Ломограф и кувалдометр

Волонтеры вместо пэтэушников

АКТУАЛЬНАЯ ТЕМА

Георгий ОСИПОВ

Пожар в Центре имени Грабаря, кажется, затмил, в прямом и переносном смысле этого слова, все проблемы реставрационной отрасли. На сегодняшний день профессиональных реставраторов - как специалистов по восстановлению живописи, так и реставраторов-архитекторов, на первый взгляд, хватает. Но специальное реставрационное образование имеют отнюдь не все, кто добивается права участвовать в реставрационных работах. Эта ситуация вполне соответствует букве закона и духу времени: экономически выгоднее для универсального каменщика закончить краткие курсы реставрационного дела, чем подбирать специалистов узкого профиля под каждый конкретный проект. Специалистов низшего и среднего звена с дипломами профильного училища - считаные сотни. С исчезновением, а все идет к тому, российской системы реставрационного образования (в первую очередь - среднего) отрасль хранителей наследия окажется в ситуации кадрового голода.

Последние сезоны в России возрождается система волонтерских лагерей. Когда студенты фактически бесплатно трудятся на реставрационных объектах. Об одном из таких лагерей в усадьбе "Вороново" "Культура" писала неоднократно.

Сегодня наш корреспондент вспоминает о том, в какой форме нынешние волонтерские лагеря существовали в советской системе культуры.

...Если совсем кратко и точно, ДПР - это добровольный помощник реставраторов. Движение их родилось в начале 80-х, что само по себе было весьма удивительно: слишком, казалось бы, чужд был ему сам дух эпохи "позднего застоя", когда ответственным за "единственно верную" идеологию повсюду мерещились пресловутые подкопы под нее. Чему, например, не худшим подтверждением была судьба чтимой многими поколениями любителей отечественной старины "желтой серии" (официальное ее название - "Дороги к прекрасному") издательства "Искусство"; в те годы ее едва не закрыли именно за идеологическую "вредность". Мол, что это за такое - советские люди, все как один, строят коммунизм, а тут - сплошные ностальгические вздыхания о порушенных усадьбах и церквях. Так еще и молодежь приглашать на спасение этой "рухляди"?

Как бы то ни было, первая информация о том, что в ближайшие субботу и воскресенье все желающие могут помочь реставраторам на таких-то объектах, появилась в самой тиражной московской газете, в наше время больше увлекающейся объявлениями о досуге и массаже в саунах для состоятельных господ...

Объектов поначалу было всего три - среди них была и очень популярная ныне оранжерея усадьбы "Кусково", и людей, по преимуществу молодых, поначалу приходило очень много. Одних, как водится, приводило на начинавшиеся в десять утра субботники и воскресники действительно искреннее желание помочь в возрождении памятников старины, других - обычное любопытство. Последние, естественно, отсеивались очень быстро. Тем более что работенка была - не сахар. Впрочем, другой никто и не ждал.

Например, очистить помещение, подвал или чердак от мусора, перенести стройматериалы, убрать слой земли или кучи песка. При этом появлялись, помню, даже элементы "профессионального" жаргона: например, предложение "посмеяться" означало приглашение к особо тяжелому физическому труду. "Запомните, братцы: ломограф и кувалдометр - лучшие друзья реставратора!" - наставлял нас один матерый работяга.

А родная история при этом переставала быть умозрительной абстракцией: помню, как в здании храма Троицы в Листах 1652 года, что на стыке Садового и Сретенки, мне вручили молоток с зубилом (не знаю точно, так ли оно на самом деле называлось, но по функции - именно оно) и дали задание на целый день - удалить из нижнего ряда кладки церковной стены поврежденный кирпич. Мне сгоряча показалось, что с заданием справлюсь быстро, но... через пару часов инструмент совсем затупился и пришлось идти за другим. Кирпич же упорно не желал покидать свое насиженное за века место... "Теперь ты понял, что такое кладка и раствор XVII века?" - назидательно и с плохо скрытой усмешкой спросил меня прораб. Еще бы не понять...

Труды праведные - разумеется, каждому выдавались рукавицы, лопаты, носилки и прочее - продолжались с десяти и до трех-четырех часов, после чего следовал непременный чай с приносимой добровольными помощницами нехитрой домашней снедью. Естественно, на реставрационных площадках царил строгий "сухой закон": на крутых переходах и лестницах (про леса уже не говорю) некоторых объектов даже стрезва, безо всяких "градусов" передвигаться было затруднительно и кое-где небезопасно.

Если в добровольцах недостатка нет, отчего бы не расширить фронт работ: вместе с двумя десятками московских в списке появились даже подмосковные объекты. Сейчас вспоминаются и чудом спасенный от сноса дом Шаляпина, и предназначавшийся в ту пору под органный зал храм Афанасия и Кирилла, затерявшийся в арбатских переулках; пропыленные веками Иринины палаты в Новодевичьем; и промерзшая, кажется, до самой главки церковь Отцов Семи Вселенских соборов в еще не переданном тогда патриархии Даниловом монастыре; и превратившийся ныне в Славянский центр дом Пластова в Черниговском переулке; и крохотный храмик Сергия в Крапивках, в котором находится ныне знаменитый Кийский крест, а тогда была мастерская по заточке коньков...

Раз есть работа - непременно должна быть и награда. Каковой были для нас пусть не очень большие, но настоящие открытия. Например, внезапно открывшийся из-под наслоений старых обоев фрагмент гризайльной росписи в редкостном деревянном памятнике послепожарной Москвы - доме Палибина постройки 1818 года. Подлинная раковина из бильярдной шаляпинского дома - ее нашли во дворе в куче мусора. И вряд ли когда-нибудь забудется пылкий рассказ одного из выдающихся наших реставраторов - Бориса Прокофьевича Дедушенко о только что сделанном им в Высоко-Петровском монастыре открытии, в результате которого храм Петра Митрополита "состарился" на полтора века: "Вы только посмотрите на эту белокаменную кладку! Это же начало шестнадцатого века, это же Алевиз!" (Алевиз Новый - строитель Архангельского собора в московском Кремле. - Г.О.)

И у каждого из "завсегдатаев" реставрационных субботников и воскресников со временем появлялись свои "любимчики". Таковым для большинства - и я не исключение - был храм Рождества Богородицы в Старом Симонове XVI века.

А возможно ли было иначе? Во-первых, живой легендой отечественной истории был сам памятник с гробницей Родиона Осляби. Во-вторых, сердце и кулаки сжимались при виде того, что сотворил с ним за полвека секретный завод "Динамо", на чьей территории он находился и куда свободного доступа не было, а список с фамилиями ДПРов нужно было подавать в бюро пропусков за неделю; чего греха таить, в этой "секретности" тоже был свой шарм, обаяние полузапретного плода.

Не до эмоций было во время работы - надо было максимально очистить внутреннее пространство храма, превращенное в обычный заводской цех. Вот где был простор для уже упомянутых "ломографа" и "кувалдометра"! Вволю "посмеялись" восемь добрых молодцев, выволакивая через пролом в стене остатки огромного, почти полутонного компрессора, - того самого, что громоздился и пыхтел на могиле героя Куликовской битвы.

Если ДПРам любая работа на таком памятнике была в радость, то заводское начальство пришлой публике, мягко говоря, не слишком благоволило. Мало того, что посторонние, так еще и с претензиями. "Претензиями" кто-то из местных начальников назвал однажды высказанное добровольцами пожелание вместе с храмом восстановить еще и сломанную в 30-х годах колокольню.

Были приняты меры: на следующий субботник, помню, заводом был приглашен один всесильный тогда "москвовед", который по окончании работы прочел нам целую лекцию о храме, в которой, в числе прочего, были и такие слова: "Восстановление колокольни абсолютно исключено, поскольку она не корреспондирует с окружающей действительностью". Фраза сразу стала крылатой, а колокольня, между прочим, давно стоит на своем законном историческом месте.

Еще одной формой поощрения наиболее отличавшихся добровольцев стало в итоге их неформальное "прикрепление" к тому или иному памятнику. "Свои" могли приходить на объект и без всякого приглашения - их там все хорошо знали в лицо - даже в будние дни, по окончании собственного рабочего дня, поскольку работы в любое время было выше крыши.

На церкви Троицы в Листах таким постоянным "отрядом" руководил ученик легендарного Петра Барановского Олег Иванович Журин. С его легкой руки уже вдоволь натаскавшихся камней и мусора непрофессионалов стали учить более серьезным видам работ, например, грамотному ведению каменной кладки, и наиболее усердным дозволялось (это считалось одной из высших наград) под присмотром опытного прораба уложить

1 - 2 кирпича в стены одного из пяти воссоздававшихся тогда барабанов глав. Главы с золочеными крестами уже давно парят над Сретенкой, напоминая и о деяниях былых времен и о том, что очень скоро многим добровольцам стало не до реставрации...

P.S. По оценкам независимых экспертов, только на реставрационных объектах Подмосковья необходимы в летний сезон свыше 2000 специалистов-реставраторов со средним специальным образованием.

КОММЕНТАРИЙ

Маргарита ВИТКИНА, директор Суздальского художественно-реставрационного училища:

- Нам, в общем, грех жаловаться - от недостатка абитуриентов мы не страдаем. И с каждым годом конкурс на те 30 мест семи реставрационных специальностей, что мы набираем каждый год, неизменно растет. Самая популярная специальность - реставрация масляной и темперной живописи. Замечу, что наши абитуриенты - совершенно особенные. Это люди с законченным художественным образованием, нередко участники весьма престижных выставок. Им говорят, что они вполне могли бы поступать и в более "солидные" учебные заведения. Но они идут именно к нам, поэтому у нашего училища очень высокая репутация и в России, и за ее пределами. Чисто формально мы - среднее учебное заведение, но учат у нас пять лет, как в вузах. Причем реальная реставрационная практика начинается уже со второго года обучения. И едва ли не с самого начала обучения наших воспитанников начинают "отслеживать" крупнейшие реставрационные центры: в первую очередь я говорю о Центре имени Грабаря и НИИ реставрации. Обычно именно туда по окончании нашего училища они и направляются на работу. Могли бы мы набирать не тридцать человек, а больше? Сейчас - нет, училище, как говорится, не резиновое, и площади, классы, которыми мы располагаем, используются полностью. Несколько лет назад мы начали строить новое здание реставрационных мастерских, но из-за экономического кризиса строительство остановилось. Вот когда оно закончится, можно будет говорить об увеличении набора.

АКТУАЛЬНАЯ ТЕМА

• Ломограф и кувалдометр
  Волонтеры вместо пэтэушников

ЭКОНОМИКА

• "Толчковая нога" кинематографа

ПРОГНОЗ

• Ездят там, где тень
  Что жар грядущий нам готовит?

ОБРАЗОВАНИЕ

• Без равнения на МУДО