Интуиция - рецепт успеха

Роману Козаку - 50

Ирина АЛПАТОВА
Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ

Р.Козак

Роман Козак - из тех персон, которые редко подвергаются массированной критике. А если такое и бывает, то у пишущего обычно преобладает интонация недоумения: ну как такое могло случиться с мудрым режиссером? Все это не потому, что Козак - такой уж непогрешимо-замечательный человек, не совершающий ошибок и застрахованный от провалов. Просто все его поступки напрямую связаны то ли с врожденным, то ли с давно приобретенным творческим достоинством. Чаще всего они бывают тщательно продуманы, но не ищите здесь голого расчета. Многое, конечно, зависит от интуиции, неизменно связанной с опытом. Козак, впрочем, порой пускается и в авантюры, но они никогда не носят сомнительного характера.

Его самой крупной авантюрой стало, конечно, принятие на себя бремени художественного руководства Театром имени Пушкина, что произошло летом 2001 года. Театр этот славился разве что шикарным месторасположением, в творческом же плане был малоинтересен. Причем эта скучная ситуация длилась годами, и ни один из временных руководителей выправить ее так и не смог. Козак же рискнул впрячься в этот воз, хотя десять лет назад подобная ситуация оказалась для него провальной.

Тогда, в 1991-м, молодого актера и режиссера сделали главным режиссером еще одного театра-аутсайдера, носящего гордое имя Станиславского. Козак согласился, хотя всех властных полномочий и не обрел. По собственному выражению, оказался "винтиком в чужой машине" и довольно быстро это понял. К тому же дебютный спектакль "Дон Кихот" с участием актера-единомышленника Александра Феклистова тоже как-то не задался. Козак все-таки довел его до конца, но руководящую деятельность решил не продолжать, сам для себя уяснив, что пока к этому не готов.

Хотя и Театр имени Станиславского был тоже не первым в деятельности Козака-руководителя. До него существовала основанная им же и коллегами "Пятая студия" МХАТа с главной постановкой - лермонтовским "Маскарадом", где Арбениным был тот же Феклистов. Вероятно, все же Козаку, выпускнику курса Олега Ефремова в Школе-студии МХАТа, было тесновато в рамках большого традиционного театра. К тому же известность и уважение со стороны коллег и зрителей к молодому актеру пришли в 1985-м, когда в крошечном помещении Театра-студии "Человек" появился спектакль Михаила Мокеева "Эмигранты" с актерским дуэтом Козак - Феклистов. Спектакль знаковый и культовый, без рекламы и пиара, практически без афиш и прочей официальной информации накрывший Москву волной интригующих слухов. Мрожек был не вполне разрешенным автором, да и постановка вкупе с потрясающе искренним исполнением безмерно далека от традиционных сценических банальностей.

Вот эта приверженность к несколько "иному" театру стала для Козака определяющей и сохранилась до сих пор. Иной - вовсе не означает воинствующего авангарда, самозабвенного эпатажа и тому подобных вещей. Козак никогда до конца не разрывал цепи традиций, но ослаблял их, и тогда потенциальные оковы становились опорой творчества живого, открытого и всегда современного. Там же, в "Человеке", Козак заявил о себе и как интересный режиссер, сделав такие нашумевшие в свое время спектакли, как "Чинзано" Людмилы Петрушевской и "Елизавета Бам на елке у Ивановых" по произведениям Хармса и Введенского.

Одновременно в чеховском МХАТе Козак играл Шервинского в "Днях Турбиных", Треплева в "Чайке", Моцарта в "Амадее", параллельно ставил Мрожека и Гоголя, Евреинова и Пушкина. Постепенно расширялась география постановок - Польша и Великобритания, Германия и Бельгия, Швеция и Швейцария, ближнее зарубежье. Он никогда не изменял хорошей драматургии и даже в антрепризе предпочитал ставить все того же Мрожека или Бернарда Шоу. Козак занялся преподаванием, со временем стал профессором Школы-студии МХАТа, ежегодно работал и в американском Бостоне, в Летней школе имени Станиславского.

Казалось бы, жизнь удалась. В подобной ситуации мечтали бы оказаться многие режиссеры: известность, востребованность, множество контрактов и при этом персональная ответственность только за свой спектакль. Но иметь свое Дело - нормальные мужские амбиции. Дело, конечно же, должно быть успешным. А вот над этим предстояло поработать изрядно, что Козак и сделал. В результате спустя шесть лет Театр имени Пушкина если и не выбился в безусловные лидеры сценического процесса (такой отдельный театр вряд ли существует в принципе), то явно стал одним из "передовиков". По крайней мере, затхлого "аромата" скуки вы здесь больше не почувствуете. На трех сценах (Большая, Малая и Филиал) отметились многие модные режиссеры, разнообразился репертуар, во многом оставаясь эксклюзивным, обновилась труппа, да и "старики" почувствовали себя увереннее, появились премии и награды различных сценических конкурсов и фестивалей.

Как признавался несколько лет спустя сам Козак, готового рецепта успеха или выверенной концепции у него не было. В ход опять-таки шла интуиция, помноженная на опыт. Конечно же, компромиссы были неизбежны, но они не носили принципиального характера. Козак прекрасно понимал, что работать придется с конкретной труппой и, по большому счету, она не лучше и не хуже многих других. Да и репертуар стоит выстраивать в расчете не только на свои желания и потребности, но с оглядкой на разную публику, в том числе и так называемую "массовую", которая не очень любит "заморачиваться" на чужих концепциях.

Козак, опять по его же словам, решил "не махать шашкой", не совершать немедленных революций, но заняться постепенными и последовательными реформами, впрочем, не слишком наступая на горло собственной режиссерской песне. Он и сам ставил много, демонстрируя, что вполне способен найти подход к полярно разным авторам и стилистически варьировать свои постановки. На его счету "Ромео и Джульетта" Шекспира и "Наваждение" Александра Галина, "Черный принц" Айрис Мердок и "Самоубийца" Эрдмана, "Косметика врага" Амели Нотомб и "Джан" Андрея Платонова и много еще чего. Козак привлек к работе в театре Кирилла Серебренникова и Нину Чусову, Михаила Бычкова и Михаила Мокеева, доверил постановки актерам Евгению Писареву и Игорю Бочкину, хореографу Алле Сигаловой. На контрактной системе в Театре имени Пушкина работали Александр Феклистов, Оксана Мысина, Лариса Голубкина, Андрей Панин, Николай Фоменко, Сергей Лазарев, Мария Аронова, Игорь Ясулович - сплошь звезды. В труппу постепенно вливались вчерашние студенты мастера, иногда в репертуаре появлялись целые студенческие спектакли вроде "Января" Й.Радичкова. Малая сцена и Филиал стали местом активного эксперимента, в Большой зал вернулась большая публика.

Впрочем, Козак, без излишнего кокетства, не всегда бывает доволен тем, что происходит в театре и вокруг него. Он может снять собственный спектакль с репертуара после считаных представлений, если сам понимает, что не сложилось. Может закрыть даже суперуспешный проект, если какой-либо актер дозволяет себе выйти на сцену "не в форме". Так случилось со спектаклями "Трое на качелях" и "Академия смеха". А может, наоборот, не принять критику, которой, например, не по душе пришелся его опыт явной "коммерческой" постановки - "Девичник club". Но все это нормальные явления, тем более что Козак никогда не пускается в публичные выяснения отношений, не приемлет закулисных интриг и неадекватного поведения "творческих личностей".

Не столь давно наступивший театральный ХХI век поменял художественное руководство во многих столичных театрах, процесс этот продолжается и до сих пор. При этом Роман Козак - один из немногих, кто смог доказать свою "профпригодность" на руководящем посту, дела не загубил, но, наоборот, его выправил. Остается только пожелать ему дальнейших свершений.

ТЕАТР

• Интуиция - рецепт успеха
  Роману Козаку - 50
• От новой волны до новой драмы
• Уроки истории
  "Я пришел дать вам волю" в Театре "Сфера"