От лукавого - до успеха

"Фауст" в Театре Станиславского и Немировича-Данченко

ОПЕРА

Лада АРИСТАРХОВА
Фото В.СЕНЦОВА

Сцена из спектакля

Театр им. Станиславского и Немировича-Данченко открыл сезон новой сценической версией "Фауста" Ш.Гуно. Соотечественники композитора - Франсуаза Террон и Филипп Годфруа - решили выступить сразу во всех возможных амплуа: режиссеров-постановщиков, сценографов, художников по костюмам и свету, что, вероятно, должно было обеспечить нерушимое концептуальное единство. Поначалу казалось, что авторы постановки задались целью создать зрелищный спектакль a la francais. Да и как было не предаться грезам по Парижу, если массовые сцены скорее напоминали дефиле, на которых дамы не без удовольствия демонстрировали замысловатые корсажи и причудливые инсталляции на головах в виде самолетов-кукурузников, эйфелевых башен и тому подобного. Однако многозначительная ремарка в программке "Действие происходит во время войны" заставила отбросить постыдные мысли о развлекательности: на самом деле, спектакль призван обличить сытых буржуа, обнажить корни человеческих пороков и заявить решительный протест насилию и войне.

Довольно шаткой опорой этой увесистой и слегка отдающей учебником концепции стали массовые сцены, которые, вероятно, для пущей актуализации, сориентировали на Первую мировую и щедро уснастили милитаристской символикой: на сцене постоянно присутствуют "знаковые" предметы вроде некоего гибрида пропеллера, карусели-колеса и сенокосилки (сцена гулянья в 1-м действии); из винтовки, оборудованной краном, наливают вино в погребке Ауэрбаха, это же орудие убийства уже в качестве декоративного элемента украшает дамские шляпки, а угрожающих размеров панно с пушками и надписями "Смерть им" и "Да здравствует война" становится величественным задником сцены. Венец композиции 3-го действия (с торжественным выносом французских знамен и скорбной процессией с черными гробами) образует огромная куча черепов с водруженными на ней аллегорическими фигурами, рядом с которой так и просится табличка: "Верещагин. "Апофеоз войны".

Да, ружей в спектакле было много, но ни одно из них не выстрелило по-настоящему. Просто потому, что подобные отсылки к социально-политическим проблемам присутствуют в каждой второй опере реалистически-бытового толка. И это понятно: во-первых, "такова селяви", а во-вторых, если на сцене показывают солдат, значит, они идут на войну. Но, как говорится, была бы концепция, а повод воплотить ее всегда найдется. И здесь все средства оказались хороши: массовки в стиле военного соцреализма, приправленный плакатной символикой и звучанием органа мини-мюзикл с дымом и прочими до боли знакомыми спецэффектами (сцена в храме), трактованные в серьезном величественно-ораториальном духе хоры ангелов. Получилось, что, декларируя стремление к концептуальности и высокой идейности, режиссеры добились обратного эффекта - возврата к традициям grande-opera с ее зрелищностью ради зрелищности.

По непонятной логике все постановочные штампы почему-то сконцентрировались в любовно-лирической линии - как ни крути, центральной в опере. Не спасли положения и эротические приправы, которыми решили удивить нас опытные "в этих делах" французы. Даже немного обидно было за О.Гурякову: зачем красивую женщину заставили исполнять некую пародию на танец семи покрывал и под конец остаться в смешных дамских панталонах с рюшами, чтобы в кульминации дуэтной сцены самым банальным образом расставить ноги (снисходительный смех в зале). На этом фоне даже непристойные манипуляции Мефистофеля с платьем Маргариты показались верхом изобретательности.

Если бы не чистосердечные признания постановщиков, было бы не очень понятно - это они серьезно или иронизируют? Увы! У концепции, состоявшей из глобальной этической идеи, толстых наслоений общечеловеческих смыслов и нескольких весьма любопытных режиссерских находок, не было самого главного союзника - музыки, которая в данном случае просто жила своей собственной жизнью. И жила неплохо.

Превосходный оркестр (дирижер С.Фридман) заставил вспомнить лучшие времена, а певцы, при всей трудности партий и почти "попсовой" известности оперы, все же удержали высокую планку. На сей раз удачно вписался в крупный оперный формат А.Агади (Фауст): обойдясь без особого разнообразия смысловых и вокальных оттенков, он мужественно преодолел все преграды и даже заставил сердца слушателей трепетать - перед взятием знаменитого "до". И взял-таки. С приятным ощущением - "вот настоящий голос, понимание интонации и хорошая вокализация" - слушаешь А.Батуркина, который, кстати, был вполне убедителен и сценически. Жаль, что не сыграла "козырная карта": в каватине Валентина не хватило эмоционального наплыва, лирических тембровых красок и широты дыхания - то есть того, ради чего написана эта красивая музыка для баритона. Весьма фактурный Р. Улыбин (Мефистофель), оказавшийся не совсем в голосе, но зато вполне в образе, гораздо эффектнее смотрелся в требующих актерской инициативы сценах, нежели слушался в "ударных" номерах - Песне в погребке и Серенаде. Абсолютной примой спектакля стала О.Гурякова, которая была и в голосе, и в образе, и при всех прочих своих достоинствах. И то, что на этот раз певице удалось забыть "про себя любимую", явно пошло на пользу ее Маргарите.

В целом сальдо новой постановки можно охарактеризовать как положительное. Напридумано было много - на то Бог и дал постановщикам фантазию вместе с режиссерским дипломом. И совсем не их вина, что смущает сатана, в наше кризисное время постоянно внушающий тщеславное, почти фаустовское желание омолаживать концепции. В конце концов иногда это интересно. Так, по-настоящему остроумный, простой и абсолютно уместный режиссерский ход возник в самом конце нового "Фауста", когда Мефистофель, с дьявольской ухмылкой выглядывая из-за закрывающегося занавеса, как бы намекал на то, что действо сие было от лукавого. И, признаться, приятно, что музыка, вырвавшись из тенет и хитросплетений смыслов, подобно несчастной Маргарите, все-таки была спасена.

ОПЕРА

• От лукавого - до успеха
  "Фауст" в Театре Станиславского и Немировича-Данченко

ВЫСТАВКА

• Автобус номер двадцать шесть
  Детская графика Владимира Лебедева

КИНО

• Завтрак в психдиспансере
  Новый проект Андрея Кончаловского

ЮБИЛЕЙ

• Счастливые дни счастливого человека

ЗАНАВЕС

• Мариинка отправляет Годунова в Петропавловку