Порнографические картинки были всегда, ну или почти всегда. Но только дважды в истории человечества случались существенные метаморфозы в рамках этого жанра. И оба эти раза были связаны не с изменением отношения к человеческому телу, ни, Боже упаси, с нравственным совершенствованием или раскрепощением, но всего лишь с новыми технологиями. Когда-то, на заре Ренессанса, Гутенберг изобрел печатный станок, а еще четыре сотни лет спустя сделал свое открытие Дагер, и сперва десятки, а потом тысячи мастеров пикантных тиражных nudes получили возможность кормиться от своих трудов, наполняя культурное пространство более или менее художественно оформленными телесами. Сделать шаг в обратном направлении - от продукции массового потребления к библейской простоте наготы или хотя бы элитарному, глубокомысленному искусству эротики оказалось куда сложнее. В попытках мистицизировать и символизировать пышные формы салонных ню особенно преуспел модерн. И в частности чехи. Выставки сразу двух из них -
Альфонса Мухи (ГМИИ им.Пушкина) и Франтишека Дртикола (Московский дом фотографии) - проходят в декабре в Москве. Один - салонный живописец, мастер рисованного плаката, другой - кумир мировой фотографии времен "потерянного поколения".
Ф.Дртикол. "Сидящая девушка". 1927 г.
По правде говоря, Дртикол тоже сначала занимался живописью, но по настоянию озабоченного судьбой отпрыска отца забросил кисти и краски и отправился из родной провинциальной богемской Пржибрамы последовательно в Мюнхен, Карлсруэ и Прагу изучать более прибыльное и прогрессивное искусство светописи. Там-то юноша не только освоил последние технологии, увлекся современным пикториализмом, но и насквозь проникся вкусом к изыскам набирающего силу ар деко. Дртикол вернулся домой полным амбиций, открыл собственное ателье, где принялся снимать портреты сограждан, а на досуге - окрестные пейзажи и обнаженную натуру. Портреты приносили доход и успех, ню - творческое удовлетворение. Желая расширить границы фотографического жанра, Дртикол бился над чрезвычайно трудоемким процессом бромомасляной печати, доводя каждый отпечаток до уровня уникального произведения искусства. Пока для него был важен символистский подтекст, модерновый ракурс, эпатаж, фотограф наряжал танцовщиц Евами и Саломеями, а юношей - фавнами, надевал моделям шляпы и вплетал розы, обозначал углы, форсировал контрапосты. Как только Дртикол осознал, что тело для него не цель, а лишь объект преображения на пути к высшей гармонии, он больше не видел своих красавиц как таковых. Открыв в 1912 году в Праге студию "Дртикол и Ко", он продолжал зарабатывать портретами, а дни и ночи напролет ретушировать, а то и вовсе пересоздавать на бумаге реальность обнаженного тела, прошедшего очищение и алхимическую возгонку в тигле самых новейших течений - кубизма, конструктивизма, экспрессионизма, абстракционизма и сюрреализма. Его композиции наполнили декорации из геометрических кругов, кубов, плоскостей, вырезанных из картона и жести волн, очертаниям которых вторили плавные или резкие линии человеческого естества.
Ф.Дртикол. "Фавн". 1924 г.
На смену панъевропейской символистской мишуре пришел крутой национальный замес мистицизма, сюрреализма и психоанализа в духе Мейринка, Кафки и Фрейда. Дртикол погрузился в столь близкое его современникам-соотечественникам изучение внутренней жизни вещей, созерцание ирреального, напряженное мистическое ожидание "ангела западного окна". Для Дртикола смыслом и средоточием всего стал свет. Появилась серия "Душа", за ней другие. Тело утратило прежний смысл, оно оказалось антуражем, фикцией и в прямом (Дртикол начинает заменять реальных людей вырезанными им самим фигурками из жести) и в переносном смысле, и модели, и все прочие объекты становятся лишь набором знаков для записи световой аранжировки. Свет духовный и физический - теперь единственное, что привлекает увлекшегося каббалой и восточными религиозными практиками фотографа: "Луч света, который является в мою мастерскую и медленно поднимается по занавесям, - это зрелище, которое я не променяю ни на какое другое в мире". Признание и восторги публики оказываются все меньше нужны мастеру, впрочем, как и сами люди-модели. Гениальное владение светом, источником которого по воле автора становится то окно мастерской, то сконструированные им софиты, а то и вовсе сами предметы, отодвигает все остальное в жизни и творчестве Дртикола в тень.
Ф.Дртикол. "Без названия". 1925 г.
Стоит ли удивляться, что свет мистического знания, излившийся на фотографа с Востока, довольно быстро вытеснил и саму светопись из поля его интересов, и призер Парижской Всемирной выставки, известный автор альбомов и чуть ли не десятка персональных выставок за океаном продал ателье и навсегда завершил фотографическую карьеру. Он попытался вновь вернуться к живописи, о которой теперь мало кто что знает даже в Чехии. Через несколько лет Дртикол отдал Музею декоративного искусства в Праге огромную, в несколько тысяч единиц, коллекцию своих фотографий, которая и стала основой нынешней выставки. Конечно, в Москву приехала лишь малая толика огромного наследия мастера - только ню, никаких пейзажей и портретов, за исключением единственного - президента Чехословакии Масарика. Хронологические границы экспозиции тоже вполне понятны: "Франтишек Дртикол. Фотографии 1918 - 1935", то есть время самых разнообразных и напряженных поисков формы вплоть до полной победы света. "Хочу быть похороненным обнаженным со своими отцом и матерью. Не надо некролога, не надо цветов. Забудьте мою форму, но не забывайте того, что я внушал вам", - писал в завещании Дртикол. Он был прав. Его формы устарели вместе с его эпохой, визионерские опыты покадровой передачи движения кажутся наивными, вечен и велик только свет, который он нес и непревзойденным магистром которого он навсегда останется в истории фотографии.
Также в рубрике:
ПОД ЗАНАВЕС
Мистик света Франтишек Дртикол в Московском доме фотографии
