ТАИР САЛАХОВ: "Я жил среди моих героев"

В мастерской побывал Евграф КОНЧИН

Таира Салахова, семидесятилетие которого мы отмечаем, можно считать баловнем судьбы. Его талант был высоко оценен еще в 1957 году, когда художник только окончил Суриковский институт. Он никогда не был начинающим художником, он как-то сразу уверенно и свободно вошел в советское искусство со своим мировоззрением, со своими выразительными средствами, емким, ясным и лаконичным языком, своеобразным, легко узнаваемым почерком.

Это было в шестидесятые годы. Мы, студенты, а потом и свежие выпускники Московского университета, словно на праздничный пир, на первое свидание, рвались в немногие тогда выставочные залы, чтобы познать волнение и восторг, которыми одаривали нас почти наши же сверстники - Никонов, Андронов, Жилинский, Коржев, братья Смолины, Попков, Салахов... Именно через них мы поняли, что истинный художник, как и истинный поэт, - это больше, чем просто художник. Они должны были быть - и были - набатным гласом нового времени, новых устремлений. И мы, как и они, готовы были бунтовать, ниспровергать зло и несправедливость, воздвигать баррикады, искать истину в твердой уверенности непременно ее найти.

Каждое новое произведение Таира Салахова и его славных сотоварищей воспринималось как откровение. Мы сразу отличали его картины в любом зале. Останавливались подле них, замирая от непостижимой магической силы, какой обладала его живопись. "С вахты", "Ремонтники", "Утренний эшелон", "Портрет Кара Караева", "Портрет композитора Амирова", "Женщина Апшерона" и, конечно же, остро драматический "Портрет Дмитрия Дмитриевича Шостаковича", несомненно, лучший портрет великого композитора.

И вот спустя почти сорок лет, перед тем как пойти в мастерскую Таира Теймуровича, я просматриваю альбом с репродукциями его картин (к сожалению, они находятся в музейных запасниках и редко экспонируются), и меня вновь охватывают те, юношеские, чувства.

Творчество Салахова многогранно и многожанрово. Оно подробно рассмотрено в книгах и статьях. Повторяться не стоит. Отмечу лишь одну тему, которую художник, очевидно, считает очень для себя важной. Называю ее еще и потому, что отношение к ней в сегодняшнем искусстве, деликатно говоря, неоднозначное. Да, да, я говорю о так называемой производственной теме.

У Салахова это направление выражается как бы в двух противоположностях: напряженном, мужественном "суровом стиле", характерном для шестидесятников, и глубоко личном, трепетном образном решении. Художник сводит эти кажущиеся разности и создает неповторимый салаховский характер.

Таир Теймурович обычно долго ищет оптимальные решения своих композиций. Почти год он ходил на репетиции балета Кара Караева "Тропою грома", прежде чем нашел нужный ракурс для портрета композитора. Говорил: "Мне хотелось написать его в будничной, рабочей обстановке, имея в виду, разумеется, что будничная работа для творца - это необыкновенный, внутренне напряженный процесс".

"Будничным и необыкновенным" трудом, почтительным отношением художника к творцам проникнуты лучшие его картины.

Поэтому естественным был мой вопрос об этой теме в современном изобразительном искусстве.

- Тема труда вечна. Но она, конечно, должна трансформироваться в новых общественных условиях, выражаться в современных формах. Производственная тема в моем творчестве не была модой или данью времени. Она не была кем-то мне навязана, искусственно придумана. Я жил среди нефтяников, они были моими друзьями. Их повседневная жизнь - и моя жизнь.

И эта жизнь Таира Салахова продолжается и сейчас в его новых картинах. В большом холсте "Утро в Нардаране", на котором изображены рабочие, жители поселка, друзья художника; в великолепном портрете земледельца Муртуза, в новой серии видов апшеронских поселков нефтяников и рыбаков, в портретной галерее деятелей культуры и искусства...

    

- Эту галерею вы начали еще в шестидесятые годы портретами композиторов Кара Караева и Амирова и, конечно же, Дмитрия Дмитриевича Шостаковича, о котором кто-то очень метко и справедливо заметил: "Портрет человека, несущего груз ответственности за судьбы нашего столетия..."

- Над портретом Шостаковича я работал долго. Мне казалось, что его надо решать в традициях русского драматического портрета. Каким я вижу, например, "Мусоргского" Репина или "Некрасова" Крамского. Дмитрий Дмитриевич почти не позировал художникам. Но мне он не отказал. Я понял, что он видел мой портрет Кара Караева, так как сам заговорил со мной о нем, его музыке, которую любил. Мы условились, что он выберет время и мне позвонит. Наша встреча состоялась зимой 1975 года - у него на даче. Он был в клетчатой рубашке и своем любимом зеленом жилете, но тут же пошел переодеться - надел белую рубашку. Он привык ко всему относиться серьезно. Я сделал несколько набросков, чтобы иметь материал для работы в мастерской. Сделал также акварельный портрет, который и стал основой большой картины. Сеансы продолжались по три-четыре часа. Дмитрий Дмитриевич иногда просто забывал обо мне. Он сидел совершенно ушедший в себя, сосредоточенный, задумавшийся, и только слегка двигались руки, будто проигрывали что-то на рояле.

Но Шостакович не увидел своего портрета. После его смерти я отложил эту работу. Должно было пройти какое-то время, чтобы заново осмыслить то, что было сделано ранее. Что-то меня не устраивало в цветовом решении. Тогда и появился в картине красный цвет. Черное, белое и красное. Так решена была тема бессмертия творческого гения...

    

- Продолжаете ли вы серию портретов композиторов, музыкантов?

- Конечно. Вот набросок большого портрета Мстислава Ростроповича. Мы хорошо знакомы - ведь он мой земляк, бакинец. Мы часто встречаемся. Этим летом он мне позировал. Первый сеанс состоялся в семь часов утра. Когда завершу портрет - не знаю. Работаю я долго. Пишу также портрет Георгия Свиридова. К сожалению, этюдного и иного натурного материала у меня не так много, как хотелось бы...

Среди новых работ художника - великолепные портреты: жены Варвары Александровны, Ольги Рукавишниковой, художника Евгения Дунаевского, кипрского художника Христо. Он написал новый вариант знаменитой своей "Корриды". А для музея в Лугано (Швейцария) сделал углем несколько больших рисунков писателя, лауреата Нобелевской премии Германа Гессе. Наконец, исполнил большой портрет президента Азербайджана Гейдара Алиева.

Кстати, в восьмидесятые годы Таир Салахов написал портрет Леонида Брежнева, как сказали бы теперь, "без галстука", что было для того времени сенсацией.

На вопрос о ближайших планах Таир Салахов ответил:

- Задумал несколько больших картин - пока четыре, - посвященных событиям недавней истории Азербайджана. Тема сложная, болезненная. Если в двух словах ее определить, то это - проблемы свободы и насилия...

    

- Ваши произведения часто показываются на самых престижных выставках за границей. Например, на недавней - в Париже, в Академии искусств, иностранным членом которой вы являетесь. Ваши персональные выставки прошли в Венеции, Пекине, Тайбэе... Но будет ли устроена в Москве ваша юбилейная выставка?

- Вероятно, в 1999 году.

ПАЛИТРА

• ТАИР САЛАХОВ: "Я жил среди моих героев"
• Зачем нужны искусствоведы
  К 100-летию Михаила Сокольникова
• Шапка Мономаха не каждому впору
  300 лет назад русский царь поехал на Запад...
• Из жизни Академии художеств
• Выпьем что ли, Ваня?
  Антикварно-букинистический аукцион М.Я.Чапкиной
• Не для тебя
  Проект Лаврентия Бруни

ХРОНИКА

• Голландские мотивы
• Зрение мысли
• В бореньях силы напрягая...