Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 26 (7333) 27 июня - 3 июля 2002г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
Краски мираСтилем должно дышать все - и каждый шаг, и каждый взглядЗавершились выступления балета Большого в Вашингтоне Майя ПРИЦКЕР
Последние большие выступления балета Большого театра в Америке (в нью-йоркском Линкольн-центре) состоялись еще во время директорства Владимира Васильева. Тогда, в частности, показывали васильевскую редакцию "Жизели". Сейчас в вашингтонский Кеннеди-центр театр привез два спектакля в редакции Юрия Григоровича, который - не физически, но своими прежними работами - снова доминирует в Большом. А руководителем балетной труппы является, как известно, Борис Акимов - один из лучших "григоровических" танцовщиков, человек серьезный, спокойный, в высшей степени профессиональный. Гастроли начались с неприятности: в последнюю минуту оказалось, что в них не сможет участвовать ведущая солистка - Надежда Грачева. Пришлось срочно "перетасовывать" составы (кстати, почти аналогичная история - с приближающимися спектаклями Мариинского в Нью-Йорке: Игорь Зеленский, ведущий танцовщик, из-за травмы танцевать не может, не приедут еще два солиста, так что за три недели до начала выступлений пришлось почти полностью поменять составы солистов). Официальное открытие выступлений балета Большого театра в Кеннеди-центре я не видела - это был смешанный оперно-балетный гала-концерт, для которого из Москвы специально привезли хор Большого театра. А в первом спектакле гастролей, "Лебедином озере", вместо Грачевой Одетту-Одилию танцевала молодая Анна Антоничева. Она же выступала и в том "Лебедином", что пришлось увидеть мне: через два дня и с другим партнером - Николаем Цискаридзе. Антоничева танцевала точно, аккуратно, но в ней пока не чувствуешь индивидуальности, чего не скажещь о Цискаридзе - настоящем романтическом Принце, каждый жест в пантомиме и каждая вариация которого "работают" на образ одинокого рефлексирующего героя, ищущего идеальной любви. К тому же технических проблем партии для него, кажется, не существует - настолько свободен он во всех ее виртуозных деталях. Одно жаль - намного меньшая, чем в Большом, сцена не дает ему (как и Е.Иванченко - Солору в "Баядерке") проявить себя во всем блеске. Данная версия "Лебединого" с декорациями Симона Вирсаладзе шла в Большом с 1969 года. При недавнем возрождении спектакля Григорович только изменил ее концовку. Ох эта злополучная концовка - как только ее не кроили, не желая печалить публику задуманной в оригинале гибелью Одетты и Принца! Теперь Григорович предлагает супертрагический финал, не давая возлюбленным соединиться даже в смерти: Одетта гибнет, а Принц остается жив - тосковать в одиночестве и мучиться своим предательством. В остальном, напомню, Григорович в своей редакции почти полностью снимает пантомиму, превращая в классический танец все что можно (даже танцы невест, которые раньше были характерными), увеличивая хореографическую сложность и насыщенность мужских сольных партий и стараясь придать целому больше цельности и драматической естественности. Злой Гений становится почти двойником Зигфрида - его черной тенью, и исполнитель этой роли обретает значительно больше возможностей демонстрировать свою виртуозность и актерские качества (что очень толково сделал Д.Белоголовцев). При этом утеряно многое из созданного Петипа (увы), "перелопачена" партитура Чайковского, но сохранены, к счастью, "белые сцены" Льва Иванова. Не собираюсь задним числом ругать или хвалить эту версию - в ней есть своя логика, и она имеет право на существование, а к тому же дает возможность когда-нибудь вернуться к одной из дореволюционных версий, как это теперь делает Мариинский с "Баядеркой" и со "Спящей красавицей". "Баядерку" Большой тоже показывает в версии Григоровича, куда менее удачной, хотя мне трудно представить, что эту декоративно-условную дань модной придворной ориентальности что-то может улучшить или усовершенствовать. Уж так сложилось: ради изумительных "Теней" (третий акт) надо вытерпеть бесконечные танцы и "проходы" слуг, служанок, дервишей, танцовщиц с опахалами, с кувшином и без предметов и прочих персонажей, не имеющих прямого отношения к интриге. Ничего не поделаешь: Петипа создавал прежде всего развлекательное зрелище, раскручивающееся вокруг мелодраматического сюжета, в котором чего только нет: любовь разделенная (баядерка Никия и воин Солор), любовь безответная (Великого брамина к Никии), предательство (Солор женится на дочери раджи Гамзатти), ревность, угрозы, злодейское убийство, угрызения совести, курение опиума и вызываемые им видения потустороннего мира... Есть еще гнев богов, разрушающих стены храма и погребающих под ними участников драмы, но это в четвертом акте, который обычно опускают. А вот тот же Мариинский, как впрочем, и некоторые другие труппы, осмелился сейчас возродить в последней реконструкции, с которой мы скоро познакомимся в Нью-Йорке. Увиденный мною состав солистов был, наверное, лучшим на этих гастролях: Анастасия Волочкова - Никия, Мария Александрова - Гамзатти, Евгений Иванченко - Солор. Практически безупречно танцевала Александрова - уверенно, легко, поражая великолепными вращениями, высоким прыжком и огромным "шагом". Волочкова - блудная дочь Мариинского театра, приглашенная еще Васильевым в Большой, потом его и покинувшая (не давали танцевать столько и то, что хотела?), но сейчас снова вернувшаяся (надолго ли?), - была хороша в танце со змеей и сцене теней, хотя провела партию не без помарок. Но вот чего Волочковой не занимать, так это артистической индивидуальности. Она притягивает к себе взгляд каждым жестом, поворотом головы, она владеет ролью и... зрителем, излучая такой эмоциональный заряд, что не поддаться ее воздействию невозможно. Одно только меня смутило: в рисунок роли вдруг вкрадываются совсем маленькие, но режущие глаз движения, не имеющие никакого отношения к высокой условности классического балета, а пришедшие из сегодняшней бытовой и, прямо скажем, не лишенной вульгарности жестикуляции. Когда Никия - Волочкова поднимается по ступенькам храма, усиленно виляя бедрами, то это уже не классический балет, а московский ночной клуб. Справедливости ради скажу, что и у Александровой - Гамзатти в пантомиме-диалоге с Никией (второе действие) промелькнуло, сразу нарушив стилистическую цельность, нечто очень уж сегодняшнее. И это не спишешь на желание вдохнуть в характер новую жизнь. Вот если бы на сцене была по-настоящему современная, в наши дни перенесенная версия (вроде той, что сделали Маги Марин с "Коппелией" и Мэттью Берн с "Лебединым озером"), - тогда пожалуйста. Но в классических костюмах, на старый сюжет и с классическим танцем каждый шаг, наклон, да что там - пальчик, взгляд, - все должно дышать стилем, в котором балет рождался. В рамках этой стилистики и извольте искать краски и эмоции. Я не помню аналогичных случаев в прошлых спектаклях ни Большого, ни Мариинского. И если они не видны репетиторам спектакля, тем печальнее. А вот кордебалет, корифеи, исполнители ролей второго плана в обоих спектаклях были великолепны (Денис Медведев в роли Шута и Мария Аллаш - Венгерская невеста и одна из подруг Принца в "Лебедином", Морихиро Ивата - Золотой Идол и Ольга Журба - танец с кувшином в "Баядерке"... не называю всех просто по недостатку места). Это особенно бросается в глаза после более чем скромного уровня американских трупп, у которых, по-видимому, ни денег, ни критериев, ни требовательности не хватает на воспитание как минимум солидного мастерства (вот почему классику в их интерпретации смотреть бывает тяжко). Пожалуй, такого превосходного "фона" в выступлениях балета Большого театра давно не было: виртуозность, слаженность, отточенность во всем; когда нужно - настоящее "брио" и блеск, когда нужно - сама поэзия и сосредоточенность. И в этом - самое обнадеживающее обещание театра. Напоследок - похвала оркестру. Оркестру местному - Вашинтонской оперы, который под управлением дирижера Большого театра Павла Сорокина звучал весьма достойно, "в образе", с большой амплитудой оттенков и при этом с истинно балетной четкостью. Осенью и зимой (с 26 октября по 15 декабря) Большой театр с этими же двумя спектаклями (и добавляемым в декабре "Щелкунчиком") проедет с большим турне по девяти городам США: Темпе (Аризона), Сиэттл, Беркли (Калифорния), Чикаго, Детройт, Коста Меза (Калифорния), Миннеаполис и - снова вашингтонский Кеннеди-центр. В каждом из городов будет дано несколько спектаклей. Нынешние, между прочим, были полностью и заранее "sold out", и зрители принимали их с энтузиазмом. Рецензии появились только в "Вашингтон пост" - сначала прохладные, к концу гастролей - восторженные: освоившись на новой сцене, труппа явно "растанцевалась". Также в рубрике:
|