Московскую "Жизель" встречая

БОЛЬШОЙ В МАРИИНКЕ

Вера КРАСОВСКАЯ
Санкт-Петербург

Для того чтобы полнее было представление о том, как прошли гастроли балетной труппы ГАБТа в Мариинке, мы попросили отрецензировать их сразу двух балетных критиков. Два взгляда - это всегда интересно, особенно если смотрят представители разных поколений. О новой версии "Жизели" рассказывает мэтр нашего балетоведения Вера Михайловна Красовская, о гастролях в целом - постоянный обозреватель нашей газеты, молодой критик Юлия Яковлева.

И снова жива Жизель... Правильно ли поступило руководство Большого театра, поручив эту роль девочке, только что выпущенной из школы? Сдается - правильно! Восемнадцатилетняя балерина отважно погружается в водовороты романтической мелодрамы, кипящие вот уже полтора столетия на мировой сцене. Подчас Светлана Лунькина смазывает текст. Так случилось в вариации первого акта: она не довела до конца виртуозный ход по диагонали вприпрыжку на пальцах одной ноги. Опытные танцовщицы завершают этот ход элегантным росчерком другой ноги и устремляют вариацию к финалу. Элегантность вообще-то исключает естественность, а Лунькина естественна на диво: ее танец легок, как дыхание. Пусть ему еще предстоит отлиться в ту или иную собственную форму, обрести свою, неповторимую манеру, свой стиль. Пока же он доверчиво чистосердечен и больше всего напоминает танец Жизели - Екатерины Максимовой в самом начале ее блистательного пути. Подобно тому, как Галина Уланова, покидая сцену в 1960 году, "вручила" эту роль Екатерине Максимовой, так в 1998 году Максимова наверняка вспоминала свой дебют, передавая права наследства той, что продолжит праздничный ряд русских исполнительниц.

Любопытно, что Владимир Васильев, обновляя этот балет с помощью талантливого художника Сергея Бархина, ненавязчиво подчеркнул штрихами танца его французское происхождение. Заметно усилена роль кордебалета и тем приближена к первоисточнику. Вполне в традициях Мариуса Петипа автор новейшей московской версии балета почтительно подхватил и развил танцевальные мотивы создателя "Жизели" - Жана Коралли. В частности, это мотив "молитвы" вилис. Симметричные группы танцовщиц, опустившись на одно колено, мерно склоняются вперед и откидываются назад, несколько раз кряду повторяя мерное движение. Заметим в скобках: спустя два года Коралли воспользовался тем же мотивом для женского кордебалета в "Пери" Бургмюллера; Владимир Васильев явно держал в памяти старинную зарисовку этого танца...

В первом акте "Жизели" Васильев сохранил вальс сборщиц винограда и, отказавшись от вставного pas de deux, опять-таки расширил права демихарактерного кордебалета. Здесь заодно с хореографом - всемирно прославленный законодатель высокой моды Юбер де Живанши: он выступил впервые в качестве художника по костюмам в балетном спектакле - событие, само по себе из ряда вон выходящее. Он смело поддержал желание современного хореографа "тиражировать" поэтический образ юной героини и одел всех участниц в костюмы одинаковой формы и цвета. Очевидной моделью послужил портрет Карлотты Гризи - первой Жизели. Танцовщицы в желтых костюмах с оранжевой отделкой напоминают фарфоровые статуэтки романтической эпохи; солнечный колорит первого акта контрастен лунно-голубому освещению второго.

У Юбера де Живанши нет зеленых гирлянд на белоснежных, туманно-воздушных одеждах вилис, музыке и танцу доверено симфонизировать образы любви и смерти в их борьбе за душу героя бессмертного балета. Исполнитель роли графа Альберта Николай Цискаридзе с виду похож на красавца Люсьена Петипа - партнера Карлотты Гризи. Аккуратно воспроизводя текст своей партии, усложненный поколениями покорителей зала, он все же бывает порой равнодушен к поэтической сути внутреннего преображения героя.

Примечательную трансформацию претерпел образ лесничего Иллариона. Безответно влюбленный в свою односельчанку Жизель, этот герой обычно демонстрировал лишь приметы мелодраматического злодея и не пользовался ничьей симпатией - ни на сцене, ни в зале. Васильев сочинил и для Иллариона танцевальный монолог, своего рода момент лирического самораскрытия. Здесь классическая основа движений танца тоже требует от актера-танцовщика проникнуть в душевную драму героя, передать искренность его неразделенной любви. Александр Петухов изображает Иллариона с повадкой и выправкой солирующего профессионала и куда меньше поглощен невзгодами, выпавшими на долю этого интересно обновленного персонажа.

Образ Мирты - повелительницы вилис - требует виртуозного владения классическим танцем. Мария Александрова достаточно уверенно танцует. Она рельефно выполняет комбинации трудного танцевального рисунка. Хотелось бы все же большей выразительности, экспрессивности интонаций: Мирта ведь не только труженица танца - с ней и ее подружками на сцену врывается как-никак мистическое дыхание потустороннего... А тут Мирта, взяв в руки бутафорскую ветвь жасмина - магический жезл, символ власти, - осмотрительно проверила механизм, чтобы сработал, когда этой ветке придет пора сломаться, как только ее обладательница подступит к кресту над могилой Жизели...

Васильев поставил "Жизель" не потому, что усомнился в традиции. Для того, чтобы обновить и продолжить ее. Он сделал это с выдумкой и со вкусом. Тем спектакль привлек и самых предубежденных петербургских балетоманов. Ну а люди непредубежденные оценили достигнутое вполне.

Новое, обещающее, влекущее олицетворяет на сцене больше всего сама Жизель, поэтичная у Светланы Лунькиной.

Такой балет, как "Жизель", не нуждается в актерских импровизациях. Но он живет в импровизационной легкости танца. К такой свободной жизни в строгих "основах" академической образности идут, должны идти и другие лучшие исполнители - имитируя "романтический беспорядок" на образцовой сцене, а не претворяя в усердных потугах интересное, творческое задание постановщика-мастера.

БОЛЬШОЙ В МАРИИНКЕ

• Московскую "Жизель" встречая
• Метод проб и ошибок

ФЕСТИВАЛЬ

• Гершвин. Маг и волшебник

КОНЦЕРТНЫЙ ЗАЛ

• Ну и ухнем!
• В оркестре только романтики
  В БЗК прошел концерт "Молодой России"