Будь проклят день, когда мы не танцевали

Первый Международный фестиваль современного танца в Москве. Итоги

Виолетта МАЙНИЕЦЕ

Первый фестиваль современного танца европейских стран, который под лозунгом взаимодействия классики и модерна прошел в Москве, - явление уникальное. Символично даже то, что на исходе столетия он состоялся именно у нас. В стране немыслимых перегибов и парадоксов, которая, в двадцатые годы явив миру невиданный русский танцевальный авангард, десятилетия спустя представляла собой цитадель традиционализма и порицала все новейшие тенденции в области хореографии. Сейчас Россия семимильными шагами пытается наверстать упущенное.

Подобно точнейшему сейсмографу, современный танец четко реагирует на происходящие в любой стране "подспудные процессы". Гибкий, поливариантный, демократичный, национальный и интернациональный одновременно, он всегда провоцирует личность на спонтанное самовыражение. Притом в самых разных формах - от простейшего подражания бытовым движениям (так, американские минималисты еще в 60-е годы просто сидели на сцене да лопали апельсины) до самых профессионально изощренных форм танцтеатра, которые исследуют серьезнейшие философы и теоретики искусства. Сколько людей, столько и систем современного танца. Ведь чем ярче, самобытнее, одареннее человек, тем интереснее он выражает себя в адекватных своему "Я" пластических формах. Ныне театр вовсе не начинается с вешалки - танцевать можно где угодно, будь то улица, бассейн, стена или крыша дома, подвал, мастерская, роскошный зал ак.театра или квартира. Были бы танцовщик и зритель, желающий поприсутствовать или быть вовлеченным в происходящее действо. Тут царят толерантность и полнейшая свобода: нравится - смотри, не по душе - уходи, никто не в обиде.

На фестивале (честь и хвала всем его организаторам) был представлен самый широкий спектр форм европейского танцевального искусства. Организаторы при поддержке культурных центров стран-участниц привезли тех, кто ныне представляет собой форпост модернизма, - Жозе Монтальво (Франция), Аманду Миллер и Ксавье Ле Роя (Германия), Мег Стюарт и Яна Фабра (Бельгия), Эмио Греко (Голландия). Благодаря фестивалю их имена воплотились в реальность, стали кровью и плотью. Также пригласили таких уважаемых мэтров-классиков, как Иржи Килиан (Голландия) и Ричард Олстон (Великобритания). Просторным, но неровным оказался "русский ландшафт" (так называлась русская программа) современных танцоров. Проводились уроки и мастер-классы, давались перформансы, в которых мог при желании участвовать каждый. Состоялся и двухдневный симпозиум на тему "Линии и традиции танца ХХ века", на котором его участники горячо отстаивали свое восприятие танца модерн как стиля жизни (естественно, западники) или только как профессионального искусства (как полагается, русские). Роль Кота Леопольда ("давайте жить дружно!") попытался "сыграть" Иржи Килиан. Словом, каждый мог при желании найти нечто на свой вкус.

И публика валила валом - тинейджеры, которых обычно не заманишь в театр, всегда любопытствующая творческая молодежь, уважаемые исследователи да почтенные любители балета, проявившие неожиданный темперамент. Собрался своеобразный зал - он не только аплодировал, но и свистом, выкриками, ором одобрял или порицал увиденное. А организаторы, падая с ног от усталости и отбиваясь от желающих проникнуть "зайцем" на спектакли, счастливо улыбались. Успех был полным, несмотря на ряд проколов и ворчание наших профессионалов. Все равно всем не угодишь! Первый блин не получился комом. Был весьма вкусным, пусть и без черной икры.

Современный танец - ровесник века, эмансипировавшего тело и душу. В нем, словно в зеркале, отразились основные его тенденции и катаклизмы, воспринятые человеческим "Я" и выраженные в поливалентных телесно- материальных театральных формах. От рождения он всегда был и до сих пор остается художественной утопией создающего его поколения, будь то постмодерн хиппи 60-х годов, диско и рэп 70-х, брейк 80-х, техно кланов в 90-е годы. Музыка и танец - формы социального протеста, поиски своей идентичности, общности с себе подобными во враждебном, отчужденном мире. Несмотря на сильную американизацию европейского танцевального искусства (на стажировку в нью-йоркскую Джадсон Черч Скул фанатично рвались, словно правоверные паломники в Мекку, все современные танцовщики), в нем угадываются и национальные черты. Как в символичном "Рае" Жозе Монтальво, которым (совпадение или попадание в яблочко?!) открылся фестиваль. Рай - место, где хорошо всем и каждому. Где делаешь, что можешь и хочешь. Не насилуя тело, а развивая его способности, с удовольствием шлифуя природные данные до виртуозного блеска. Этот танец в радость - исполнителю, зрителям. Тут мирно, словно на картинах примитивиста Анри Руссо, сосуществуют люди, кони, звери (они сами или их видеоизображения присутствуют на сцене, на которой естественным образом сочетаются виртуальность и реальность). Классика, джаз-танец, брейк, фокусы-покусы. Кто-то предстает "человеком- оркестром", кто-то - "танцмашиной"... А остроумный, профессиональный галльский хореограф (неважно, что он испанец по рождению) придал этим "детским радостям" своих танцоров сверхдинамичную, предельно выверенную в деталях, четкую форму. Час идет спектакль, а кажется - мгновение... Перед нами живое воплощение раблезианского утопического лозунга, некогда начертанного на Телемской обители: "Делай что хочешь!" Вот она - метафора рая современного танцевального искусства, где каждому должно быть хорошо и комфортно. Рай может быть где угодно. Вся наша жизнь - потенциальная сцена. И каждый из нас - и актер, и зритель. Кому-то радостно и легко, как Жозе Монтальво. Кого-то гложут сомнения и комплексы, которые хочется "сбросить" на других. Порой их удается передать лишь в весьма туманной, расплывчатой форме, как это случилось с Амандой Миллер. В таком случае трудно рассчитывать на понимание, во всяком случае со стороны нашего зрителя. Ее спектакли - длинные внутренние монологи человека, которому важнее высказаться, чем быть услышанным. Ну что ж, и такого немало в области современного танца. А Мег Стюарт, наоборот, пыталась всех вовлечь в свои бесконечно продолжающиеся театральные проекты (до того был "Crash Landing" - Lisbon), хотела задействовать, помимо выделенных ей заранее "персонажей", и рабочего сцены, и электрика, и критика. Ей-то точно процесс важнее результата, а человеческое "Я" интереснее завершенной театральной формы. Приходи да самовыражайся сколько влезет! Да здравствует самовыражение, долой саморазрушение! Танцуйте, но слезьте с "иглы"! Вместо наркотика - движение в кайф, доводящее до экстаза. Эта теория - одна из причин, почему в ряде стран современный танец возводится в ранг государственной культурной программы, пользуется огромной поддержкой местных и центральных властей. Он не только театр, но и путь к спасению, к раю тут, на земле... Не потому ли так внимательны к человеку западные хореографы, среди которых немало высокообразованных людей. Пришедших в танец из смежных искусств, как Ян Фабр (его занимает актер, а зритель, его реакция ему весьма безразличны), как Ксавье Ле Рой, который, забросив карьеру микробиолога, подался в танцоры. Чтобы не только найти себя, но и попытаться непрофессиональным языком жестов и движений рассказать о том, что ждет нас в постчеловеческую эру, когда достижения науки, в том числе биологии и генетики, могут выйти из-под контроля, обернуться против человека. Другой вопрос, удалось ли это ему донести до зрителя. Порой современный танец - тем более гуманные замыслы исполнителей и постановщиков-непрофессионалов - нуждается в настоящей дешифровке. Недаром западные критики и теоретики пишут заумные статьи и целые тома исследований на эту тему в тиши рабочего кабинета. Читаешь и поражаешься парадоксальности их умозаключений. Хоть убей, не было на сцене того, о чем они пишут! Просто кто-то долго колол орехи с умным видом! И возникает досада, что в этот "рай для одиночки или парочки" вас никто и не звал. Обидно! Иное дело, когда "быка за рога" берет профессионал. Тут даже сверхмудрое становится доступным. И если не всегда удается быть понятным, то уж, конечно, привлекательным, поразительным или любимым...

Профессионал всегда профессионал

Его за версту видно с первого появления на сцене. Как в случае с Эмио Греко, показавшим поразительный спектакль "Экстра драй", созданный в содружестве с режиссером Питером Схолтеном. Это третья часть трилогии "Между мозгом и движением". Каждая из них названа подобно разновидностям итальянского вермута - bianco, rosso, extra dry... Но про алкоголь ни слова в этом поразительном спектакле, который безоговорочно относится к группе "новых танцев", возникших в 80-е годы. Золотистый задник, кулисы. Резкий, шокирующий свет, громкая, оглушающая музыка, которую перестаешь воспринимать как звук, зато бессознательно чувствуешь на уровне вибраций. На сцене - два тела в белых костюмах, напоминающих древнеегипетскую мужскую одежду. Они тоже начинают вибрировать, притом каждая из частей их тела - будь то плечи, голова, руки - со своей скоростью и амплитудой. Словно их материальные тела расчленены, разрублены на отдельные части, отчуждены от духа, каждая живет своей жизнью. Так впадают в транс шаманы, неофиты во время церемоний инициации. Ассоциации с древними культами, особенно египтян, не покидали во время спектакля. Экстатические бесконтрольные тела танцующих трансформируются на глазах, чтобы потом их дух мог вернуться в эту видоизмененную оболочку. В этом удивительном спектакле важны танцевальный текст и подтекст, его философская концепция и влияние научных открытий. Только в отличие от других представлений танец тут предстает в высокопрофессиональных формах, а сам постановщик - отменным профессионалом. Впоследствии из буклета (подробного, содержательного, прекрасно изданного) узнала, что Эмио Греко серьезно занимался классикой с Розеллой Хайтауэр, работал с Бежаром, изучал модерн. Но сразу же в каждом его "мини-движении" угадывался огромный профессиональный багаж. По почерку английского хореографа Ричарда Олстона и его труппы "Ричард Олстон Данс Компани", самой сильной и известной труппы Великобритании, также понимаешь, что имеешь дело с профессионалами. Три его балета ("Красный бег", "Внезапный выход", "Монтаж"), названия которых тут же отсылают к таким модернистам, как Мари Рамбер и Мерс Каннингем, точны, логичны и (чего почти не было на фестивале) очень музыкальны. У каждого из них своя атмосфера, которая смягчает, обволакивает рационально-суховатые комбинации в духе "отца Мерса", придает им чуть таинственный английский колорит. Колорит "темных элегий" и "сиреневого сада", ностальгического ретро и нового прилива любви к битлам и раннему року. Простые и сложные одновременно, танцевальные комбинации Олстона легко и без нажима выполняют очень выносливые, по-настоящему профессиональные танцовщики, которым их руководитель и отец родной, и мать-кормилица... Такой же дух доброжелательности, гуманности и взаимного доверия типичен и для отношений Иржи Килиена с пятеркой танцовщиков-сеньоров из его труппы NDT-III. Они дали открытый урок на сцене Театра Станиславского и Немировича-Данченко. По-своему это была, как теперь любят писать, мировая премьера. Килиан рассказывал о каждом из них. Потом состоялся показ десятиминутных видеофильмов, в которых любовно смонтированы фрагменты из разных партий каждого танцовщика, дающие полное представление о его индивидуальности, о том, что он сделал в течение активной карьеры, чего добился. И сейчас те, кому за сорок, продолжают танцевать спектакли, рассчитанные на их знания, опыт, возможности. Для них ставят крупнейшие мастера - сам Килиан, ван Манен и другие. Отрывки из этих спектаклей они и показали в виде открытой репетиции, в течение которой Килиан лишь одобрял маститых коллег. Интеллигентное, замечательное представление, которому аплодировали не только профессионалы и любители балета, но и подростки- модернисты, которые в большом количестве сидели в зрительном зале. Настоящее искусство - всегда искусство. Неважно, в каких формах оно подается...

Тринадцатого - "Русский вечер"

Именно 13 октября (могло ли быть иначе!) на сцене Театра им. Моссовета состоялся русский гала-концерт, в котором приняли участие все самые-самые от мала до велика. Концерт оказался весьма протяженным, информативным, показательным по тенденциям и уровню, русским по тематике и духу. Единственным классическим его элементом был, пожалуй, его ведущий - Сергей Коробков. В черном пиджаке и при бабочке, он представлял участников, каждому предоставлял возможность "бросить" свою реплику. Остальные босиком да в рубище, балахонах да комбинезонах резвились в современных формах, тяготея при этом, как полагается на Руси, к литературности (ее отвергает Запад) и психологии (она для зарубежа устарела, предмет их спекуляций - абстрактное, расчлененное, бездушное тело). Свое родное искусство вызывало особо бурный восторг ревущего зала - большое значение сыграл момент узнаваемости движения, сюжетов, любимых исполнителей. Вначале с "виртуальной реальностью" заигрывала Анна Колейчук из мастерской Вячеслава Колейчука. Ритмическое разнообразие и слаженность ансамбля продемонстрировали ученики москвича Александра Шишкина во фрагменте из спектакля "Дикобразы", в основе которого притча (мало не покажется!) самого Шопенгауэра! При чем тут автор "Мира как воли и представления", каюсь, не поняла. А дети популярной школы Николая Огрызкова были поставлены в более тяжелые сценические условия - одетые в блестящие костюмы в обтяжку, они были к тому же помещены в целлофановый пакет-кишку, из которой выбирались как Бог на душу положит. Все это происходило в очень затянутом отрывке из спектакля "Laterna Magica". О чем спектакль - не знаю, но детей было жалко. Как всегда, когда вижу, что малышей мучают модерном, который, конечно же, - искусство для людей сознательного возраста. Тяжкие переживания на тему любви, одиночества, выбора демонстрировали актеры- танцовщики труппы "Nota Bene", ритмические этюды-импровизации с преувеличенным внутренним накалом (в него верят разве что сами исполнители) ученики-актеры "Класса экспрессивной пластики" прославленного Геннадия Абрамова. В "русский ландшафт" органично вписались танцоры из Челябинска (Челябинский театр современного танца Владимира Поны), театра танца "Эльта" из Ельца, которым руководит Ирина Можина (в ее представлении многие символы остались для меня, непосвященной, тайной). Все что-то ищут, пляшут, экспериментируют, самовыражаются - и слава Богу! Прекрасно, если находят спонсоров и поддержку у нас и за рубежом. Всегда из общего водоворота "выплывают" сильнейшие. Те, кто сумеет применить, обобщить, обогатить опыт своего поколения. Пока что лишь три номера могли претендовать на статус профессионального искусства, что, как отмечалось выше, вовсе не обязательно в сфере современного танца.

"Свадебка" И.Стравинского наравне с его "Весной священной" и "Болеро" М.Равеля - одна из культовых партитур уходящего века. Кто только из модернистов ее не ставил - и Бежар, и Грэм, и французская "новая волна". И у нас, и у них. На сей раз ее отрывок предстал в интерпретации Татьяны Багановой и ее екатеринбургских "Провинциальных танцев". Ярко выраженное ритуальное начало, четкий национальный колорит, личное отношение к музыкальному материалу, точная, насыщенная и экспрессивная исполнительская манера - все налицо в этом балете. Посмотрев отрывок, захотелось увидеть весь спектакль, что нечасто встречается в области современного танца. Всегда на "ура!" проходили "Смотрины" на музыку М.Монк - номер молодого хореографа Ивана Фадеева. Простой, логичный и компактный, с точно вычерченными танцевальными характеристиками четырех смешных девчонок - претенденток на сердце интеллигента-очкарика, он великолепно исполняется танцовщицами Русского камерного балета "Москва". Радуются и исполнители, и публика, которой, думаю, безразлично, относится этот номер к разряду произведений современного танца или же тяготеет к эстраде. Иван Фадеев, если судить по его балету "Золотой петушок", - многообещающий хореограф, лишь бы только не начались самоповторы и чрезмерная эксплуатация удачно найденных приемов. Свой узнаваемый почерк - прекрасно. Всегда один и тот же - опасно... Завершал концерт патриарх русского современного танца Евгений Панфилов, первым сумевший создать в одном из самых балетных городов России - в Перми - очаг современного танца. Панфиловские танцовщики в основном профессионалы, которых вырастили сам балетмейстер или же Пермское хореографическое училище. Его выпускников он, взяв в театр, "переплавляет" на свой лад. Панфилова любят и отвергают. Ругают и обожают. Такое пристальное внимание к его творчеству свидетельствует лишь об одном - есть предмет для разговора. Он показал отрывок из балета "Река". Неспешный, чуть по-восточному медитативный, в котором скрыто присутствуют взрывоопасные экспрессивные формы современного танца Запада...

...Россия, пусть с опозданием и отставанием, ассимилирует полярные идеи и находки зарубежного театра, чтобы потом, "переварив" их, сотворить нечто свое. Непредсказуемая и спонтанная, как сам дух современного танца, она недаром стала местом проведения Первого фестиваля европейского современного танца, к которому, судя по реакции, вскоре присоединятся и родоначальники танца модерн американцы. Именно в области искусства Россия смело интегрируется в общий контекст мировой культуры на рубеже тысячелетий. Фестиваль доказал, что она имеет потенциал, и имеет на то право.

МУЗЫКА

• Будь проклят день, когда мы не танцевали
  Первый Международный фестиваль современного танца в Москве. Итоги
• По КЗЧ ходила большая крокодила
  Алексей Баташев представляет

ХРОНИКА

• Казань глинкинская
• Москва фестивальная
• "Общедоступный" БСО
• Все начинается... с проекта
• Оперой больше