Военный фотопарад
Выставка работ Александра Устинова
Жанна ВАСИЛЬЕВА
 |
| Огонь по вражеским танкам. Польша. 1944 г. |
Ну какая же она неизвестная, скажете вы, если все военные фотографии Александра Устинова, собранные на только что открывшейся выставке в Фотоцентре на Гоголевском бульваре, организованной Союзом фотохудожников России, уже давным-давно печатались в "Правде"? Счастье улыбнулось Устинову в начале июня 1941 года - его, 32-летнего фотографа, имевшего за плечами операторский факультет, взяли на работу в "Правду". Меньше чем через две недели счастье фотокора главной газеты страны развернуло перед ним полный спектр возможностей - больше восьми фронтов за четыре года войны плюс съемка во время партизанских рейдов в брянских и украинских лесах, его ждало пол-России и пол-Европы плюс встреча с американцами на Эльбе. Снимай - если останешься жив. Ему повезло - он остался жив.
 |
| Враги сожгли родную хату. Орел. Август. 1943 г. |
Он снимал там, где, вообще-то говоря, трудно заставить себя приподнять вжатое в снег тело, просто открыть глаза, не говоря уж о том, чтобы выстраивать композицию кадра. Камера фиксировала то, что глаз не мог осознать. То есть осознавал - потом, когда он ставил подпись под фотографией "Пехота идет в атаку". И дата - декабрь 1941-го. Но в момент съемки белая земля шла из-под ног резко вверх, так что горизонт оказывался совсем высоко - над ним только узкая полоса черного неба в клубах разрывов. Земля вставала дыбом, круглилась, как на картинах Петрова-Водкина. И одновременно горизонт оказывался совсем близко, просто рукой подать - он был концом того склона, до которого уже дополз тот, кто машет рукой, и на котором уже нет ни кустика, к которому тащат пулемет эти двое солдат, упираясь локтями и коленями в мерзлую землю... Его фотоаппарат снимал черную линию склона, который был границей неба и земли, и еще - границей жизни и смерти. Эта граница, невидимая в обычной жизни, здесь обретала четкость и становилась конкретной и близкой, как привычный среднерусский пейзаж перед объективом.
 |
| Самолеты на бомбежку. Брянский фронт. Август. 1943 |
Вообще-то вряд ли Александр Устинов ставил перед собой такие задачи - показать, дескать, весомо, грубо, зримо моменты между жизнью и смертью, границы небытия и прочие заморочки, которые стали любимыми темами размышления к концу века (минувшего). Тогда век был в разгаре. И задачи были так же конкретны, как зенитки на крышах, как толстенные раздутые сосиски аэростатов на московской площади. Задача была - поднять дух, внушить оптимизм и доказать, что есть еще порох в пороховницах. Насколько она была актуальной 16 октября 1941 года, когда в Москве была паника, когда город пустел на глазах и ветер носил по площадям обрывки сгоревших бумаг и документов, читайте в учебниках истории или спрашивайте бабушек. И потому 19 октября в "Правде" появляется снимок Устинова - "Москвичи роют противотанковые рвы". Снимок должен был показывать, что танки не пройдут, что враг будет остановлен.
 |
| Добровольцы в Октябрьском райвоенкомате в первый день мобилизации в Красную Армию. 23 июня 1941 г. |
Сегодня при виде его сердце сжимается от ужаса: мерзлую землю долбят лопатами городские тетеньки, закутанные в платки, мальчишки, мужиков можно сосчитать по пальцам. Из всей техники - одинокий грузовик на далеком шоссе. 24 октября ободряющий снимок в "Правде" показывал уже "Строительство противотанковых заграждений на Большой Калужской". Настоящие заграждения, в несколько рядов - укрепления с мешками с песком, ежи, ров на переднем плане почти весь в тумане. Граница - вот она, дома почти. И туман - как знак неопределенности, зыбкости перехода между жизнью и смертью.
 |
| Ленинградский музыкант Д.П.Петров - бесстрашный разведчик. Ему помогает 12-летний сын полка Саша Попов. Волховский фронт. Сентябрь. 1941 г. |
Фотографии все же обладают чудесной способностью сохранять ауру времени. Достаточно вглядеться в снимки Устинова, собранные сегодня в Фотоцентре, чтобы ощутить эти тревогу, решимость, жертвенность и напряжение, разлитые в воздухе московской осени 1941 года. И еще раз понять, какими они были - те, кому мы в общем-то обязаны страной. Живой, спасенной страной. На выставке можно поближе рассмотреть знаменитую, обошедшую агентства всего мира фотографию парада 7 ноября. Для большинства из тех, кто оказался в тот день перед объективом, это последняя Фотография в жизни. Естественно, безымянная. И им было не до позирования. Как их командирам - не до ранжиру и не до строгого соблюдения формы. Они идут в телогрейках и валенках, в шинелях и сапогах, кто-то - в овчине, маленький мужичок в ушанке идет рядом с высоким соседом. Они не знают, что впереди у них победа. Они знают, что скорее всего у них лично впереди смерть. Но об этом лучше не думать. Потому что речь не идет о них лично. Речь идет о гораздо большем, что им недосуг формулировать. Но очевидно, что без выбора, который сделал для себя каждый из этих маленьких плохо вооруженных людей, граница смерти не была бы отодвинута - сначала от Москвы, потом - от страны.
 |
| Встреча первых американских солдат на переправе через Эльбу. 25 апреля 1945 г. |
Устинов просто делает свою работу. И он делает ее хорошо, очень хорошо. Поэтому тут можно увидеть удивительный снимок, сделанный в Берлине 1945 года. "Русские возвращаются из плена". Пленные - это три женщины, что идут, плача навзрыд, опустив глаза, с зажатыми лицами, прямо на фотографа. Кажется, они не очень понимают, куда идут, точнее - куда их ведут. И кажется, они боятся родных освободителей. В руках у них - пожитки, завязанные в узел. Сбоку - солдат с винтовкой. С другой стороны - у машины - тоже солдаты. Один обернулся прямо на фотографа - и кажется, очень недоволен, что тот снимает. Развязка одной драмы, похоже, плавно перетекает в начало другой. В одном снимке - лицо судьбы, вместившее знание о прошлом и будущем, судьбы, запросто перемоловшей жизнь маленьких людей, не героев, обычных людей.
