Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 25 (7586) 28 июня - 4 июля 2007г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
Музыка"Сама себе закон"...Майя Плисецкая, Ульяна Лопаткина - табачницы королевской породы Елена ФЕДОРЕНКО
Мариинская прима Ульяна Лопаткина станцевала в Москве "Кармен-сюиту". Она не выходила в репертуарном спектакле на сцену Большого театра десять лет, правда, появляясь, и в последнее время все чаще, на гала-концертах и в гастрольных проектах. И вот выступила в самой, казалось бы, неподходящей для себя партии, которая стойко и навечно связана с именем Майи Плисецкой. После великой Майи образ гордой цыганки осваивали многие - и все доказывали неспособность бросить вызов традиции. От Лопаткиной этого вызова и ожидать-то было трудно. С Плисецкой они - балерины-антиподы: у первой каждая роль - бунт против правил и эмоциональная необузданность, у второй - строгость школы и мудрая покорность. Оказалось, что гора с горою сходятся, пленяют величием индивидуальностей. Балеринское родство объединяет: обе пишут художественные сюжеты своих судеб. И судьбы, и сюжеты различны. Характеры обеих, явленные и в танце, и в мыслях, сосуществуют в редкой гармонии со сценическими индивидуальностями. Плисецкая - всегда вызывающая провокация, стихийная непокорность, Лопаткина - христианское смирение, вселенский трагизм. Их называют королевами балета, но употребляют различные эпитеты. Земной, эпатажно современной Плисецкой подходили - "беззаконная комета", "неукротимая", "свободная". Космической Лопаткиной - "снежная", "вне времени", "над временем". Так разнятся московский и петербургский балетные менталитеты в исторической перспективе, если их довести до абсолюта. "Сцена Большого - лучшая в мире", - неустанно повторяет Майя. То же самое, но по отношению к Мариинским подмосткам, говорит Ульяна. Сравнение балетных героинь не случайно: гостья провела спектакль как диалог с предшественницей. Ульяна Лопаткина никогда не отличалась желанием во что бы то ни стало пополнить репертуар - партии всегда отбирала тщательно. И в том, что она истово осваивает репертуар Плисецкой, случайности быть не может. Месяц назад столица увидела ее "Гибель розы" Пети на музыку Малера, уже были в ее афише Мэхмене-Бану и Зарема. Теперь - Кармен, созданная четыре десятилетия назад Альберто Алонсо, чье кубинское происхождение и спасло балет от запрета - ссориться со страной, идущей коммунистической дорогой, было неосмотрительно. Подготовка спектакля побила все скорости театральных рекордов. Балет был поставлен в ситуации хронической нехватки времени, а транскрипцию оперы Жоржа Бизе Родион Щедрин сделал в невероятные сроки - за три недели. Минималистские декорации Борис Мессерер (к временному цейтноту добавим безденежье) создал как ало-черный мир корриды. Кармен Плисецкой изменила линейный ход балетной истории, всесильные власти назвали балерину предательницей классического балета. Она действительно сместила пропорции принятого классического канона. Сорок лет спустя балет уже сам стал каноном, и Лопаткина его, как и все, к чему прикасается, рационально структурирует. Текст освоен с тщательностью и точностью отличницы. Так же гибко сгибается стан, те же графические профильные позы с гордой опорой локтем на колено, "вздохи" плеч и дерзкие шаги с пятки на полную стопу, легкие ноги так же обвивают бедро Хозе и взлетают в батманы шпагатов. Табачница Плисецкой не думала о будущем, ее душа свободной амазонки безрассудно бросала ему вызов, - своим мятежом, как лезвием, она чертила путь к смерти. Для новой Кармен смерть предрешена с первого появления, ее душа уже в шрамах, и ее ведут к гибели не поступки, а неотвратимый рок. Она знает, что любовь почти всегда оборачивается болью, страсть обречена на жертву, а свобода - иллюзорна. (Так же знали свою судьбу все трагические героини Лопаткиной: Одетта, Роза, Жизель.) В этих Кармен - судьбы поколений. Плисецкая играла со смертью ради личной воли в мире пуританских нравов, вкладывая в роль всю горечь собственного сиротства и боль за несыгранное и нестанцованное. У Лопаткиной - стремление к обобщению, усталость от грязных подробностей сегодняшнего дня, желание спрятаться от предательств и безнаказанности. Обе были фатально обречены: москвичка играла со смертью, не зная, кому достанется победа, с петербурженкой играет сама смерть, и исход предрешен. Тут дело с двумя разными эстетическими программами личностей, возросших в разные эпохи, и обеим предназначена гибель: запреты тоталитаризма ведут к катастрофе, столь же гибельна вседозволенность. На 148-м спектакле "Кармен" Лопаткина говорила о сущностном, остальные разыгрывали сюжет и делали это хорошо. Точеным и выразительным выглядел наивный и обескураженный Хозе (ведущий солист Театра Бориса Эйфмана Иван Козлов, выбранный Лопаткиной на роль надежного кавалера и оправдавший этот выбор), рвал страсти Тореро Артема Шпилевского, сражал холодом Коррехидор Рината Арифулина (оба - в лучших традициях перевоплощения). Но в выпавшем раскладе этим отличным артистам отводились лишь функции, действием правила Кармен Лопаткиной, доказывавшей право таланта на самоопределение. Лопаткина не взяла роль напрокат и отреклась от подражания - она сделала непокорную цыганку "своей". Впрочем, так же поступила и Плисецкая, приручив "Умирающего лебедя" Анны Павловой. Также в рубрике:
|