ЮРИЙ КУЗНЕЦОВ: "Актером меня сделала провинция"

Беседу вел Николай ХРУСТАЛЕВ
Фото Ларисы КАМЫШЕВОЙ

Ю.Кузнецов

Юрия Кузнецова, знаменитого "мента" Мухомора, знают у нас все от мала до велика. Но Мухомор - это все-таки не диагноз и тем более не судьба. КУЗНЕЦОВ - блистательный артист и чрезвычайно самобытный человек.

    

- Юрий Александрович, вы человек нестоличный, учились во Владивостоке, дебютировали в Хабаровске, немало поработали в Омске, только потом приехали в Петербург...

- Да, я человек провинциальный. Актером меня сделала провинция, а столица потом все только отнимала. Конечно, провинциальный театр - жестокая вещь, утром - сказка, вечером - "Власть тьмы". Зато там у меня было несколько десятков замечательных педагогов - коллег-артистов, у которых учился. Артист - это штампы, а штамп - это, между прочим, и есть профессия, у кого их больше, тот и артист лучше. Я старательно учился, много смотрел из-за кулис. Человек я упрямый, сибирский, из Абакана, но моя учеба была не школярством, я набирал интуитивно, как бы мимоходом.

    

- Когда вы переехали из Омска в Петербург, вам многое пришлось менять в себе?

- Ничего. К счастью, ничего. Я не той породы, чтобы в себе что-то менять. В первом своем спектакле в Театре комедии, а это были "Бешеные деньги", играл Василькова, тоже человека из провинции, попавшего в непривычное для себя общество, так я потихоньку-потихоньку... Но, знаете, работа - интимный процесс, можно говорить: ах, как это было, но это все равно настолько интимно, и всегда - по чуть-чуть, по чуть-чуть... Мой любимый артист Игорь Дмитриев часто повторяет: роль надо проорать, но он же не о голосе, естественно, говорит, а о психологической отдаче. Вот это в себе надо ощутить, почувствовать, с чего начинать.

    

- Теперь понятно, почему вы на сто процентов подошли Алексею Герману, когда он пригласил вас в картину "Мой друг Иван Лапшин".

- Я всегда говорил и буду повторять, что все началось с Виктора Федоровича Аристова, который сначала приехал в Новосибирск, там нашел Андрея Болтнева, а меня увидел в Омске на фотографии в фойе, поскольку в театре был выходной день, понедельник. Но Виктор Федорович сразу пошел ко мне домой, мы долго разговаривали, то есть он молчал, а говорил только я. Потом меня вызвали на пробы "Лапшина", и Аристов со мной репетировал, ре-пе-ти-ро-вал!

Вы представляете, что это такое - репетиции в кино, этого не бывает, в принципе не бывает, а Виктор Федорович со мной тем не менее репетировал, как в театре, в выгородке. Единственное, о чем сказал мне перед первой встречей с Германом: "Юра, сделай серьезное лицо. Сделай серьезное лицо..." Потом худсовет утвердил меня на роль Лапшина, но Герман уверял, что у Кузнецова какие-то странные глаза, не то чтобы смотрят в разные стороны, но говорят не о том, о чем Кузнецов на самом деле думает. Теперь об этом поздно, Андрея Болтнева и Андрюши Миронова нет, но я никогда не испытывал ревности по поводу этой роли. Андрей Болтнев был идеальным Лапшиным.

    

- После картины Дмитрия Месхиева "Дневник камикадзе" подумалось: как бы хотелось увидеть артиста Кузнецова в Достоевском...

- Я думаю, что теперь... Все же измеряется высотой планки, которую надо взять. Нет, примитивно я говорю... Но все равно берешь жуткую психологическую высоту. Не скажу, что для меня "Камикадзе" стал огромным актерским испытанием, но тут был свой интерес, прыгнуть в такое было очень заманчиво, и я был готов к этому психологически, морально. И разве "Идиот" или "Преступление и наказание" о чем-то другом? Да, тут детектив, но где не детектив? И что такое сыграть Достоевского или вообще судьбу в том же детективе? Это же отклонение сыграть от психологически привычного, известного.

Одной из моих первых картин было "Колье Шарлотты" у Евгения Татарского. Я только начинал. Через день мотался из Омска в Ленинград, а играл рецидивиста, убийцу. Все в группе говорили, что получилось убедительно. Но "Колье" кончилось, и - все, попрощались с рецидивистом, нет тебя больше.

Потом пришло "Противостояние", где играл майора Жукова. Дело не в типе, а в характере. Не зря же Василий Макарович Шукшин написал книжечку свою "Характеры". И моя профессия - это про характеры. Вот вы меня извините, но я иногда с сеансов ухожу. Такое чувство, что молодые режиссеры балуются с кино, эти бы деньги на хорошие картины, а они их тратят на какую-то пустяшку, ненужную, неинтересную, никто это смотреть не будет - ни молодежь, ни старшие.

    

- Когда новую роль получаете, она для вас кроссворд?

- Я ролей уже 80 сыграл и теперь понимаю, что не каждая - кроссворд. Предполагаю, что тут, наверное, так надо, а здесь - примерно так. С ролями есть три сумасшедших совершенно периода. Когда едешь или летишь на съемку - это первый. Второй - когда собственно снимаешься. И третий, который после съемки. И вот тогда-то, возвращаясь, думаешь: что же ты сделал, надо было вот так сделать и вот так. И так происходит постоянно. Едешь со съемок и опять половину дороги про роль думаешь. И это же не про то, как фразу какую-то сказать, как выразить, сыграть, ах, потоньше или ах, потолще. Дело в персонаже, который, по моему ощущению, должен быть таким или другим. Тут для меня главный вопрос, этим все заканчивается, этим мучаюсь.

    

- Вы играете сейчас в театре?

- Нет, ушел, и не скучаю. Я работал в театре 37 лет, с горшка, что называется. Не буду говорить ни о ком и ни о чем, но в этом, нынешнем, театре мне пока работать не хочется. Решение принял осознанно, не хочу сильно кокетничать, но понимаю, что я актер не по положению, а по состоянию. И мне кажется, что теперь мною заслужено право соглашаться и отказываться, выбирать. Было время, когда в театре мне всегда приходилось выручать по бедности. Чего там думать, говорили, это Кузнецов сделает. Теперь этого не хочу.

    

- В жизни мимо вас ходят люди, которые вас знают, которым артист Кузнецов нравится, незнакомые с вами здороваются, словно со своим. Вы перед ними, как актер, чувствуете ответственность?

- Вчера ко мне подошел человек и представился: 30 лет служил в органах. Как я должен к этому относиться? В ноги, конечно, не упал, но руку пожал, потому что 30 лет в органах, при том, что ничего так и не заработал, кроме уважения к себе, это очень много. А он продолжает: если бы у нас был такой начальник, как Мухомор, мы бы беды не знали.

    

- Мухомора, растиражированного "ментовским" сериалом, знают все, а тот же "Дневник камикадзе" видело значительно меньше людей? Не обидно?

- Не обидно. Это не мой жанр. Я вообще об этом никогда не думаю. Не моя работа, она у меня другая, что-то преодолеть, перепрыгнуть. А нарциссизм...

    

- В первом балабановском "Брате" вы сыграли бомжа, человека странного и немного не от мира сего. Вы этих людей понимаете?

- Мы готовились к первой съемке бомжовской сцены. В нашем уже промозглом Петербурге - осенний дождь со снегом, слякоть. Стояли у колонн "Ленфильма", на мне костюмчик, а рядом крутились человек пять из "групповки", статистов, случайных людей без слов, тех самых бомжей. И был среди них сухонький такой человечек, испитой, с двухнедельной щетиной. Подходит, сигаретку просит. Да, пожалуйста. А погрузка для съемки все идет и идет, в 10 началась, когда кончится - неизвестно. Человечек опять за сигареткой подходит, опять подходит, а потом... Этого я вам не могу передать, как он меня ободряюще плечом подтолкнул и сказал: "И все-таки как бывшего артиста я тебя уважаю!" На другой день сидим в той беседке, где сцену снимают, оператор Сережа Астахов носится, что-то там ставит, и уже другой мужичок в штиблетах на босу ногу сидит рядом и спрашивает: "Ну что, деньги вчера получил?" Это за съемку, значит. "Получил", - говорю. "Все пропил?" "Нет, - говорю, - не все, что-то жене отдал". Он вздохнул: "А сейчас ничего нет?" - "Нет", - подтверждаю. И это был такой разговор, как будто его Толстой написал. И отношения были вроде: ну что, брат? И не было желания отделиться от них, уйти из их круга, думать, что я вот такой, а они другие.

    

- Есть режиссеры, у которых вы отказались сниматься?

- Я отказался сниматься у Питера Гринуэя. Пока говорили, общались, казалось дико интересно, сценария не было, но была идея, разумеется, он ее сформулировал, а уже по ходу я придумывал какие-то варианты. Но не сложилось, отказался. А бывает, что иду за одну копейку к молодым ребятам, у меня нет этой фанаберии, что называется, звездности. Потому что наигрался...

КИНО

• ЮРИЙ КУЗНЕЦОВ: "Актером меня сделала провинция"
• Дважды не думай
  Сиквел от Руслана Бальтцера о том, как оторваться
• После детства ничего не было
  Картина Алексея Мурадова "Правда о щелпах"
• Так "Пикадилли" стал "Авророй"
  Знаменитому кинотеатру - 90

ВИДЕО

• Наркотические сны и курсовые