Любите ли вы Большой театр так, как люблю его я?

Записала Наталья ШАДРИНА

В.Садовников. Иллюминация Большого театра во время коронации 1856 г.

Владимир КОКОНИН - выпускник Московской консерватории, кларнетист. Полтора года играл в сценическом оркестре Большого театра. С 1981 года по 86-й - заместитель директора этого театра, с 88-го по 2000-й - директор. Ныне является исполнительным директором фонда "Триумф". В ознаменование 225-летнего юбилея Большого театра согласился рассказать на наших страницах опять-таки о директорах - самых интересных, с его точки зрения, руководителях Большого театра. А заодно поделиться и собственным опытом.

Верстовский

162448

Зрительный зал

В 1823 году, когда Московская контора императорских театров была ненадолго передана в ведение московского генерал-губернатора князя Дмитрия Голицына, на службу в его канцелярию поступает уже прославившийся в Петербурге молодой удачливый сочинитель романсов и водевилей Алексей Николаевич Верстовский. Его карьера развивается на редкость стремительно и успешно.

В 1825 году торжественно открылся Большой Петровский театр (тот, что потом сгорел, и на его месте всего за три года возвели нынешнее здание). Верстовский в полной мере мог ощутить причастность к величию момента, поскольку вместе со своим приятелем Александром Алябьевым написал музыку к аллегорическому прологу "Торжество муз", который был показан на открытии. В том же 1825-м году Верстовский был назначен инспектором музыки, а пять лет спустя - инспектором репертуара московских театров - Большого и Малого, действовавших в те времена по принципу сообщающихся сосудов. Первый композитор в руководстве Большого театра, и весьма плодовитый, он, разумеется, весьма охотно украшал репертуар собственными сочинениями. Публика была в восторге. Особенный успех, как известно, выпал на долю "Аскольдовой могилы", явившейся плодом коллективного труда московского театрального начальства. Михаил Загоскин, сочинивший либретто (по своему роману), был тогда очередным управляющим Московской конторой. С 1848 года по 1860-й этот пост занимал уже сам Верстовский. Поборник жесткой дисциплины, властный, даже деспотичный, он тем не менее пользовался колоссальным уважением. Это был по-настоящему творческий директор. Сам принимал участие в репетициях (по свидетельству современников, опоздать на репетицию при Верстовском было делом совершенно невозможным), сам наставлял певцов, следил за воспитанием учеников театральной школы и ввел для мальчиков обучение игре на музыкальных инструментах, тем самым обеспечив подготовку будущих оркестрантов. Уйдя в отставку, кажется, хандрил и чувствовал себя недооцененным... Как бы там ни было, период его правления принято именовать "эпохой Верстовского". Пусть его творчество не выдержало настоящей проверки временем, пусть он ревниво отнесся к успехам Глинки и сомневался в его достижениях, именно Верстовскому, всегда вдохновлявшемуся народной музыкой, мы обязаны тем, что Большой театр изначально формировался как театр национальный, русский, а это, безусловно, всегда было определяющей чертой его облика.

Теляковский

162454

Главные даты Большого театра

28 (17) марта 1776 года - день, считающийся днем основания труппы Большого театра. Екатерина II подписала Указ о предоставлении губернскому прокурору князю Петру Урусову привилегии в организации театрального дела в Москве. 30 декабря 1780 года - открытие театрального здания на улице Петровка - так называемого Петровского театра. Здание сгорело в 1805 году. 1806 год - Петровский театр становится Императорским. 6 января 1825 года - открытие Большого Петровского театра на Театральной площади (архитектор О.Бове). 11 марта 1853 года - здание Большого Петровского театра было уничтожено пожаром. 20 августа 1856 года - открытие Большого Императорского театра на Театральной площади (архитектор А.Кавос). 7 декабря 1919 года - Большому театру присвоено звание академического. 2 июня 1937 года - Большой театр награждается орденом Ленина. 25 мая 1976 года - Большой театр награждается вторым орденом Ленина.

Последний директор императорских театров, один из немногих долгожителей на этом посту: с 1898 года по 1901-й руководил Московской конторой, с 1901-го по 1917-й - всеми императорскими театрами. Возглавив Московскую контору, Теляковский, полковник конной гвардии, занялся делом для себя новым, и, совершенно очевидно, новизна занятия на первых порах очень подхлестывала его энтузиазм. Ему хотелось одолеть рутину императорских театров. Но ведь она была почти неотделима от Системы, а Теляковский, государственный чиновник, хорошо помнил, от чьего имени и по чьему поручению он действует.

Он всколыхнул вялотекущую жизнь Большого театра. По его инициативе в балетную труппу пришел Горский. Оперную труппу он "укрепил" Шаляпиным, рискнув заключить с ним контракт втайне от своего непосредственного начальства, в свое время без всякого сожаления избавившего от присутствия Федора Ивановича Мариинский театр. Он открыл дорогу на императорскую сцену Коровину и Головину... Преобразования и достигнутые успехи позволили на качественно ином уровне строить отношения Большого театра с Мариинским. Прежде они преимущественно заключались в том, что из Мариинки в Москву ссылали не очень выдающихся или проштрафившихся артистов. При Теляковском Мариинская сцена стала принимать московских гастролеров. И уехав из Москвы, Теляковский не переставил автоматически Большой театр на второе место после Мариинского. Очень уважительно относясь к Русской Православной Церкви, не могу не отметить то, что в период правления Теляковского императорские театры получили разрешение давать спектакли во время Великого поста. Это было смело и давало дополнительный импульс к развитию. Достойны восхищения самообладание и чувство собственного достоинства нашего героя: как между Сциллой и Харибдой продирался он, не теряя лица, между плетущими свои интриги высочайшими особами и господами императорскими артистами. Не знаю, как театроведы, публика и актеры, но директора театров, уверен, смогут понять и разделить мою к нему симпатию и сочувствие. Теляковского по достоинству оценили даже победившие большевики: сначала предложили ему некий руководящий театральный пост, отказался - назначили бывшему царскому полковнику пожизненную персональную пенсию. Впрочем, нет необходимости рассказывать о Теляковском - лучше почитать его самого. Давно опубликованы его воспоминания. Недавно вышли в свет первые тетради его объемистого дневника, рассказывающие как раз о "московском периоде", - уже за одну только эту книгу замечательное театральное издательство "Артист. Режиссер. Театр" достойно получить Государственную премию, на которую его в этом году, к счастью, и выдвинули.

В 1900 году Теляковский "пережил" 75-летний юбилей Большого театра - опять давали "Торжество муз", правда, уже с музыкой Антона Симона, композитора, дирижера и инспектора оркестров московских императорских театров. Тогда за точку отсчета жизни Большого театра взяли открытие Большого Петровского театра. Кстати, в советские времена на первых порах поступали так же: 100-летие отмечалось в 1925 году, 120-летие - по вполне понятным причинам несколько запоздало - в 1947-м. А в 76-м вспомнили князя Урусова, и стало Большому двести.

Малиновская

162464

Партийный работник, заведующая Художественно-просветительным отделом Моссовета Елена Константиновна Малиновская фактически была первым директором Большого при советской власти - ее назначили в 1920 году, после того как театром сначала недолго управлял Собинов (в 21-м он еще раз мимолетно возникнет на этом посту), а затем, тоже недолго, - директория, выборный коллективный руководящий орган. Конечно, Малиновская действовала не в одиночку, как известно, ее очень поддерживал Луначарский, глава театрального дела, но все-таки от ее настырности и решимости бороться тоже кое-что зависело.

Даже после того как получил, казалось бы, благословение новой власти, театр постоянно оказывался на грани закрытия. В марте 22-го года государство берет его на свое полное финансирование, но в мае уже собирается капитулировать. "Трудно себе представить возможность передачи академических театров на четверть века в руки иностранцев, - пишет в "Известиях" Малиновская, - но если обстоятельства ставят перед нами дилемму: или повесить на дверях театров замок, или сохранять театры, то приходится говорить и о концессиях". Неизвестно еще, как разобрался бы впоследствии с этими иностранцами Иосиф Виссарионович Сталин, но все-таки довести дело до концессий большевики не рискнули. Так же и я, многогрешный, противился, когда всерьез обсуждалось, не реконструировать ли здание Большого силами иностранных фирм, сдав его им за это на 50 лет в аренду. История, как всегда, повторяется...

В страшно неустроенное, непонятное, смутное время Малиновская сумела сохранить труппу, не дала ей разбрестись, "приспособила" к новой системе жизни и научилась управлять брожением умов. Говорят, она - единственная, кстати, женщина среди директоров Большого театра, - выбивая дрова, деньги или что другое, прибегала к излюбленному женскому методу: плакала. И соратники по борьбе давали слабину. Слезы тому причиной или нет, но ее запомнили: в 24-м она была вынуждена уйти в отставку, а в 30-м - еще на пять лет - ее призвали вновь.

Чулаки

162470

Михаил Иванович Чулаки - композитор, человек высокообразованный, с отчетливой административной жилкой, достаточно самостоятельный и неробкий, хотя и не революционер, - был самым ярким и представительным директором Большого театра советских времен. С периодами его директорства (1955 - 1959, 1963 - 1970) связан мощный взлет Большого театра, обусловленный новой советской эпохой. Михаил Иванович не просто руководил - он проводил в жизнь государственную политику. И собственно государственный облик Большого театра занимал его не меньше, чем творческий. Когда наступила пресловутая эпоха войны престижей, когда цель каких-либо деяний - освоение ли космоса, воздвижение ли гигантской плотины - приобрела отчетливый символический характер, Михаил Иванович тоже принял участие в этой войне и все делал для того, чтобы выйти из нее победителем. Престиж Большого театра значил для него очень много, но он, безусловно, основывал его на творческих достижениях. При Чулаки начались громкие зарубежные гастроли. При Чулаки продолжилась миграция артистов из Ленинграда - в Большой пришли Григорович, Образцова, Атлантов, Нестеренко. Труппа была сформирована блистательная.

Государство, разумеется, имело свои представления о том, как следует работать на его престиж. И бедный Михаил Иванович от руководящих инстанций натерпелся немало. Г-жа Фурцева была дама с нелегким характером, много крови ему попортила, но она хотя бы являла собой личность незаурядную. А сколько тупых, абсолютно несведущих чиновников норовило принять самое деятельное участие в судьбе Большого театра. Чулаки "давили" бесконечными правительственными концертами, нарушавшими распорядок жизни Большого и теснившими репертуарные спектакли, за время его "вынужденного" четырехлетнего отсутствия на посту директора у театра отобрали филиал и навязали в качестве второй сцены неподъемный Кремлевский Дворец съездов. Чулаки попрекали отсутствием в репертуаре произведений советских авторов, хотя, разумеется, таковые имелись, подозревали его в том, что он считает себя слишком умным, и не помогли ему ограничить все возраставшую власть так называемых главных специалистов-худруков, имевших свои собственные понятия о том, что такое война престижей. За что его сняли во второй раз, Михаилу Ивановичу не объяснили. В первый - за то, что выпустил подарочный альбом, посвященный Большому театру. Этот альбом слишком дорого стоил!

Коконин

162475

Наступила перестройка. Ну, казалось, пришел конец тем временам, когда все делалось "под шорох твоих ресниц". Гласность! Свобода! Демократия! И ведь верили во все это - если кто забыл. Начали под руководством нового министра Василия Георгиевича Захарова перестраиваться и мы в союзном Министерстве культуры. (Я тогда служил начальником управления музыкальных учреждений.) Разрабатывали какие-то положения и нормативные акты, хотели все вздыбить и всколыхнуть. Естественно, обратили свой взор и на Большой театр. А там - кризис и полное уныние. Музыкальный руководитель "съеден", театром вяло управляет коллегия, директор самостоятельных решений не принимает. В общем, явно требовалось новое руководство. Сначала был назначен художественным руководителем и главным дирижером Александр Лазарев. Через какое-то время, посоветовавшись с ним и ведущими артистами, Захаров предложил мне директорский пост. Так, в 88-м году, утвержденный, как тогда еще водилось, на секретариате ЦК КПСС, я вновь оказался в своем любимом театре. И сразу попал в гущу событий. В балете одно восстание следует за другим. Молодежь наступает на артистов старшего поколения. Партком наступает на главного балетмейстера. Пресса гневается и скорбит: Большого театра нет и уже никогда не будет. На одном из горячих "круглых столов" я тогда и произнес свою "историческую" фразу: "Не хочу быть директором, при котором из театра уйдет Григорович". Вот они, гримасы истории: именно этим директором я все-таки и оказался. Но это уже был другой этап нашего исторического развития. Тогда я всецело был на его стороне. И мне удалось избавить и Григоровича, и весь театр от вносящего смуту парткома, упиравшегося изо всех сил - вплоть до объявления голодовки. (Вскоре от парткомов избавились все, но мы были первыми).

Главными достижениями нашего с Лазаревым руководства считаю то, что мы смогли наконец отделаться от ненавистного КДС и начали вводить что-то вроде контрактной системы. О настоящих контрактах еще нельзя было и помыслить. Мы переизбирали артистов на определенный срок - тогда ведь вообще всяческие выборы были в очень большом почете.

При Лазареве возродилась к новой жизни оперная труппа. Были поставлены интересные спектакли. Опера стала ездить - и в хорошие места: Ла Скала или Метрополитен. А 19 августа 1991 года мы отправились на Эдинбургский фестиваль...

Вернувшись из Эдинбурга уже совсем в другую реальность, я несколько растерялся. До главного театра страны, которым я имел честь руководить, никому не было дела. Что, впрочем, было симптоматично: вскоре и сама страна развалилась. Минкульт СССР собрал свои чемоданы, Минфин впал в прострацию - кому же нам было подчиняться? Потом подоспела гайдаровская реформа - артисты, тем более нашего профиля, очень не любят лишаться своих кропотливым трудом накопленных сбережений... Короче, положение у меня было почти как у Малиновской. Ни дров, ни денег. Как выдавал людям зарплату, до сих пор не понимаю.

Следующим сюрпризом стала охватившая Родину приватизационная лихорадка. Особо предприимчивые сограждане, быстро и уверенно прошедшие этап первоначального накопления капитала, повадились мне звонить с предложением, а то и с требованием, переходящим в угрозы, акционировать, приватизировать, то есть, попросту говоря, продать Большой театр. Угрозы произвели на меня впечатление - обсудив с Лазаревым проблему, мы решили "пробить" для Большого статус национального достояния.

Документ, который мы разработали, предполагал прямое подчинение театра президенту и отдельную строку в бюджете, а также предоставлял широкие полномочия директору. Все в нем было хорошо - не хватало подписи президента. Но тут случилось открытие очередного нашего сезона - "Иван Сусанин"! - и г-н президент к нам пожаловал. Операцию решили провести в антракте. "Здравствуйте, Борис Николаевич", - борода лопатой, зипун и лапти - первым в Царской ложе возник Сусанин - Евгений Нестеренко. Увидев перед собой заступника за российскую государственную власть, Ельцин весьма оживился. А тут и мы со своей бумагой. В самый последний момент сорвалось - спугнули его каким-то неосторожным словом. Однако, хоть и не в присутствии Сусанина, Указ был вскоре подписан. Думаю, в условиях объявленной в стране демократии способ управления театром мы предложили вполне адекватный. Документ был большого стратегического значения - прежде всего мои широкие полномочия помогли мне сдвинуть с мертвой точки строительство второй сцены, что я всегда полагал своей первоочередной задачей...

Между тем "демократия" не стояла на месте. Не было благополучно в обществе - не было благополучно и в Большом театре. Посягнув на институт главных специалистов, по-прежнему чувствовавших себя самодержцами (что отражалось на количестве времени, проводимом ими в театре), я вызвал новую бучу. В результате наступил и новый этап в жизни Большого театра. Я стал исполнительным директором и занимался преимущественно строительством филиала - как мне кажется, небезуспешно. Филиал-то вот он, стоит на Театральной площади и, надеюсь, уже никуда не денется. Худруком - директором стал Владимир Васильев. Предполагалось, что, подобно Валерию Гергиеву, он выведет труппу на мировые рубежи...

Объединенной дирекцией императорских театров, Министерством культуры или комитетом по делам искусств будет называться орган, управляющий Большим театром, не так уж важно. Этот театр всегда (почти с самого начала - с 1806 года) был в государственной структуре. Участь его и его участие в культурной жизни всегда зависели от той политики, которую проводила в отношении его верховная власть. От души желаю своим преемникам, чтобы она не оставила их своим благосклонным вниманием.

МУЗЫКА

• Любите ли вы Большой театр так, как люблю его я?
• В крови горит огонь желаний
  XI конкурс "Bella voce"