальное. Оно ожидалось и было принято с пониманием, как своеобразное поощрение вышеупомянутого Большого искусства внутри Голливуда. Что же касается приза за лучшее исполнение мужской роли, то здесь имело место некое, я бы сказал, недоумение. Безусловно, Дензел Вашингтон - хороший актер и в фильме Нормана Джуисона "Ураган" играет достойно. Да вот беда, Джим Керри в ленте Милоша Формана "Человек на Луне" - это не просто удача исполнителя. Это событие. Но вот уже второй раз удача проходит мимо актера. На "Оскара" не номинирован, "Медведем" не награжден. Очевидно, за игнорированием явно выдающейся работы стоят какие-то внутриамериканские кинематографические игры, в которые нас не посвятили. Когда в финале Берлинале очаровательная китаянка Гун Ли - жена гонконгского продюсера и депутат Всекитайского собрания народных представителей - вручает статуэтку молодому американскому режиссеру, это воспринимается еще и как символический жест примирения США и КНР, отношения между которыми были сильно испорчены после памятной бомбардировки Китайского посольства в Белграде. Этот жест представляется мне чрезвычайно важным. Даже если он - всего лишь иллюзия. Кинематограф ведь и является великой иллюзией нашего времени, и люди ходят в кинозалы, чтобы хоть там, в компании себе подобных, пережить то, чего порой так и не удается испытать в реальности. И лозунг прошлых коммунистических московских кинофестивалей "За гуманизм киноискусства, за мир и дружбу между народами" вовсе не кажется мне чем-то отвратительно-номенклатурным. Очевидно, Берлин, когда-то наведший кинематографические мосты между Востоком и Западом, решил без лишнего шума взять сей лозунг на вооружение. Говорить о Берлинском кинофестивале только как о конкурсном показе несправедливо. Здесь еще и программа "Панорама", в свою очередь делящаяся на различные секции: детский кинофестиваль, форум молодого кино - этакий фестиваль в фестивале, где как раз и царит кинематографическое авторство, ряд специальных показов, ретроспективы, посвященные Жанне Моро, Роберту Де Ниро, а также теме создания искусственного человека, привлекающей кинематографистов на протяжении всех ста лет киноистории... В большом городе должен быть большой фестиваль. В этом случае места хватит и для фанатов ДиКаприо, и для поклонников развивающихся кинематографий африканских стран. Для детей, стремящихся к встрече с новыми киносказками, и для пожилых киноманов, получающих возможность увидеть то, что по каким-то причинам было пропущено двадцать пять лет назад... Для того чтобы получить билет на ретроспективные показы, нужно было приходить в пресс-офис в 9 утра. Ажиотаж вокруг великих, хороших и просто любопытных картин прошлого вполне понятен. Выросло целое поколение, которое в ситуации современного кинобума хочет увидеть знаменитые фильмы не в телепроекции, а в нормальных кинематографических условиях. Хочет не просто понять, но почувствовать разницу между современным технократическим кинематографом и прошлым, рукотворным. Хочет проследить творческий путь именитых мастеров и увидеть, скажем, первую ленту Гаса Ван Сента "Мала ноче" - яркую, искрящуюся талантом, живую - и сопоставить ее с последними анемичными работами режиссера. Или, например, посмотреть абсолютную редкость - фильм "Альрауне", сделанный в ФРГ в 1952 году. Великий Эрик фон Штрогейм сыграл здесь одну из последних своих киноролей... Словом, фестиваль в Берлине превращается в истинный праздник, на котором любители кино могут отыскать для себя что-то соответствующее своим индивидуальным интересам. Можно сколько угодно сердиться на "голливудскую экспансию". Можно даже написать сколько угодно гневных статей по этому поводу. Факт остается фактом. Кинофестиваль на каннской набережной Круазетт является ярмаркой тщеславия не только для многочисленных старлеток, слетающихся к майскому Дворцу фестивалей, но и для награжденных фильмов, которые живут в лучшем случае на страницах специализированных изданий, но не в сердцах зрителей. Фестиваль, переехавший ныне в район берлинской Потсдамер плац, служит зеркалом мирового кинопроцесса, американский кинематограф в котором - нравится это кому-то или нет - доминирует. Вот названия нескольких лауреатов "Золотого медведя" за несколько последних лет: "Разум и чувство", "Народ против Ларри Флинта", "Тонкая красная линия". Эти фильмы могут нравиться или не нравиться. Но о них все знают. Их все видели. Теперь в этот ряд, безусловно, встанет и "Магнолия". Конечно, жаль, что сейчас не шестидесятые годы, когда европейский кинематограф был гораздо интереснее заокеанского. Но что же делать? Ностальгировать? Можно, конечно, это процесс сладостный. Но все же не продуктивный. Лучше смотреть в зеркало. Также в рубрике:
|